Кубанский хмель. Мюзикл - Виктор Дрожжин

Когда он удалился, Алёша, удивлённо глядя на Егора, выдохнул: – Ну, дела. Ты понял, что он нам предлагает? Он нам предлагает триумфальную дорогу на большую эстраду. Ты как хочешь, а я ни за что не откажусь от его предложения. И хватит киснуть. Соберись со своим мужским духом и выдай мне через неделю шедевр, к которому я, через неделю, поставлю танец. А, через месяц, мы этому меценату выдадим «потряс» в готовом виде, да ещё и в шоколадной упаковочке. —

– Зачем же через неделю. Могу кое – что выдать и сейчас, – улыбнулся Егор.

– Ну – ха, ну – ха, ну – ха?!?! – заинтересованно заёрзал на стуле Лёша.

– Только не думай, что песня готова полностью. Слова ещё не все, кое – где промычу, но мелодия по – моему, уже готова. И, вот слушай. Начну с припева, – и Егор отыграв вступление запел. Алёша сидел, слушал и глаза его, делались всё шире и шире. Наконец не выдержав он вскочил и стал как – то странно приплясывать, находя более или менее нужные движения. Ясно было, что рождается новая танцевально – песенная картинка, которая нравится обоим, отчего они, всё более загораясь входили в творческий раж.

– Ну, вот. Я знал, что скоро ты, что – нибудь выстрадаешь. Как хорошо, что на любовном фронте у тебя одни поражения. Именно поэтому на творческом фронте у тебя одни победы, – восхищаясь другом и его новой, пусть и не законченной ещё, но явно «хитовой» песней, воскликнул Алёша остановившись, – С завтрашнего дня и начнём. Но, лишь только под одну мелодию. Слова должны остаться в секрете. Идёт? —

– Идёт, – с удовольствием согласился с ним Егор. В это время зазвонил его телефон и Егор, как – то уж очень торопливо ухватил «сотовый» лежащий перед ним на столе.

– Алё, Василич. Ну, ты идёшь сегодня на репетицию? Мы уже собираемся, а тебя всё нет, – раздался в трубке голос руководителя духового оркестра.

– Да, разве ж сегодня занятия? – удивился дед Константин.

– Конечно сегодня. Ты что забыл? Ведь договаривались же перенести репетицию с четверга на пятницу. Ну, ты даёшь, – недовольно пробурчал в трубке голос. —

– Тьфу ты, склезол проклятый. Вроде и годов – то мне за шестьдесят с хвостиком, а уже ничего не помню. Надо бы головку – то подлечить, однако, – в задумчивости пробурчал дед Константин.

– Эй, эй. Ты смотри, до репетиции ни – ни. А то ведь нам сегодня надо разучить марш на темы песен кубанского композитора Захарченко. 1 июня «День защиты детей». Вот на этом празднике и сыграем. Так что ни грамма до репетиции, – прозвучал в трубке встревоженный голос музыкального шефа.

– А уж это как получится, – ухмыльнулся дед Константин, предусмотрительно выключив заранее телефон. – Это вам надо разучивать. А мне – то просто «с листа прочитать». Так что, грамм, ни грамм, это лишь вопрос двух десятков минут. И «Золушка» по пути, кстати. Уж, чекунец – то мы, всяко разно оприходуем. Бабуля – кликнул он в дальнюю комнату, – Я, на ре – пэ – тэ. Пока. —

– Долго будете заниматься? – задала привычный вопрос жена.

– Часа два, два с полтиной, не больше. Детский праздник скоро, всё-таки. Наших хомячков тоже сводим. Пора и им уже приобщаться к народной культуре, – пояснил дед выходя на улицу.

Десять минут хватило для того, чтобы дойти до «Золушки», взять чекушку водочки «Юг Империал». Ещё десять минут на то, чтобы принять сию микстуру, войти в фойе Дома Культуры Нефтяников. Здесь уже были слышны звуки духовых инструментов, на которых проигрывали гаммы музыканты. Константин не спеша поднялся по лестнице на второй этаж и вошёл в музыкалку.

– Хо, хо. Прюфет, – первым приветствовал его барабанщик Витёк, поскольку сидел к двери ближе всех. Они пожали друг другу руки в приветствии и Константин пошёл по кругу пожимать руки в обычном ритуале. Когда процедура рукопожатий была завершена, Константин нырнул в инструментальную комнату, взял свой корнет, пюпитр, полиэтиленовую сумку с нотами и усевшись на своё рабочее место быстро всё приготовив к репетиции принялся «раздувать» гаммы перед игрой. Наконец, руководитель самодеятельного духового оркестра отмахнув рукой все свистящие, мычащие, рявкающие и хрюкающие звуки сказал: – Открыли марш на темы песен композитора Захарченко. Он наш кубанский композитор и мы, должны на празднике играть это произведение. —

Все дружно стали искать в кипах своих нот этот марш, старательно укладывать его на пюпитры и сливать на пол конденсат из своих дудок. Наконец, руководитель – трубач сказал: – Всё. Даю счёт в два такта и поехали. Раз – два, раз – два. —

Оркестр дружно грянул вступление марша и дальше сам марш. Отыграв его полностью со всеми репризами и вольтами, сенио и фонарями, со всеми цифрами и не остановившись ни на чём, дойдя без ошибок до конца, оркестр так же громогласно закончил, как и начал.

Вдруг все оживились, заговорили и только Санька – альтист, взяв ноты, пошёл к руководителю.

– Серёжа, – обратился он к шефу, – у меня два такта лишних.

– Давай посчитаем, – охотно откликнулся тот.

Они стали считать и пересчитывать такты, а в это время, кто продолжил разговор о взошедшей картошке, кто продолжил дудеть, а Константин с Витьком улизнули покурить.

– Витёк, займи «стольничек» до пенсии, – с ходу попросил Константин, едва прикурив.

– Да, нет проблем. А успеешь за перерыв? – ответил Витёк.

– Так, чё – ж не успеть. «Золушка» вот она, под носом. Щас, мухой туда – сюда, не успеешь и глазом моргнуть, я как маленький Мук, уж тут как тут, – взяв «сотню» кинулся по лестнице Константин. Едва выскочив, он чуть не столкнулся с Геннадием, входившим в ДК.

– Ты где был, змей? – дружески обрушился он на входившего: – Я, у людей «стольник» занимаю, а тебя хрен по деревне носит, не сыскать. Давай, пока они там паузы ищут, сгоняем побыренькому в «Золушку», да откушаем. Время есть, – возбуждённо закончил фразу Константин.

– А, зачем в «Золушку» гонять? Вот она родимая, – и Геннадий вынул из кармана бутылку ёмкостью не меньше чем 0,7 литра, – Чачечка, мучачека, родименькая, – пропел он и пожал руку своему другу.

– Ну, тады идём ре – пети – пети – ро – вать, – хмыкнул Константин и они в весьма восторженном настрое опять вошли в ДК.

Пройдя первое фойе, они вошли во второе и степенно зашли в умывальник.

Геннадий, вынув бутылку с чачей, пластмассовый стаканчик и нарезанный солёный огурец в полиэтиленовом пакете, сунул стакан в руку Константину и налил чуть ли не полные стопятьдесят грамм,

– Вперёд на винные склады, – бодро напутствовал он друга, и приняв опустошённый стакан сунул следом пакет с огурцом. Константин, крякнув от крепости выпитого, ловко выудил кружок солёного огурца и захрустев им, с трудом выдавил из себя: – Ну и наиграю же я сегодня. Двестипездесят, я уже завалил до тебя. Думал не придёшь на репетицию, а скучать одному не хотелось. —

– Да, я и не думал приходить, но как раз чача поспела, вот и решил дать тебе продегустировать. Ты же лучший сомелье по чаче. —

– Эт, точно, – захмелев, кивнул головой Константин.

– Может, ещё нюхнёшь? – по доброте душевной предложил Геннадий.

– Да, ты что? Я, ж не лошадь, мне и ведра хватит, – решительно отказался Константин.

– Ну, тогда и я хряпну, – отозвался Геннадий, наливая себе двухсотграммовый стакан чуть ли не до самого края. Выпив махом стакан, он сунул пальцы в пакет, уцепил кружок огурчика, метнул его в рот и аппетитно захрумстев, промычал: – Ну, а теперь пойдём на улицу, покурим и можно репетировать. – Выкурив по сигарете, они вновь вошли в ДК и пройдя по первому фойе поднялись по лестнице на второй этаж, где была «музыкалка».

– О! Вот они огурчики, – увидев хмельных вошедших, удручённо воскликнул руководитель оркестра трубач Серёга, – А мы тут голову ломаем, куда это ты, дядя Костя, запропастился. —

– А, я вот за Генчиком сгонял, – и он с улыбкой глянул на друга. Тот кивнул в ответ головой и молча пошёл в инструментальную комнату за тубой, нотами и пюпитрой. Достав всё это, вошёл в оркестровку, сел на своё место и стал раскладывать своё музыкальное хозяйство. Константин, сев на своё место и взяв трубу, поинтересовался, – Ну, что нашли пропавшую грамоту? —

– Да, вроде нашли, – ответил кто – то сквозь мешанину музыкальных звуков издаваемых чуть ли ни всеми имеющимися инструментами.

– Ну, тогда поехали, – подытожил руководитель объявив в наступившей разом тишине, – марш «На страже мира». Женя давай счёт. —

Малый барабанщик Женя, парень весьма высокого роста, отстучал два такта вступления и оркестр дружно грянул. Всё шло хорошо, даром, что народный духовой оркестр. Однако в третьей части марша опять, что – то не заладилось. Все это услышали, но прерываться не стали, доиграли до конца и только тогда руководитель вновь спросил альтиста Сашу: – Какие – то проблемы? —