KapitalistЪ - Алексей Стацевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Неплохой идеей было открыть инвестиционную контору и заняться доверительным управлением по аналогии сотрудничества с Мясником. То есть принимать деньги у состоятельных клиентов, от их имени покупать на фондовой бирже ценные бумаги и получать фиксированный процент с прибыли или размера депозита. Но для этого, опять же, не было подходящих условий — более солидного возраста, опыта в глазах окружающих, высшего экономического образования. Или денег, чтобы нанять подходящего под все критерии директора и сотрудников.
Конечно, возраст и опыт — дело наживное, а образование можно было получить. Например, пройдя курс в Гарвардской школе бизнеса. Но до ее официального открытия оставался еще почти целый год! Да и кто мог дать гарантии, что, даже зарегистрируй Иван подобную фирму, типичный американец понесет деньги ему, а не в более раскрученный инвестиционный траст, обладающий куда большими возможностями, чем иммигрант без лицензий, пусть и с образованием? Крюков понимал, что соперничать, скажем, с гигантом в «лице» Boston Personal Property Trust бесполезно — его просто задавят, съедят, переедут финансовой махиной, стоит ему создать хоть малейшую конкуренцию. Вариант оставаться мелким локальным игроком, всю жизнь боящимся случайно зайти на чужую территорию, он даже не рассматривал. Это означало предать мечты о многомиллионном состоянии!
Некоторые потенциально-жизнеспособные идеи упирались в отсутствие капитала или в слишком долгий горизонт планирования. А иногда и туда, и туда. Будь у него миллионы долларов или хотя бы сотни тысяч, которые не нужны «здесь и сейчас», размышлял тогда Крюков, он бы вложил все деньги в бриллианты, что в начале века ценились в разы дешевле жемчуга, вдвое дешевле изумрудов и даже чуть дешевле рубинов. Это уже потом — как припоминал профессор, — спустя десятилетие, цены на бриллианты взлетят в пять-семь раз благодаря искусственному дефициту и грамотной рекламной компании основателя алмазной корпорации De Beers Сесила Родса. Мистер Родс придерживался простого, но эффективного бизнес-плана, говоря: «Если во всем мире осталось всего четыре человека, алмазов нужно продавать столько, чтобы хватило лишь для двоих». И это, черт возьми, работало!
Но ни пять, ни десять лет Иван ждать не мог. Деньги были нужны уже сегодня — идти вечером в «родной» барак он не хотел. Желалось чего-то большего! Не шелковых простыней, конечно, но хотя бы мягкого матраса.
— Деньги, деньги, денежки, где же раздобыть купюрку? — тихонько мурлыкал Крюков, постукивая пальцами по спинке впереди стоящей лавочки.
«Я же чертов финансовый гений! — мысленно воскликнул он и добавил: — По крайней мере для этого времени! А вот придумать ничего не могу. И что мне теперь, всю жизнь чемоданы таскать да перед господами помыкаться?»
Конечно, Иван мог попробовать устроиться младшим помощником в какую-нибудь небольшую фирму, связанную с финансами — комиссионную компанию, мелкий региональный банк, маклерскую конторку. Он был уверен — его с радостью возьмут, стоит только блеснуть знаниями. Работа в привычной среде сулила как относительно быстрое продвижение по службе, так и неплохую выгоду, но, опять же, не сиюминутную.
Не придумав больше ничего путного и склоняясь к последней мысли, Крюков встал и направился к выходу из церкви. Внутри кипели разочарование и злость: на самого себя, на непутевого предка, и на время, в которое он попал. Чертова Америка! Чертов девятьсот седьмой год! Чертово девятое сентября!
Иван замер — на половине шага, с протянутой к двери рукой. Девятьсот седьмой год. Девятое сентября…
Знакомая дата! Но вот только что это за дата?
Он попробовал сосредоточиться и заглянуть в самые дальние уголки своей памяти, но та будто дразнила, не желая «вспоминать» нужную информацию. Такое порой бывает, когда на языке крутится слово, которое ты не можешь ухватить. Кажется, что вот еще чуть-чуть, еще капельку… но нет.
Иван почему-то был уверен, что воспоминания о девятом сентября тысяча девятьсот седьмого года перевернут всю его жизнь. От бессилия он присел на корточки, прижал ладони к лицу и закрыл глаза, стремясь пробудить в памяти зрительные образы — Крюков ручался, что совсем недавно, с месяц назад, видел эту проклятущую дату на каком-то информационном сайте, когда готовился к очередной лекции. Но вот только на каком? И о чем там шла речь?
— Вспоминай же, дуралей… — глухо прорычал он, изо всех сил напрягая зрительную память. Но все казалось бесполезным, ему виделись лишь старые, встретившиеся на разных сайтах черно-белые фотографии — людей, автомобилей, поездов, кораблей…
И тут его пронзило не иначе как божественное озарение. Перед глазами поплыли нечеткие картинки из прочитанной некогда статьи, а в голове зазвучал его, Крюкова, голос, зачитывающий бессвязные обрывки текста.
Иван открыл глаза — неужели сегодня тот самый день, когда?..
Он вскочил, чуть ли не подпрыгнул на месте. Громко выругался, но это была «восторженная» ругань от переполняющей его эйфории. Ошибки быть не могло. Сегодня тот самый день!
Одна тысяча девятьсот седьмой год. Девятое сентября. Понедельник. Полдень.
Конечно, всех подробностей из давно прочитанной статьи Крюков вспомнить не мог, но даже одной-единственной «увиденной» из нее фотографии ему хватило, чтобы вскинуть руки в «победном» жесте и кинуться на улицу.
Если память не подвела, и все действительно случится так, как было написано спустя сто лет, то у него еще есть несколько часов, дабы воспользоваться ситуацией и заработать наконец легких деньжат.
О том, что память могла «облажаться», и в случае ошибки он потеряет все, Иван Андреевич Крюков в тот момент предпочитал не думать…
Глава 9
Чтобы провернуть свой план и заработать «шальных» денег, Крюкову для начала нужно было… этих самых денег, пусть и в меньшем объеме и количестве, где-то раздобыть. Вот такая превратность судьбы. Конечно, у него в кармане лежала стодолларовая купюра, полученная от мистера Фокса, но этого было мало.
Быстрым шагом направляясь в сторону социального барака на Орчард-стрит, он перебирал в уме всех «своих» знакомых, у кого можно было бы одолжить хоть какую-то сумму. Выбор был скуден — среди приятелей деда Ивана числились в основном такие же работяги без гроша в кармане, как и он сам. И никаких миллионеров на белых «Роллс-ройсах»!
Замедлив шаг, Крюков в конце концов остановился, прижался плечом к стене дома, и задумался.
Идти к родным пенатам, судя по всему, никакого смысла не имело. Тогда что?
Он
