Сакура-ян (огрызок 18 глав) - Андрей Геннадьевич Кощиенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Онни, ты строга, но справедлива! — с восхищением восклицает СунСиль и тут же спрашивает. — А если «воспитательный эффект», — не будет достигнут? Что тогда?
ГынХе пожимает плечами.
— Не вижу пользы, если Агдан станет отбывать свой срок полностью. — говорит она. — Заграничные музыкальные лейблы захотят зарабатывать на её творчестве и могут начать в СМИ компанию, требуя освобождения таланта. Для имиджа страны — это однозначный минус. А если я её помилую, то для меня и моей партии это станет несомненным плюсом на следующих выборах. Поэтому, в любом случае, — Агдан будет выпущена на свободу.
— Никому об этом не говори! — требует ГынХе от подруги. — Об этих планах я никому не сообщала, только тебе.
Подруга в ответ кивает.
— Конечно, конечно! — отвечает она. — Можешь не сомневаться, онни. Дальше этого стола наш разговор не уйдёт. Только у меня появилась тревога, когда ты сказала про иностранные лейблы. Они точно не смогут увести у меня Агдан?
— Не беспокойся. Пока ЮнМи в тюрьме, никто не сможет предложить ей подписание контракта. Ты, кстати, — тоже не спеши её радовать известием о скором освобождении. Она должна быть благодарна за спасение.
— Но наблюдать я за ней могу?
— Для чего?
— Талант легко теряется даже в обычной повседневной жизни. А тюрьма, — такое место, где могут легко отбить всё желание к творчеству.
— Хорошо, наблюдай. — недолго подумав, соглашается ГынХе. — У тебя и основание для этого есть, — как руководитель фонда, представляющего культуру Кореи на международном рынке. Но только наблюдать. Поняла?
СунСиль кивает.
— Спасибо, онни! — благодарит она.
— Уже остыл. — говорит ей в ответ президент, имея в виду кофе в своей чашке.
— Мало времени осталось. — отвечает ей СунСиль, продолжая размышлять о ЮнМи. — Судейские любят затягивать, а четыре месяца — это не такой большой срок.
— Пак ЮнМи — военнослужащая и рассмотрение дела будет происходить в военном суде. В нём делопроизводство идёт гораздо быстрее, не в пример гражданскому. Проволочек не будет. — успокаивает ГынХе. — Я за этим прослежу.
— Отлично! — восклицает СунСиль.
Время действия: двадцать восьмое декабря
Место действия: военная тбрьма
— Что это? — поднимая голову, удивлённо спрашивает одна охранница другую.
— Кажется, кто-то воет. — прислушавшись, отвечает ей та.
— Действительно… — соглашается с ней первая и замирает, не став задавать очевидного вопроса, кто это может быть.
— Мён СонХва. — делится с ней своим выводом напарница. — Колдует.
Посидев без движения ещё несколько секунд и послушав доносящиеся звуки, первая охранница встаёт со стула.
— Здесь нельзя заниматься подобным. — говорит она, беря со стойки полицейскую дубинку. — Это нарушение. Пойдём, подстрахуешь.
— Думаешь, она убережёт от магии? — спрашивают у неё о прихваченном спецсредстве.
— В камеры к заключённым не положено входить с пустыми руками.
— Спасибо, что напомнила. — говорит вторая напарница, тоже направляясь к стойке.
(некоторое время спустя)
Дверь неожиданно распахивается, прерывая мои упражнения. Поворачиваю голову на шум. Обнаруживаю двух охранниц с дубинками в руках, заглядывающих из коридора ко мне, внутрь камеры. Не став задавать хамский вопрос — «Чего надо?», молчу, ожидая продолжения. Пауза на пару секунд, в ходе которой женщины разглядывают меня с какой-то опаской.
— Что вы делаете? — наконец спрашивает аджума, стоящая первой, в то время как вторая выглядывает из-за неё.
— Распевку. — отвечаю коротко я.
— Разве это пение?
Вообще-то распевки автоматически не означают непосредственно процесс пения как такового. Они разные бывают. Сейчас я заканчиваю известный мне вариант под номером один, в который входят следующие упражнения: «мычание», «пылесос», «сирена», «моторная лодка» и «моторная лодка + сирена». Понятно, что за такими названиями вряд ли скрывается что-нибудь похожее на вокальные упражнения. Но объяснять подобные тонкости человеку, который «не в теме», — нет ни смысла, ни желания.
(упражнение — «сирена» https://www.youtube.com/watch?v=ImvKmmVZLPM
упражнение — «моторная лодка» https://youtu.be/BUb0VHYQd5Y)
— Раз я этим занимаюсь, то значит, — знаю, что делаю. — уверяю я.
Тётки стоят, молча смотрят на меня, соображают.
— Здесь нельзя петь. — наконец говорят мне и неожиданно просят. — Не пойте … пожалуйста.
Блин! А чем мне тогда здесь заниматься? Думал, — хоть в тюрьме голосом займусь. И нате вам! Но набирать очки для карцера нет желания.
— Хорошо, я поняла.
— Спасибо. — благодарят из коридора.
— Пожалуйста. — удивлённо отзываюсь в ответ.
Дверь закрывается.
«Мне выпал редкий шанс свихнуться от безделья». — глядя на неё, думаю я.
(там же, чуть позже. Разговор между охранницами, возвращающимся в дежурное помещение)
— Какое сложное дежурство.
— И не говори. Надеюсь, она не станет накладывать на нас проклятия?
— Мы были вежливы и корректны. Нет повода для обиды.
— У колдуний сварливый нрав.
— Она ещё молода. Её характер не должен был успеть испортиться.
— Это у сто пятидесятилетней ведьмы? Не следует на такое рассчитывать. Нужно идти в храм и проводить обряд очищения. И взять с собой оттуда защитные свитки.
— Точно! Обязательно взять свитки!
— А вообще, — нам положена надбавка за охрану столь опасной заключённой.
— Думаешь, стоит сказать об этом сабониму?
— Обряд и свитки стоят денег. Почему мы должны нести дополнительные расходы?
— И вправду…
Место действия: здание военной полиции
Время действия: этот же день. Позже
— …Для получения возможности воспользоваться услугами адвоката, — необходимо обвинение, оформленное по всем правилам. — просвещает меня следователь, назначенный вести моё «запутанное» дело.
Тоже мужик, тоже в капитанском звании. У них там что, — других персонажей нет?
— … Поэтому, вчерашний отказ в предоставлении вам адвоката — был совершенно правомерен. Сейчас же, после оглашения обвинения, вы можете в установленном порядке требовать себе защитника.
— Требую себе защитника! — заявляю я.
Капитан кивает.
— Адвокат будет вам предоставлен согласно установленным правилам, — не позднее двух дней после предъявления обвинения. — обещает он и спрашивает. — Вам понятен смысл сказанного мною?
— Понятен.
— Вы с ними согласны?
— Категорически не согласна!
— Прошу объяснить причину.
Обвинение мне предъявлено по статье номер 30 подпункт второй. А именно, — самовольное оставление воинской части во время введения военного положения в стране или регионе. Номер два говорит о то, что за это предусмотрено наказание сроком в пять лет каторги. Будь подпункт первым — если это повлекло за собою утерю оружия или чью-то смерть, тогда бы наказание было бы десять лет. Короче, мне повезло, что я не таскал с собою автомат, как это делают израильские девки. Пять, — это не десять.
Невезение же моё заключается двух вещах. Первое — это то, что после инцидента, случившегося у островаЁнпхёндо объявили чрезвычайное положение, а я не знал. Второе — Республика Коря по своим размерам совсем
