Игра со Зверем. Ход пешкой - Алёна Алексина

Непутевому рабу повезло. Амон и правда забыл о его проступке. Следующее утро принесло много такого, что отвлекло демона от суетных мыслей.

Ее вытягивал из сна чей-то пристальный взгляд. Просыпаться не хотелось – Кассандра давно не спала так спокойно и сладко, но кто-то за ней наблюдал, и от этого становилось неуютно. Мало того, постепенно приходило понимание, что смотреть на нее в пустой квартире некому. Ведь она одна дома, за надежно запертой дверью. Но почему тогда прежде уютный диван непривычно жесток, а по лицу как будто пробегает легкий ветерок? Девушка распахнула глаза.

Над головой в прорехе исполинских крон виднелся кусочек неба. Голубого и глубокого, как глаза мужчины из ее снов. Она вдохнула полной грудью влажный лесной воздух и вспомнила, как в эту самую грудь вонзались звериные когти, как больно было перед смертью. Руки сами собой сжались в кулаки – отголоски пережитой боли и смутные воспоминания о прерванном полете наполнили сердце слепым гневом. Кэсс приподнялась на локтях, отыскивая взгляд, буравивший ее уже несколько минут. Демон из сна сидел на корточках всего-то на расстоянии вытянутой руки и спокойно наблюдал, как недоумение, испуг и гнев сменяют друг друга на лице его жертвы.

Кассандра никогда не думала, что может вскакивать со скоростью ниндзя. Но это лицо, лишенное эмоций… Глаза, которые всегда смотрели на нее с равнодушным любопытством… Мужчина, о жестокость которого она не просто сломалась, а разбилась на осколки! Больше всего на свете ей сейчас хотелось убить его. Голыми руками разорвать, разметать, чтобы навсегда уничтожить эту живую самоуверенность! Она бросилась, как дикий зверь. Хотя со стороны, наверное, больше была похожа на рассвирепевшего мышонка, собравшегося растерзать здоровенного кота.

Но мятежница чувствовала себя большой и страшной, а потому не задумывалась о частностях. Мало того, сейчас она была готова биться до смерти – ослепляющая ненависть усыпила чувство страха и самосохранения.

Девушка вцепилась в Амона, повалила его на спину, а сама рухнула сверху, стиснув бока демона коленями, чтобы не сбросил. Он рванулся, однако Кассандра не зря столько лет занималась верховой ездой. Если же учесть, что сейчас ее силы удваивала ярость, а в кровь хлестал адреналин, то шансов вырваться с первого раза у ее противника не было. Мстительница кричала и, не глядя, молотила кулаками куда придется, надеясь вернуть хотя бы малую толику той боли, что уже причинили ей.

Однако девушка переоценила и себя, и свою злобу, и его растерянность. Демону понадобилось всего несколько секунд, чтобы освободиться. Кэсс и сама не поняла, как это случилось, но сильные руки вдруг сгребли ее в охапку и отшвырнули прочь. Жалкая воительница кубарем покатилась по земле и вытянулась на опавших листьях. Она едва успела поднять голову, а демон уже стоял рядом. На его беду некогда затравленная жертва ныне утратила привычный страх. По-видимому, он, как забытый багаж, остался в покинутом мире – слишком многое в ней изменилось, терпению пришел конец. Кассандра откатилась в сторону, туда, где у подножия исполинского ствола лежала кривая палка.

Пальцы уже скользнули по рассохшемуся суку, но Амон ногой отшвырнул деревяшку прочь. Девушка взвыла и кинулась рысью туда, куда отлетело единственное доступное ей сейчас оружие. Думала, демон ринется следом, но он позволил ей достичь цели, даже разрешил подняться на ноги и пару раз отчаянно взмахнуть смехотворным оружием.

На этом триумф был окончен. Сзади на разбуянившуюся рабыню навалились неведомые сообщники ее мучителя, перехватили руки, выбили оружие, повисли, не давая шевельнуться. Однако мятежница все равно продолжала кричать и рваться. И только мужчина, притащивший ее в этот мир, спокойно смотрел на бешеную ярость обреченной. Будто знал – злоба девушки настолько ничтожна, что в любом случае закончится ничем. Даже отчаянные удары, полученные в этой бестолковой и смешной схватке, прошли словно мимо демона – кожа, и та не покраснела, не говоря уже о том, чтобы хоть где-то появился намек на синяк или ссадину.

– Пустите! – кричала во все горло Кэсс, но двое державших ее мужчин только усилили хватку.

Амон смотрел колючими глазами и улыбался уголками губ. И от этого взгляда, а также оттого, что ей не удалось хоть сколько-нибудь ему насолить, мятежница почувствовала себя совершенно жалкой и ничтожной.

– Дура, – со вкусом сказал он.

Это стало последней каплей. Девушка затихла, утратив волю к сопротивлению, и теперь лишь изо всех сил пыталась сдержать слезы. Несколько мгновений это получалось, но потом подбородок запрыгал, губы скривились, и она все-таки расплакалась. Один из незнакомцев тут же ослабил хватку, а другой прижал страдалицу к себе и стал гладить по голове.

– Пореви, красава, пореви. Сразу легче станет, – неуклюже приговаривал он.

– Успокой ее. – Амон сверкнул желтыми глазами на Шлеца, обнимающего Кэсс. – Но не забывай, что я сказал.

– Да-да, господин, – закивал раб, продолжая утешать подопечную.

Демон отвернулся и пошел прочь, за ним, выругавшись, устремился Риэль.

Она плакала долго, а когда, наконец, затихла, юноша, все это время гладивший ее по затылку, сказал:

– Успокоилась? Вот и ладненько. – Он отстранился от девушки и улыбнулся, заглядывая в лицо. – Ну вот, глазки покраснели, носик припух. Зачем портишь такую красоту? Ты жива, здорова, все хорошо.

– Ненавижу его, – заикаясь, выдавила Кэсс.

– Ну-ну-ну, нельзя так. Он хозяин. – Шлец усадил зареванную собеседницу на свою убогую лежанку и устроился рядом.

Девичьи плечи жалко подрагивали, а от этого грудь под просторной холщовой рубахой заманчиво колыхалась. Раб сглотнул, с тоской думая о запрете Амона.

– У тебя теперь новая жизнь, привыкай, – посоветовал он.

– Новая? – Девушка убрала ладони от заплаканного лица. – В каком смысле?

– Господин забрал тебя в наш мир, и ты тут навсегда. – Юноша развел руками. – Поэтому приспосабливайся. Вот смотри. Я – Шлец, человек. Мы с тобой – единственные люди на несколько недель пути и должны держаться вместе. Если что-то будет непонятно – спрашивай, а к хозяевам просто так не лезь, а то мало ли? Как Амон тебя не убил – до сих пор не понимаю. Тебя как зовут-то?

– Кассандра, – ответила она машинально и вдруг нахмурилась. – Что значит «единственные люди»? А тот, другой, который меня держал, – он что, тоже демон?

– Андриэль? Нет, он ангел.

– Кто? – Кэсс посмотрела на стройного юношу, сидящего рядом с Амоном, и переспросила: – Кто?

– Ангел.

– Но он похож…

– Ну да, на человека, но смотри, какие у него волосы. У людей таких не бывает.

Девушка пригляделась. И впрямь, темные волосы стекали на плечи мягкими блестящими волнами, а кончики закручивались в локоны, словно подвитые. Поистине, как херувим с картинки.

– И цвет глаз у ангелов другой.

– Какой? – Вопрос сам собой сорвался с языка, будто не было проблем важнее.

– Зеленый. Всегда зеленый, как трава.

Кассандра потерла виски, собираясь с мыслями: ангелы, демоны, хозяева…

– Шлец, а зачем меня сюда притащили, ты знаешь? – спросила она удрученно.

– Ох, красава… я вообще знаю очень мало.

– Ну хоть что-то, пожалуйста!

– Да чего рассказывать-то! Ты – претендентка. Вас тринадцать. Ангелы и демоны, – парень махнул рукой в сторону костра, – совместно ищут таких, как ты. До этого на поиски ходил мой добрый господин Андриэль, он приводил девушек веселыми, полными надежд, но все они умирали… сами. То вены перережут, то еще что.

– Почему?

– Наш мир защищен. В нем могут выжить только те, кто здесь родился, так что, если тебя тянет умереть – ты не избранная. – Юноша с любопытством посмотрел на совершенно потерянную собеседницу. – А ты помнишь моего доброго хозяина?

Она отрицательно помотала головой.

– Вспомни! Он долго тебе снился, предлагал счастье и еще что-то, но все было зазря, тогда он попросил господина Амона тебя привести.

– Зачем?

– Ну, в наш мир тебя могут забрать только с твоего согласия. – Шлец лениво почесал за ухом. – Господин Амон насылал страшные сны, безысходные. А в тот момент, когда ты сломалась и дала согласие, он переступил грань и убил тебя, чтобы забрать в наш мир. И…

– Претендентка на что? – перебила его Кэсс, вспомнив удручившее ее слово.

Он пожал плечами:

– Претендентка – и все. А уж что да к чему – только хозяева знают.

И юноша замолчал, беспечно глядя в небо. Похоже, этого рыжеволосого паренька и впрямь устраивало – ничего не знать, ничего не желать и слепо подчиняться чужой воле. Он был доволен. Кэсс посмотрела с удивлением, а потом снова спросила:

– Скажи, Шлец, я что же – родилась здесь?

– Ну, раз не хочешь умирать, значит, ага. Ты же не хочешь?

– В общем-то нет. Слушай, у тебя ножа не будет?

– Конечно. – Вор с готовностью снял с пояса грубый, но надежный тесак и передал его девушке. – А тебе зачем?