Укрощение строптивого (СИ) - Юлия Григорьева

— Вы лжете! — воскликнула я и развернулась к нему, забыв, что подо мной всего лишь сук на дереве. — Отец никогда бы не отправил меня в такое место!

— Да что ты знаешь об отцах? — в его смехе послышалась горечь. — Особенно, когда твой отец правитель. Он в угоду своей власти и выгоде для своих территорий пойдет на все, даже собственными пожертвует. Меня удивляет другое, зачем горгулам понадобилась ты. Особенно, если учесть, что твои дети будут людьми, которым перейдет только сила горного народа, благодаря капризу Пресветлой. Что есть у тебя или в тебе, что они позарились на чистокровную человечину?

Я промолчала и снова села к нему спиной. Руки вампира тут же скользнули по моим рукам, оплетая так же, как и до того, когда я вскочила.

— Отвечай, — потребовал он.

— Мне нужно подумать, — ответила я, углубляясь в осмысление того, что рассказал вампир.

— Думай, не думай, а утром мы продолжим путь к Ургарайским горам, — произнес мой спутник и зевнул.

— Нет, — я снова развернулась и встала на колени, глядя прямо ему в глаза. — Мы повернем в сторону моих земель. Я хочу поговорить с отцом. Не могу поверить, чтобы он мне готовил такую судьбу с трех лет моей жизни. Мне ведь только и внушали, как мне будет хорошо с будущим мужем, и как меня будут почитать.

— Почитать? — он снова издевательски расхохотался. — Девочка, женщина у горгулов почитается только в одном случае, если она мать.

Я удивленно взглянула на вампира.

— Если отец умер или убит, и сын занимает его место. Тогда мать занимает почетное место рядом с ним. И все управление домом, слугами, деньги, невестки, дети — переходят в руки матери. Но пока жив твой муж, у власти стоит его мать. И даже, если она умерла, ее место занимает сестра, тетка, любая из родственниц мужа. Тебе останется только молиться, чтобы твой супруг сложил крылья, а его место занял твой сын. Вот тогда тебе воздастся за все твои мучения. И все же я еще раз спрашиваю, чем ты заинтересовала горцев?

— Я жрица Пресветлой, — иного объяснения у меня не было. — По крайней мере, меня готовили для служения моей Госпоже.

Глаза вампира округлились.

— Жрица? Ты жрица? Жрица идет в жены горгулу?! Женщина, находящаяся под защитой самой богини? Да ну-у, — он недоверчиво покачал головой. — Когда это у горгулов появился культ Пресветлой? Хотя… Хотят получить защиту богини? Но тогда ты будешь просто вызовом их укладу. Ради чего они готовы отойти от тысячелетних традиций? А если ты для них имеешь ценность, то почему к мужу сопровождаю тебя я? А ты не так проста человечинка, — вампир подмигнул мне, но продолжал все так же задумчиво смотреть на меня.

— Утром мы едем к моему отцу, — повторила я. — Если вы против, я поеду одна.

— Малыш, я бы хотел быстрей избавиться от тебя, — и снова задумчивость сменилась насмешкой.

— Как вам угодно, только я еду домой. — Отчеканила я.

— Куда я скажу, туда и поедешь, — не менее решительно ответил вампир.

— Послушайте, лорд Неважно…

— Достала! Лорд Одариан, запомни, лорд Одариан! — едва не по слогам произнес он.

— Хвала Пресветлой! — воскликнула я. — Свершилось чудо, у упертого вампира появилась фамилия. А имя?

— Обойдешься, — фыркнул на меня лорд Одариан. — Элион.

— А ночь все чудесней и чудесней, — ехидно воскликнула я. — И чем это я удостоилась чести быть посвященной в столь великую тайну?

— Ну, как же. Сама жрица Пресветлой, как я могу не открыться, — не менее ехидно ответил вампирюга.

— Хвала Пресветлой! Лорд Элион Неважно-Одариан, примите мое почтение, — я начала расходиться.

Вампир перестал усмехаться и глянул на меня исподлобья.

— С дерева скину. — Пообещал он.

— Не посмеете, вам Вечный приказа… А-а-а, — взвизгнула я, оказавшись висящей вниз головой.

Упырь откинул меня назад, этого хватило, чтобы я огласила округу визгом, рванула наверх и вцепилась в него, крепко обняв за шею и прижавшись всем телом.

— Отцепись ты, — рявкнул Одариан, но я только замотала головой и еще сильней прижалась к нему.

— Я высоты боюсь, — сделала я очередное признание. — Не пугайте меня больше, пожалуйста.

— И за что мне это наказание?! — Гаркнул он, отцепляя мои руки от собственной шеи, развернул и усадил на прежнее место. С силой прижал к себе спиной и прошипел. — Или ты, наконец, закрываешь рот и спишь. Или ночуешь под деревом.

— А если я замолчу, вы выполните одно мое пожелание? — я в очередной раз вывернулась и посмотрела в глаза.

— Какое? — взвыл вампир.

— Пообещайте, — потребовала я.

— Ради того, чтобы ты замолчала?

— Обещаете?

— Да! — снова гаркнул лорд Одариан. — Я выполню твое желание, если ты замолчишь хотя бы до рассвета.

— Договорились, — деловито кивнула я. — Значит, утром едем к моему отцу. Добрых снов.

Я демонстративно закрыла рот рукой и отвернулась. Не буду врать, на моей физиономии светилась довольная улыбка.

— Ах, ты маленькая, хитрая, коварная зараза, — прошипели мне в ухо. — Чтобы я еще хоть раз пошел у тебя на поводу. — Я молчала. — Это же надо! Меня, меня! Довела до криков, до криков! Какой-то мешок с кровью! — Я молчала. — Вечный, я хочу обратно в крепость к Черному Дракону. — Любопытство было сильным, но я молчала. — И пусть Хиди и дальше терзает меня своими разговорами. — Это было мукой, но я молчала!

Вампир еще некоторое время терзал меня поводами, чтобы открыть рот и проиграть желание, но я тщательно запомнила все, что он сказал, чтобы спросить утром, но не произнесла ни звука! Я развернулась, практически устроившись на коленях телохранителя, удобно устроила голову у него на груди и провалилась в сон, уверенная, что меня не уронят.

Глава 2

— Эй, как там тебя, Пронежская, вставай. Пора завтракать, — насмешливый голос упорно вползал в сонное сознание, вызывая раздражение.

Я отмахнулась, не открывая глаза, и попала по чему-то прохладному. Тут же насмешку сменило шипение.

— Нарываешься?

— Нянечка, еще полминуточки, — сонно вздохнула я и обняла няню за шею, по-прежнему не открывая глаза.

Шея тоже была прохладной, а подушка какой-то слишком твердой, и до меня дошло, что я упускаю что-то важное. Ах, да, вот оно!

— Завтрак? Где завтрак?! — я распахнула глаза и обнаружила скривившегося вампира, брезгливо смотрящего на ту самую руку, что обнимала нянечкину шею. Нахмурившись, я убрала руку, поерзала на упыриных коленях, где славно провела ночь, и снова уткнулась ему в грудь. — Врете, нет у вас завтрака.