Время химер - Бернард Вербер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Высокий накачанный блондин с широкой улыбкой на лице машет Алисе рукой.
– Пьер Кювье, француз, пилот истребительной авиации, сейчас – командир станции.
– Симон Штиглиц, – подхватывает мужчина среднего роста, последний, кто еще не представился. Я тоже француз, но не военный, а биолог, специалист по воздействию всевозможного облучения на растения и животных.
Алиса замечает, что у него серые глаза и очень молодое лицо, хотя волосы совершенно седые.
– Вот мы и познакомились, – заключает командир станции Кювье. – Теперь приглашаю вас в наш «небесный замок».
Новенькая следует за остальными по белому тоннелю. С его стен свисают толстые витые жгуты проводов. Пьер обращает внимание Алисы на кольца в полу, за них можно цепляться ногами при движении. В условиях невесомости меняется восприятие пространства: нет ни верха, ни низа, все плавает.
Ученой пока что нравится это подвешенное состояние, если не вспоминать, что полторы минуты невесомости при парашютном прыжке – это совсем не то, что постоянная невесомость.
Мне предстоит плавать так целый год.
Пьер объясняет:
– Раз нет ни верха, ни низа, мы решили, что то, что обращено к Земле, – это низ; соответственно, то, что обращено в космос, – это верх. Что касается понятий «вперед-назад», то это как на море: мы наклоняемся туда, куда летит МКС. Соответственно, у нас есть «левый борт» и «правый борт».
Алиса обращает внимание на увешанные аппаратурой блоки и на разложенные по специальным карманам инструменты.
– Здесь на первом месте аккуратность и чистота. Ни крупинки пыли, никаких крошек, никаких капель.
Пьер тычет пальцем в иллюминатор.
– Вон там «хребет» станции. Он состоит из пяти первоначальных модулей, соединенных друг с другом и образующих как бы трубу в полсотни метров длиной. Модули, прибывавшие позднее, пристыковывались слева и справа от этого «хребта». Видишь, это выглядит как ствол и ветви.
Пьер жестом показывает Алисе, что нельзя касаться на лету колеблющейся электропроводки.
– А здесь любимое всеми место на МКС: наблюдательный купол с семью иллюминаторами. Он всегда обращен к Земле и обеспечивает круговую панораму. Отсюда лучше всего видна поверхность планеты, а еще солнечные батареи и астронавты, работающие снаружи. Не говоря уже о великолепных закатах! Ты наверняка знаешь, что ход времени здесь не такой, как дома. Солнце встает и садится каждые полтора часа.
– Как понять, вечер сейчас или утро? – спрашивает Алиса.
– Мы выставили на своих часах единое земное время.
Кювье исполняет изящный разворот.
– Ты можешь разместить свои приборы в европейском научном модуле «Алиса». Летим туда!
Оставив позади несколько метров тоннеля, ученая попадает в помещение, полное приборов и компьютеров.
После этого Пьер демонстрирует ей действие всасывающих туалетов, душ с системой максимальной экономии воды, пункт связи с земным Центром управления полетом.
Неподалеку находятся спортивные тренажеры.
– Ты знаешь, насколько важно посвящать спортивным упражнениям не менее двух с половиной часов ежедневно: без беговой дорожки и велотренажера мышцы быстро атрофируются.
Наконец он показывает Алисе ее каюту.
– Раньше здесь жила наша коллега из Японии. Располагайся.
Алиса окидывает взглядом каморку, где ей предстоит ютиться целый год.
– Вот и вся экскурсия, – подытоживает Пьер. – В двадцать часов в модуле «Юнити» мы все вместе ужинаем. Если заблудишься в нашем лабиринте, то запомни, этот модуль соединяет зону русских и зону американцев.
Следующий час уходит у Алисы на установку кое-каких научных приборов. После этого она присоединяется к коллегам.
Симон раздает подносы с едой.
– Сегодня Рождество, поэтому в меню индейка с каштанами, – объявляет он.
– Как это иронично – праздновать день рождения Христа так далеко от Земли, – говорит Скотт.
– Выпьем за него! – предлагает Кевин, раздавая всем специальные маленькие фляжки с шампанским.
Все дружно отдают должное индейке с каштанами, потом Пьер предлагает спеть. Все четверо мужчин исполняют хором по-английски рождественский гимн «Тихая ночь»[13].
Алисе кажется странным, что в этом храме современности звучат религиозные куплеты. Но, выпив шампанского, она тоже присоединяется к поющим и не жалеет голосовых связок.
Скотт берет гитару и исполняет известные каждому песни The Beatles: All You Need Is Love и Black Bird. Все с удовольствием подпевают.
Потом Симон приносит из кухонной зоны рождественские шоколадные рулеты.
– Как ты умудряешься все это готовить? – удивленно спрашивает Алиса.
Симон, не отвечая, уплывает из модуля и быстро возвращается с приспособлением, при помощи которого он творит кулинарные чудеса: агрегатом, опутанным прозрачными трубками с разноцветными порошками.
– Прошу любить и жаловать: кулинарный принтер. Вот в этот отсек кладутся пищевые порошки, вот этой кнопкой устанавливается вкус, вот здесь регулируются текстура и цвет.
– Прямо как автоматическая кофемашина, – кивает Алиса.
– Именно. С той разницей, что этот агрегат позволяет устанавливать форму, цвет и консистенцию блюд.
– Про вкус не забудь! – подсказывает Скотт. – Нам все по плечу: хоть рождественские рулеты со вкусом индейки, хоть индейка в виде рулетов!
Алиса с любопытством разглядывает агрегат.
– Полагаю, вы привезли свой ДНК-принтер, мадемуазель Каммерер? – спрашивает Кевин.
– Вы рылись в моих вещах? – вскидывается она.
– Просто интересно, кто живет с нами рядом и чем пользуется. Невинное любопытство. Обычное дело, когда предстоит настолько тесное и долгое соседство, – объясняет Кевин, пристально глядя на ученую.
– Я бы попросила всех не трогать без разрешения мои вещи.
От этих слов Алисы по комнате пробегает холодок.
– Ее можно понять, – обращается к Кевину Скотт, – она только что прилетела.
– Прошу меня извинить, – говорит Кевин.
– Это я прошу у всех прощения за свою чрезмерную реакцию, – бормочет Алиса.
Обстановка разряжается. Скотт, поглощая рулеты и запивая их шампанским, поворачивается к Алисе.
– Мы уже немало о вас знаем, мадемуазель Каммерер, – начинает он с полным ртом. – Не хватает только мелких подробностей. Не могли бы вы пролить свет на ваш проект?
Если скрытничать, это только распалит их любопытство.
– Цель проекта – создание гибридных особей, помесей сразу нескольких видов.
– Каких? – не унимается Скотт.
– Например, человека и крота, – отвечает за Алису Кевин. – Так, по крайней мере, описал ее проект французский министр науки. Я видел в Интернете репортаж с вашей пресс-конференции.
– То есть вы – что-то вроде французского доктора Франкенштейна, профессор Каммерер? – подхватывает Симон.
Алиса сверлит биолога своими зелеными глазами.
– В романе Мэри Шелли доктор Франкенштейн создает свое существо, сшивая вместе куски трупов, и оживляет его ударами тока. У меня получается обходиться без швов. Они у меня – в некотором смысле плоды записи их ДНК.
