ОТДАЙ СВОЕ СЕРДЦЕ - Валерий Роньшин

— Не-е-т, — задумчиво тянул Самокатов. — Тут что-то другое. Давай-ка здесь все осмотрим.

— Ну давай, — без особого энтузиазма согласился Горохов.

И друзья принялись бродить между могил, читая надгробные надписи.

Бродили-бродили и забрели в самый отдаленный уголок, где уже давно никого не хоронили. Это была старейшая часть кладбища. С массивными старинными надгробиями.

Макс широко зевнул. Унылое место навеяло на него сонливость.

— Самокат, а что ты, собственно говоря, хочешь здесь найти?

Генка и сам толком не знал — что.

— Пошли отсюда, — снова зевая, предложил Горохов.

— Ладно, пошли.

И тут Генкино сердце подпрыгнуло, будто мячик. А сам он застыл с вытаращенными от изумления глазами.

— Горох, вон Курочкина стоит.

Макс посмотрел, куда указывал Самокатов, но никого не увидел.

— Где?

— Да вон же!

Только теперь до Макса дошло, что Генка указывает на надгробную статую.

— Памятник, что ли? — все же решил уточнить Горохов.

— Ага, памятник. — Самокатов от волнения сглотнул. — Это она, Горох…

Да, перед Генкой была мраморная Курочкина. Девочка стояла на невысоком постаменте, скорбно скрестив руки на груди.

Ребята подошли ближе. И прочли надгробную надпись:

РИТА КУРОЧКИНА

1900–1914

— Вот так фишка, — присвистнул Макс.

А Генка слова не мог вымолвить. Такого крутого поворота он от Курочкиной не ожидал. Мало того, что она толкнула его под поезд, мало того, что укусила за губу, мало того, что хотела выйти замуж за Афонькина — она еще и умерла в прошлом веке.

Горохов между тем деловито осмотрел надгробие.

— Гляди, Самокат, — кивнул он на надпись, выведенную белой краской:

«Мог. посещ. Инв. № 24».

— А что это такое? — спросил Генка.

— Могила посещается, — расшифровал сокращение Макс. — Ее инвентарный номер — двадцать четыре.

— А зачем это написали?

— На всех старых могилах так пишут. Потому что если за могилой никто не ухаживает, на этом месте других хоронят.

— Откуда ты знаешь?

— У меня же дедушка в похоронном бюро работает.

Самокатов вновь взглянул на мраморную Курочкину.

— Я офигеваю, — пробормотал он.

— Да брось ты, Самокат, офигевать! — хлопнул друга по плечу Горохов. — Все о'кей! Мы на верном пути!

— То есть? — не понял Генка.

— Сейчас выясним у сторожа, кто посещает эту могилу. И опять пойдем по следу.

Друзья вернулись к кладбищенским воротам. И Макс завязал разговор с великаном — по той же схеме, что и с карликом на собачьем кладбище.

— Извините, а вы не скажете, почему это кладбище называется «Селивановским»?

— Скажу, — ответил великан, не переставая махать метлой. — Самого первого тут похоронили купца по фамилии Селиванов. Потому и назвали «Селивановским».

— А вы здесь сторожем работаете?

— И сторожем, и могильщиком, и уборщиком… — перечислил великан.

— И все небось за одну зарплату? — посочувствовал Горохов.

— Верно, — подтвердил великан и достал сигареты. — Надо, пожалуй, перекурить.

Он закурил.

— А вы не знаете, кто посещает могилу со статуей девочки? — вмешался Самокатов.

— Знаю, — сказал великан. — Женщина одна посещает.

— Старая? — спросил Генка.

— Да нет, не старая.

— Молодая? — спросил Макс.

— Да нет, не молодая.

— А какая же? — удивились ребята.

— Средних лет, — ответил великан и, выпустив изо рта дым, добавил: — О-очень симпатичная дамочка.

— А вы не в курсе, где она живет? — наудачу поинтересовался Горохов.

Великан басовито рассмеялся.

— Что, парень, познакомиться хочешь?

Макс хихикнул.

— Да нет. Просто мы поспорили, кто памятник на могиле делал: Врубель или Шишкин. Скажи, Ген?

— Ага, — сказал Генка, ясно понимая, что Горохов сморозил чушь. Врубель с Шишкиным были художниками, а не скульпторами.

Но великан проглотил Максову чушь, даже не поморщившись.

— Без понятия, — пожал он могучими плечами. — Это вам, действительно, надо у Маргариты спросить.

— У какой Маргариты?

— Ну, ее Маргаритой звать.

— Кого?!

— Женщину, которая могилу посещает, — пояснил великан. — Маргарита Курочкина.

— А вы не путаете? Там похоронена Маргарита Курочкина.

— И эту женщину тоже зовут Маргарита Курочкина.

— Она что, сама к себе на могилу ходит? — пошутил Горохов.

Великану шутка понравилась. Он басовито рассмеялся.

— А ведь и правда получается, что она сама к себе ходит. Во хохма!

— Так у вас есть ее адрес? — спросил Самокатов.

— Адреса нет. А телефончик имеется. — Великан подмигнул мальчишкам. — Я у всех красивых дамочек, которые сюда приходят, телефончики беру… А если серьезно, то я около памятника цветник делал, вот и взял телефон на всякий случай. Мало ли что согласовать…

Он достал потрепанную записную книжку и дал ребятам номер телефона.

Друзьям до того не терпелось продолжить расследование, что они в первом же попавшемся киоске «Роспечати» купили таксофонную карту и из первого же таксофона позвонили неведомой Маргарите Курочкиной.

Им ответил мужской голос:

— Школа слушает.

— Позовите, пожалуйста, Курочкину, — попросил Горохов.

— Она в Голландии.

— А когда вернется?

— На следующей неделе.

Макс повесил трубку.

— Она в Голландии, — сообщил он стоящему рядом Самокатову. — Вернется на следующей неделе.

— А с кем ты разговаривал?

— С каким-то мужиком.

— Наверное, с мужем.

— Вряд ли. Он сказал: «Школа слушает».

— Интересно, что это за школа?

— Позвони, узнай.

Генка набрал номер, но после первого же гудка опустил трубку на рычаг.

— Пожалуй, это будет подозрительно.

— Да ты просто спроси, как до них доехать, — посоветовал Горохов.

— Это тоже будет подозрительно.

— А чего тут подозрительного? Ты звонишь в официальное учреждение и спрашиваешь, как до них добраться. Мало ли какие у тебя дела. Давай звякай.

Самокатов вновь набрал номер.

— Школа слушает, — ответил ему тот же мужской голос, что и Максу.

— Извините, а вы по какому адресу находитесь?

— Пятницкая, 13.

— А как до вас доехать?

— Каменный остров, — лаконично объяснил голос. — Через мост, направо.

И зазвучали гудки отбоя.

Глава XI

ШКОЛА ЮНЫХ ВЕДЬМ

Мальчишки доехали на метро до станции «Черная речка», перешли Ушаковский мост и свернули направо. В заповедник «Каменный остров». Здесь, за высокими заборами, располагались всевозможные особняки, непонятно кому принадлежащие. В одном из таких особняков и находилась школа. Она тоже была за высоким забором, поверх которого шел провод сигнализации.

— Настоящее шпионское гнездо, — окинув школу оценивающим взглядом, сказал Горохов. — Уединенное место, и в то же время от центра недалеко.

— Может, и впрямь какая-нибудь разведшкола, — предположил Самокатов.

— Счас узнаем.

Ребята подошли к бронированной двери. Сверху на них, не мигая, уставился «видеоглазок», справа горел индикатор домофона, а слева висело объявление:

«Школа юных ведьм производит очередной набор девочек в возрасте 10–15 лет в группу по раскрытию мистических возможностей. Ведьмы — это не выдумка. Они существуют. Обучение платное».

— Ни фига себе, — фыркнул Генка.

— Вот так фишечка, — присвистнул Макс. И добавил: — Я звоню, Самокат.

— Погоди. А что ты скажешь?

— Спрошу об условиях приема. — Горохов нажал кнопку домофона.

Щелк — включился звук.

— Чего надо? — послышался недоброжелательный мужской голос.

— Можно узнать условия приема? — спросил Макс.

— Разуй глаза, пацан, у тебя под носом объява висит.

Щелк — звук отключился.

Горохов опять нажал кнопку.

Дверь отворилась, и появился здоровенный охранник в камуфляжке и с автоматом.

— Вам че, пацанва, два раза надо повторять? С одного раза не врубаетесь?

— Врубаемся, — ответил Генка. — Мы просто хотели…

— Базар закончен, — оборвал Генку охранник. — Идите отсюда. Сказать куда или сами дорогу найдете?

— Сами найдем, — заверили его ребята.

И пошли. Дверь закрылась.

— Чмошник, — буркнул Горохов.

— Урод, — прибавил Самокатов.

Они сели на скамейку неподалеку от школы.

— Ну что, Горох, делать будем?

— Черт знает, Самокат.

В это время открылась бронированная дверь. Но на сей раз вышел не охранник в камуфляжке и с автоматом, а две девчонки в мини-юбках и с лакированными рюкзачками.

— О, класс! — воскликнул Макс. — Сейчас мы у них все про Курочкину узнаем. Айда, Самокат.