Воспоминания бывшего человека - Ник Председатель
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нико! Я не буду писать только о страшном. Позволь мне, в этой тетради, поговорить с тобой обо всем, что меня тревожит. Время у меня, как мне кажется, еще есть. А человечество — черт с ним, пусть потерпит, как терпело с первобытных времен!
Мои изыскания начались с того, что я задался вопросом — есть ли жизнь после смерти? Другими словами, продолжает ли существовать личность человека после распада его физического тела? И если да, то, в каком виде и какая часть личности сохраняется? Или, может быть, личность целиком? И где, в каком пространстве, продолжается это существование? Согласись — тема любопытная. Меня она захватила полностью, я даже на жену перестал обращать внимание. Так что, можешь ее трахнуть — она давно от тебя без ума. Не замечал? А я вот замечал, но теперь-то мне это безразлично, а вначале, должен признаться, ревновал. Но ты, дружище, всегда вел себя достойно, даже когда она, стерва, в наглую на тебя вешалась. Я, правда, виноват перед ней. Однажды… Впрочем, ни к чему тебе это знать. В общем, повторяю: если хочешь, Ленка — твоя, тем более что мне — мертвому, живая женщина ни к чему. У мертвых иные интересы. И иные занятия. Хотя, бывают и исключения. Что такое инкуб, суккуб — надеюсь, знаешь? Правда, и здесь восемьдесят процентов того, что о них рассказывают — вранье.
И, кстати, Нико — увидишь меня в зеркале — не пугайся. Через зеркала мертвецы часто в этот мир заглядывают. Раньше, заметь, все об этом знали, а потом стали считать суеверием.
Ладно, я отвлекся. Так вот, стал я искать ответы на вышеперечисленные вопросы. Кучу книг прочитал — все, в основном, мура. Не случилось такого, как в фильмах показывают — некая старинная книга открыла мне истину. Нет, старые книги — из тех, что сумел найти и прочесть — наоборот, только туману напускают. Сплошное суеверие! Чушь, одним словом. На самом деле все проще… и сложнее. Гораздо сложнее, Нико.
Словом, в книгах я истину не нашел. Стал людей искать — посвященных. Смех и грех! В основном-то, вообще все шарлатаны, некоторые, правда, весьма незаурядные по-своему, но все равно — шарлатаны. Один такой тип, Михаилом звать, довольно близко подошел, если так можно сказать, к двери, но открыть ту самую дверь не сумел. Да оно и к лучшему. Неуравновешенный он был тип, да еще и бабник впридачу. Узнай он, хотя бы часть того, что теперь знаю я — он бы такого натворил! Недавно умер он от передозы. Анаша, видите ли, уже не могла дать ему доступ в иное измерение, как он говорил. Только-де, героин! Ну и финал соответствующий.
Потом узнал я про великих гималайских мудрецов. Еще Александр Македонский с ними беседовал, когда Индию завоевал. Историки записали девять его вопросов и соответственно, девять ответов. Ну, да ты сам мне об этом рассказывал. Но вот, каков же был десятый вопрос? Известно, что разрешили ему задать десять вопросов. Десять он и задал. Девять — записали, а десятый — нет. Почему? Что у них, у сопровождающих, руки отсохли? Перья сломались? Или чем они там писали… Тут только одно, на мой взгляд, объяснение: десятый вопрос запретили записывать. О чем-то таком он был, что не положено было знать простым людям. Вероятно, Александр даже удалил писцов, что бы они ничего не слышали. Да, наверняка, удалил и остался наедине с мудрецами. И о чем-то спросил. И, конечно, получил ответ. Короче говоря, задался я целью узнать, о чем спрашивал великий полководец, и что ему ответили.
Надеюсь, ты, Нико, не улыбаешься? Разумеется, мудрецы там, в горах, уже не те, которых спрашивал Александр, хотя и говорят, что Махатмы бессмертны… Но, пусть там сейчас ученики их учеников и так далее. Но они должны были знать, о чем беседовал с их наставниками великий завоеватель. Уж они-то должны были сохранить в памяти десятый вопрос и ответ на него».
Нет, я не улыбался. Я помнил некоторые вопросы Александра. Не помнил только книжки, в которой об этом читал.
«Как стать богом? — спрашивал завоеватель. — Сделай то, что не под силу человеку» — отвечали Махатмы.
Еще один вопрос засел в памяти. Александр спросил:
«Что было раньше — день или ночь?»
«День был раньше на один день» — ответили мудрецы.
«Трудный ответ» — прокомментировал Александр.
«На трудный вопрос» — невозмутимо отвечали мудрецы.
Да, я рассказывал об этом Вадиму. Тогда я помнил все девять вопросов и ответов. Десятый действительно был, или потерян, или намеренно опущен. Все так.
Вадим, Вадим, друг мой! Как наивно он верил в мои возможности! В нем все еще оставалась его детская восторженность. Я разберусь… Я сумею сделать… Вряд ли я сумею даже, как он говорит, пройти его путь. Да и стоит ли? Если он так уверен в том, что ничего не изменить… Нет, он уверен, что я-то, как раз, изменить смогу. Святая наивность…
Увы, я не тот неустрашимый Нико из захватывающих боевиков! Я Никодим, хреновенький специалист по разоблачению, так называемых, аномальных явлений. В чем я смогу разобраться?! Ну, ладно, пусть в аномальных явлениях я разбирался почти всегда. Но тут, если я правильно понял своего друга и если он не тронулся умом, явление совсем иного порядка. Не чета стукам в стены, самопроизвольным возгораниям предметов и прочей хреновины, пугающей обывателя. Если считать, что Вадим писал в здравом уме и твердой памяти, то ему открылось, чуть ли ни строение мироздания.
И это знание было таким страшным, и его стерегли такие — кто? личности? — что Вадим уверен в своей скорой гибели и невозможности изменить ход событий. И он надеется только на меня. С чего он взял, что меня вообще заинтересует эта тема? Нет, тут он прав, конечно. Тема заинтересовала…
Я вспомнил наши дискуссии на кухне, за кучей бутылок. Ленка уходила спать, а мы
