Красивая пара - Фристоун Фристоун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Голова разболелась, и все тело ломило от усталости, но заснуть сразу Джилли не смогла. Как только она закрывала глаза, перед ней вставал он… Джанни… нет, не Джанни, а граф Джанкарло дель Пьетро, будь он проклят!
Утром малыш Андреа с веселым смехом плюхнулся в ее постель, но девушка еле смогла поднять голову с подушки и слабо улыбнуться ему. Глаза опухли, голова так и не прошла, но долг прежде всего — и Джилли через силу поднялась, одела мальчика и повела его завтракать.
Андреа ей нравился. Смешной, симпатичный, черноглазый, он щебетал как птичка, болтал ногами и пил свой сок, одновременно ухитряясь лепить из хлеба какого-то диковинного зверя. Рядом с ним ей стало немного легче.
В конце концов надо взять себя в руки. Она не первая и не последняя в мире женщина, которую обманула смазливая внешность и лживые уверения в любви. Теперь у нее есть опыт, надо принять его и жить дальше. Джилли вымыла посуду. Он не позвонит, скорее Папа Римский женится!
Она ошиблась. Телефонный звонок прорезал тишину утра, и Джилли подпрыгнула от неожиданности.
— Андреа, подождешь секундочку? Я только отвечу по телефону, и мы пойдем в сад.
— Джилли? Это ты?
Она не могла вымолвить ни слова, но справилась с волнением.
— Да, это я. Кто говорит и кого позвать к телефону?
— Это Джанкарло дель Пьетро, и мне нужна, разумеется, ты. Я все понимаю, ты сердишься, но, пожалуйста, поверь мне, я все объясню…
— Надо же, назвался своим настоящим именем! Наверное, я должна быть польщена и очарована, но я почему-то ничего такого не чувствую. Должно быть потому, что я недавно переспала с незнакомцем или с лжецом, что больше нравится, хотя для тебя это вряд ли имеет значение.
Она была зла очень зла на Джанкарло и на себя.
— Джилли, послушай… Я не хотел тебя обманывать, просто в первый же день, когда я назвал свое имя, ты со смехом назвала меня синьором Карло и дальше уже не слушала…
— А так это я виновата? Как это не пришло мне в голову! То, что ты за целую неделю не нашел ни минуты, чтобы сказать, что ты не портовый рабочий, а граф, конечно же, в счет не идет. Тебе что, стыдно было, что ты проводишь время с простолюдинами, или как вы, аристократы, нас называете? Сноб несчастный! Теперь я понимаю, почему тебя так испугало то, что я оказалась девицей!
— Стой! Замолкни прямо сейчас! Я пытаюсь тебе объяснить, извиниться наконец, но ты не даешь этого сделать. Я виноват, что не назвал своего настоящего имени, но это все, в чем я виноват. Вчера вечером я увидел, что ты сама настроена против дружеских и нормальных отношений, что же я могу сделать?
Вообще-то он прав, но его слова ранят ее сердце. Она не хочет быть ему другом!
— Может быть и так, но ты меня обманул!
— Но ведь я остался тем же Джанни, которого ты знала и который по-прежнему хочет увидеться с тобой в пятницу.
— Ты, граф?
— Интересно, кто из нас больший сноб?
Она помолчала и спросила чуть тише:
— Откуда ты звонишь? Из Генуи? Из Вероны? Из Нью-Йорка?
— Твой сарказм неуместен. Я признаю, что совершил ошибку, но я все объясню при встрече. Сейчас я действительно улетаю в Нью-Йорк, я и так задержался на целую неделю из-за тебя. Для тебя это что-нибудь значит?
Джанкарло сам не верил тому, что говорит. Он настаивает на свидании!
— Мы увидимся в пятницу?
— Думаю, что нет. Я считаю, что надо просто пережить это все и забыть как можно скорее. Советую тебе сделать то же самое.
— Джилли! Либо ты встретишься со мной в пятницу, либо я заявлюсь прямо к Кавалли и все им выложу!
Андреа глядел на Джилли, открыв рот. Он никогда не видел ее такой рассерженной. Чтобы не пугать мальчика, она взяла себя в руки.
— Хорошо. Увидимся.
Положила трубку и аккуратно выдохнула. Увидимся, милый. После дождичка в четверг, как раз будет пятница!
Джанкарло перевел дух. Эта девчонка разозлила его, кроме того, никогда раньше ему не приходилось уговаривать своих подружек встретиться с ним. Ладно, в любом случае он сделал все, что мог. Подождем пятницы.
— Кто это звонил?
Черри, зевая, спустилась в кухню.
— Это меня.
— А, твой парень… А вот и мой парень! Как ты спал, солнышко мое?
Джилли улыбнулась: Черри любила своего сына, хотя и была не самой примерной матерью. Черри истолковала эту улыбку по-своему.
— Нечего блаженно улыбаться, Джилли! Послушай моего совета и брось этого пария. Ты красивая девушка и вполне можешь заарканить кого-нибудь получше. Вот хоть Джанкарло дель Пьетро. Я заметила, как он на тебя смотрел, ты ему явно понравилась. Впрочем, даже если у вас что и получится, удержать его будет сложновато. Пойду отнесу кофе моему Карлито, он совсем расклеился.
Джилли задумчиво посмотрела вслед Черри. Граф… ну и что? Кого это волнует в двадцатом веке? Вот если бы век тринадцатый… Впрочем, тогда бы он точно не позвонил.
Джилли приняла решение. Они увидятся в пятницу, и она выслушает его объяснения.
В четверг самолет уносил Джилли в Англию, и она была этому очень рада. Карло Кавалли объявил во вторник, что раз он не может принять участие в гонках, то и делать в Италии больше нечего, а стало быть, они отправляются в Англию, где у него накопилась уйма дел. Он предложил Джилли остаться здесь и пожить еще пару недель, тем более что Марта в Англию не собиралась, и Джилли с радостью приняла это предложение, однако в среду в одной из газет появилась фотография графа Джанкарло дель Пьетро на приеме в Нью-Йорке, причем под руку с какой-то рыжей красоткой. Джилли только мрачно ухмыльнулась — незачем обманывать себя и тянуть с отъездом. Домой, туда, где все знакомо с детства, где нет графов-обманщиков, рыжих красоток и неразрешимых проблем.
В четверг вечером она тепло распрощалась с семейством Кавалли и отправилась к себе домой в Портсмут.
— Вы беременны.
Доктор был совершенно уверен, и Джилли только слабо застонала в ответ. Вначале она не очень беспокоилась, так как у нее часто случались перебои с циклом, и уж никак не думала о беременности, но когда джинсы перестали застегиваться с прежней легкостью, она набралась храбрости и отправилась к врачу. Добрый доктор Джонс был несколько шокирован, так как знал ее много лет.
— Вам надо было прийти ко мне раньше, Джилли. Нельзя же быть такой легкомысленной по отношению к своему здоровью… Как я понимаю, отца на горизонте не предвидится? Что ж, ничего. Я ставлю срок тринадцать недель, плюс-минус пара недель в любую сторону.
Он знал эту девочку с детства, видел, как умирала ее мать, а затем и отец. Теперь еще и беременность…
— Спасибо, доктор Джонс. Все будет хорошо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});