Лесной народец - Кота Коваль

Даяна вдруг взвыла и клацнула пару раз зубами. Потом снова принялась гладить воздух.

— Они… дёргали… много… таких вот.

Она показывала себе чуть выше колена, потом стала бить себя по колену ребром ладони. Напоследок стукнула пару раз кулаком.

— Таких… много… вот таких. Тащили, тащили… тянули. Дома…

Даяна судорожно огляделась, потом схватила еловую ветку и затрясла ею, почти зарядив Глебу в лицо. Тот еле успел отклониться. Потом отбросила ветку и вытерла ладони о футболку.

— Ходят много. Они… они… — Даяна задумалась на пару секунд, оголила зубы и принялась ими клацать. — Они делают так.

И она снова заклацала. Лязг получался таким громким и неприятным, что хотелось зажать уши. Никто не знал, что делать дальше. Глеб хотел было что-то спросить, но не смог вставить ни слова в бормотание Даяны. Она без конца повторяла набор слов: «Собака, много, тащили, дом» и клацала зубами.

Пришлось ждать, пока сама успокоится. Костя и Кристина отсели подальше, плечом к плечу и смотрели на происходящее, как будто пришли в театр. Глеб был бы рад к ним присоединиться, но когда он пытался отойти, Даяна шла за ним следом, не отставая ни на шаг и продолжала что-то по-своему рассказывать. Правда теперь уже и слов было не разобрать, одно хныканье.

Под конец представления Костя вернул себе добродушное настроение и похохатывал, пока Глеб не слышал.

В общем, когда Даяна совсем успокоилась и стала вялая, уже пора было ложиться спать.

Кристине пришлось встать и заняться потеряшкой. Они вместе сходили в туалет, потом заваривали и пили чай, потом немного посмотрели на огонь, послушали, как он трещит, и потом Кристина отвела потеряшку спать.

А сама вернулась к костру.

— Ну чего там она? — спросил Костя и зевнул.

— Заснула. В мешок спокойно залезла. Больше не рыдала. В общем, всё в порядке.

— День потеряли зря. — Сказал Костя мрачно. — Ничего не выяснили.

— Почему же. — Возразил Глеб. — Выяснили. Она жила в каком-то шалаше. С ней была собака. Потом с собакой что-то случилось. Что-то плохое. Может, она погибла, или дикий зверь задрал. Скорее всего, зверь. Может, собака её спасла. Но что собаку сожрали, к гадалке не ходи.

— Может, может. Мы документалку снимаем или сюжет про теорию вероятности?

— Это её слова — документально зафиксированный факт.

— И чего? Чего нам делать с этим фактом?

Глеб пожал плечами. Он понятия не имел, чего дальше делать. Та истерика, которую они сняли, вообще не подходила под тему выживания. Даяна, скорее, героиня фильма про психушки и адаптацию психов к реальной жизни.

— Утром решу. — Буркнул Глеб и ушёл спать. Костя тоже собрался, а Кристина продолжала сидеть у костра и смотреть на мелькающие искры. Огонь почти погас, темнота облепила палатки и словно укутала ватой. Было тихо.

— А ты чего спать не идешь? — Спросил Костя.

Кристина оглянулась на палатку и невольно поёжилась.

— Ты чего… боишься, что ли? — Удивился он.

— Ну… жутковато, если честно. Странная она какая-то.

— Да не. Главное, чтобы она тебя ночью облизывать не бросалась. — Костю передёрнуло. — Фу, гадость какая! Как вспомню, аж всё внутри переворачивается!

Потом он догадался, что сболтнул что-то не то. Глаза забегали.

— А вообще я не думаю, что она опасная. Ты в два раза больше и физически сильнее. Что она с тобой сделает? Залижет до смерти?

И, смеясь над своей собственной шуткой, Костя ушёл в палатку.

Кристина осталась сидеть у костра. Ей было не по себе. Что-то не так. Вся эта история какая-то неправильная. Наверное, не стоило ввязываться. Но Глебу сложно отказать, особенно когда он рассказывает душещипательную историю про бедную потеряшку и приправляет предложением пополнить своё портфолио чем-нибудь стоящим.

Да и несчастной девушке хотелось помочь.

В общем, предложение было и приятное, и полезное. Вначале.

Только вот теперь Кристине не казалось, что Даяна несчастная. Она просто сумасшедшая. Спать с сумасшедшей в одной палатке не хотелось, но и сидеть до утра на улице не вариант. Тем более становилось холодно.

Кристина дождалась, пока погаснет огонь и всё-таки отправилась спать.

В палатке горел ночник. Даяна лежала в спальном мешке на спине совершенно неподвижно. Дышала еле слышно.

Раздеваться Кристина не стала, прямо в костюме забралась в свой мешок, повернулась на бок лицом к Даяне. Закрыла глаза.

Сон не шёл. Кристина сжалась, насколько позволял мешок и стала считать овец.

Не помогало. Сон не шёл. Да ещё и ветер стал завывать, временами так резко, что в нём будто бы звучали такие же заунывные звуки, как в хныканье Даяны, когда она вспоминала собаку.

Если собаку, единственное живое существо, сожрали у неё на глазах… это жутко.

Почему в мире столько несправедливых, жестоких вещей? Почему не может быть счастья для всех и каждого? Почему обязательно должна быть боль, страх и смерть?

Кристина иногда думала над этим. Конечно, ответов у неё не было. Но после таких мыслей ей хотелось быть доброй по отношению к прочим живым существам. Так в мире будет чуть больше доброты…

Сон не шёл.

Кристина хотела было повернуться на другой бок, но вдруг поняла, что тогда окажется к Даяне спиной. Нет уж. Лучше в случае чего быть к опасности лицом к лицу.

Потом мысли Кристины потекли в сторону опасности. Какая опасность может её подстерегать? Да ну серьёзно? В одной палатке с безумной потеряшкой — какая угодно! Неизвестно, что у той в голове. Иногда кажется, она просто маленький, растерянный ребёнок, но иногда она будто превращается… ну, в какую-то куклу с пустым взглядом. Как тогда, когда она валялась на земле. Здоровый человек не может лежать в такой позе. Не может, и все!

Так что не стоит расслабляться.

Шло время. Было совсем тихо. Даяна вообще не шевелилась, спала как убитая. Кристина тоже постепенно засыпала.

В конце концов она расслабилась, задышала ровно и даже руки разжала, перестала хвататься за спальный мешок с таким рвением, будто в случае неприятностей мешок её как-то защитит и чем-то поможет.

Кристина резко открыла глаза, когда раздался вопль.

Опять? Опять!

Она так и знала!

Кристина села.

Где Даяна? Её нигде не было. Спальный мешок был пуст и валялся скомканным в углу палатки. В самой палатке было светло. Выходит, уже утро.

При мысли, что наступило утро, Кристине стало легче. Ночью всё же страшнее, неизвестно чего ждать. А когда солнце светит, кажется, всё плохое тает так же, как растаяла темнота.

Но крик всё-таки был. Опять! Эта дебильная Даяна кричит по поводу и без!

Кристина быстро обулась и