Великорусские сказки Пермской губернии - Дмитрий Зеленин

Напечатано в Пермских губернских ведомостях

Жил-был старик со старухой. Они репку посеяли на поле. Вот и повадился медведь репу-ту воровать.

Старик-от пошел смотреть репу-ту: много нарвано ее да набросано. Старуха-та и говорит: «Кто лее это нарвал? — Люди? — Дак унесли бы! — Поди-ка ты, старик, карауль репу-ту!»

Старик и пошел караулить на ночь; лег под зарод. Вот и пришел медведь и рвет репу-ту. Нарвал береме да и потащил за огород. (Репа-та хрушкая была.) За огород-от как перескочил, — старик-от набежал, бросил топором да и отсек лапу медведю-то. Топор бросил тут, а сам-от убежал, спрятался.

Медведь-от ушел, а старик вылез, взял медвежью-то лапу да и унес домой. Унес домой-то, ободрал ее да и варить поставил — есть хотел. А шерстку-ту отдал старухе: «На, — говорит: — старуха, опреди медвежью-то шерстку — пригодится!»

Вот старуха села прясть. Медведь-от сделал липову ногу да идет; а нога-та поскрипывает: студено было. Вот медведь-от идет да и говорит:

Скрипи, скрипи, нога,

Скрипи, липовая!

Все по селам спят,

По деревням спят;

Одна баба не спит  —

На моей коже сидит,

Мою лапу варит,

Мою шерстку прядет».

Старуха-то учула это да и говорит: «Поди-ка ты, старик, запирай двери-те: медведь-от идет». — Старик-от вышел на улицу да и говорит медведю-ту: «Медведюшка-братанушка! Ты возьми верх-от репки-то, а мне отдай исподь-от!» — «Ладно!» — медведь-от говорит: он не знает толку-то в репе, не понимает ничего. Старик стаскал домой репу-ту, а медведю оставил одну нетину.

Вот старик хлеб жать пошел. Медведь-от и пришел к нему на поле-то: «Нет, — говорит, — старик, отдай мне теперь исподь-от, а верх-от себе возьми! Не сладко!» — Вот старик и говорит: «Возьми, медведушка! Возьми, братанушка! Да тогда неси исподь-от, как обмолотим».

Как обмолотили, медведь и сносил к себе в берлогу солому-ту, а хлеб-от старик домой привез.

Напечатано в Пермских губернских ведомостях

Жил-был старик со старухой. У них были сын да дочь. Старуха и затворила квашонку. Поутру-ту послала девушку по капустные листочки в огород. А ей встречу-ту

Бежит кошечка  —

Золотые сережечки.

Кошечка-та в воду  —

Девушка-та в воду;

Кошечка-та в морду  —

Девушка-та в морду;

Кошечка-та в лес  —

Девушка-та в лес;

Кошечка в избушку  —

Девушка в избушку.

В избушке-то лежит на полатях старик, старый-престарый, да и говорит:

Спасибо тебе, кошечка  —

Золотые сережечки:

Принесла ты мне девушку!

Старик-от со старухой ждали, ждали, да и не могли дождаться. Послали опять парнечка-та. Вот он пошел по капустные листочки, а ему встречу

Бежит кошечка  —

Золотые сережечки.

Кошечка-та в воду  —

Парнечок-от в воду;

Кошечка-та в морду  —

Парнечок-от в морду;

Кошечка-та в лес  —

Парнечок-от в лес;

Кошечка-та в избушку  —

Парнечок в избушку.

Опять лежит в избушке старик на полатях да и говорит:

Спасибо тебе, кошечка  —

Золотые сережечки:

Принесла ты мне девушку

Да парнечка.

Схватил да и съел парнечка-та.

Старуха-та и говорит: «Поди-ка ты, старик, сходи сам в огород-от! Где они долго?» — Вот старик и пошел. И ему опять навстречу

Бежит кошечка  —

Золотые сережечки.

Кошечка-та в воду  —

Старичок-от в воду;

Кошечка-та в морду  —

Старичок-от в морду;

Кошечка-та в лес  —

Старичок-от в лес;

Кошечка-та в избушку  —

Старичок в избушку.

В избушке лежит старик на полатях да и говорит:

Спасибо тебе, кошечка  —

Золотые сережечки:

Принесла ты мне девушку,

Да парнечка,

Да старичка!

Хам! И съел старичка-то.

Старуха-та ждала, ждала, не могла дождаться да и пошла сама. Опять

Бежит кошечка  —

Золотые сережечки.

Кошечка-та в воду  —

Старуха-та в воду;

Кошечка-та в морду  —

Старуха-та в морду;

Кошечка в избушку  —

Старуха в избушку.

Лежит опять старик на полатях да и говорит:

Спасибо тебе, кошечка  —

Золотые сережечки:

Принесла ты мне девушку

Да парнечка,

Принесла ты мне бабушку

Да старичка!

Хам! И старуху-ту съел.

У них никого не осталось дома-то, квашонка-та вся уплыла, избушка-та сгорела. Вот и сказке конец.

ВОЛШЕБНЫЕ СКАЗКИ

Чудесный противник

Напечатано в Пермских губернских ведомостях

Жил-был старик да старуха. У них был сын Иван-дурак. Вот Иван-дурак стал отпрашиваться от отца да от матери рыбу удить: «Где, — говорит, — рыбка клюнет, тут и стану удить!» — Старик да старуха подумали, подумали, да отпустили Ивана-дурака.

Вот он шел да шел, дошел до избушки: стоит избушка, на куричьей голяшке повертывается. — «Избушка, избушка, стань к лесу задом, ко мне передом!» — Избушка стала.

Вот Иван-дурак зашел в избушку, а в ней середе полу лежит Яга-баба: «Фу-фу-фу! Русска коска сама на двор зашла!» — Взяла да и заперла его в голбец. «Я тебя завтра велю изжарить меньшой дочери».

Вот на другой день поутру растопилась печка. Меньшая-та дочь вышла и говорит: «Выходи, Иван-дурак, из голбца-то» — Вот Иван-дурак вышел, она и говорит: «Садись, Иван-дурак, на лопату-ту!» — Иван-дурак сел, а сам руки и ноги расшарашил. Она и говорит: «Встань, Иван-дурак, с лопаты-то, я тебя поучу! — Вот как, — говорит, — сядь!» — Сама и села на лопату-ту. Иван-дурак бросил ее в печку да заслонкой и припер. Маленько погодя вынул ее и положил на голбчик. А сам опять в голбец ушел.

Яга-баба вышла и стала есть. Съела да и говорит: «Покататься бы мне, поваляться бы мне на Ивановых-то косточках». — А Иван-дурак сидит в голбце да и говорит: «Покатайся-ка ты, поваляйся-ка ты на дочериных-ка косточках!» — «Ах ты, варнак эдакой! Завтра велю середней дочери изжарить тебя!»

Опять на другой день печка истопилась. Середня-та дочь и говорит: «Выходи, Иван-дурак, из голбца-та» — Иван-дурак вышел. — «Садись, — говорит, — Иван-дурак на лопатку-ту!» — Иван-дурак сел, руки и ноги расшарашил. — «Не так! — говорит, — дай-ка я тебя поучу!» — Села на лопату-ту; он ее взял да и бросил. Вот изжарил ее, вынул из печи, положил на голбчик, а сам опять в голбец ушел.

Яга-баба наелась да и говорит: «Покататься бы мне, поваляться бы мне на Ивановых-то косточках!» — А Иван-дурак сидит в голбце-то и говорит: «Покатайся-ка ты, поваляйся-ка ты на дочериных-то косточках!» — «Ах, ты, варнак эдакой! Завтра велю большой дочери изжарить тебя!»

Ну и вот, на третий день истопилась печка. Больша-та дочь вышла и говорит: «Вылезай, Иван-дурак, из голбца-та» — Иван-дурак вылез. Она и говорит: «Садись на лопату-ту!» — Иван-дурак сел, руки и ноги расшарашил. — «Не умеешь ты садиться-то! Дай-ка я тебя поучу!» — И села сама на лопату-ту. Иван-дурак ее взял да и бросил в печку; изжарил и положил на голбчик, а сам опять спрятался в голбец.

Вот пришла Яга Ягинишна, съела дочь-ту да и сама говорит: «Покататься бы мне, поваляться бы мне на Ивановых-то косточках!» — А Иван-дурак и говорит: «Покатайся-ка ты, поваляйся-ка ты на дочериных-то косточках!» — «Ах ты, варнак эдакой! Завтра я тебя сама испеку!»