Кто-то дает сдачи - К. Блом

- Что случилось?

- Телефон,- объяснила Черстин.

- Который час?

- У вас тревога.

- Что-нибудь произошло?

- Не знаю… Просят позвать тебя.

- Алло? Да, я.- Он взглянул на часы: 22.46.- Что? Что ты сказал? Когда?!

Он тряхнул головой: может, это еще сон?

Нет. Вонзил ногти в ладони - больно.

Это был сон наяву, леденящий, жуткий кошмар.

Глава пятая

1

Мертв - вот первое, о чем он подумал, увидев его.

- Ну, как? Он жив?

Полицейский взглянул на него и кивнул.

- Да. Кажется, жив. Во всяком случае, пульс есть и рана слегка кровоточит.

- Куда его ранило?

- В затылок… Примерно вот сюда,- показал полицейский, приставив палец к затылку Хольмберга.

- По идее, он должен был сразу умереть, - тихо проговорил Хольмберг.

2

Бенгт Турен лежал на мостовой.

Вокруг стояли четверо полицейских, Севед Улофссон, несколько соседей и истерически рыдающая Соня Турен, которую Буэль тщетно пыталась увести.

- Соня, Соня…- тихо уговаривала она.- Идем…

- Он… умер,- выдавила та, стараясь вырваться из ласковых, но крепких рук Буэль, которые с мягким упорством тянули ее прочь.

Взгляд Хольмберга упал на таксу.

Собака сидела возле комиссара и, когда Хольмберг подошел ближе, посмотрела на него большими карими глазами. Вид у нее был печальный. Будто она все понимает.

- Сарделька…- вполголоса позвал Хольмберг, чувствуя себя законченным идиотом. Вся сцена казалась нереальной, и самое абсурдное было - утешать собаку.

Улофссон покосился на него, взгляды их встретились. Как же он устал, подумал Севед.

- Что-то «скорая» не едет,- сказал он.

- Вижу, что не едет. Но почему?

- Потому что все машины брошены на аварию.

- Какую еще аварию?

- Так ведь… Впрочем, откуда тебе знать. Ты же не видел. На шоссе… Жуткое дело. Неисправная автоцистерна залила дорогу маслом, и штук пятнадцать автомобилей столкнулись. Произошло это четверть часа назад. За три минуты до тревоги… из-за Бенгта. Несколько машин, видимо, загорелись… В общем, свалка…

- Без одной-то «скорой» вполне можно обойтись. Теперь понятно, почему на дороге затор…

Послышался вой сирены.

Хольмберг опустился на корточки возле Турена, пощупал пульс: слабый, но есть.

Ведь от таких ран умирают сразу, думал он, глядя, как из отверстия сочится кровь - медленно, толчками, чуть ли не с бульканьем.

Мысли вдруг обрели поразительную ясность.

- Но кто же, черт возьми?..

Они посмотрели друг на друга и разом поняли, что испытывают одно и то же чувство - ненависть.

3

Буэль наконец уговорила Соню войти в дом. Улофссон с Хольмбергом остались на улице, по-прежнему глядя друг на друга.

- Тот, кто это сделал, дорого заплатит,- тихо проговорил Хольмберг.

Подошли санитары с носилками.

- Он жив? - спросил один. Белый халат его был забрызган кровью, кровью жертв автомобильной катастрофы.

- Да,- ответил Улофссон.- Жив… Пока…

Они долго смотрели вслед «скорой», которая за поворотом набрала скорость и опять включила сирену. Человек двенадцать соседей толпились вокруг.

- Кто из вас видел, как все произошло, или что-то знает о случившемся? - спросил Улофссон.

Люди загудели, качая головами.

- Нет,- сказал, наконец, седоватый мужчина.- Я слышал только крики и плач. Сперва я подумал, что это ребенок… но звуки были до того странные, что я

выбежал на улицу посмотреть. И увидел Соню… и Бенгта… Потом вышла моя жена, и я велел ей вызвать «скорую» и полицию. А потом мы стали ждать… Это было ужасно: она стояла на коленях, уткнувшись лицом ему в спину, плакала и кричала… А собака лизала его руку… Кошмар… После подошли остальные…- Он неопределенно мотнул головой.

- Остальные соседи? - уточнил Хольмберг.

- Да,- сказал мужчина.- Они подошли… позже…

- Никто из вас не слышал выстрела?

В толпе опять прокатился гул, потом заговорил тот же человек.

- Я слышал грохот. Но ведь и тридцатого апреля, и первого мая было столько треска и грохота. Два вечера подряд сплошная пальба да фейерверки. Привыкаешь помаленьку. Я даже как-то не обратил внимания.

- И больше никто не слышал?

- Мне показалось, что звук странный,- признался молодой парень.

- Ваше имя?

- Лейф Эльмёр.

- Так что же вы подумали?

- Вроде похоже на выстрел.

- И как вы поступили?

- Выглянул наружу, но ничего не увидел, только деревья в саду.

- Вот как?

- Я живу вон там, снимаю комнату с полным пансионом. Я сидел и читал, потом услыхал грохот, подошел к окну, поднял жалюзи и выглянул. Но мои окна выходят в сад, и я в глубине души знал, что ничего не увижу. Ведь такой звук невозможно локализовать. Выглянул-то я просто из любопытства, а еще потому, что надоело зубрить… в основном по последней причине. Мне в голову не пришло…

- Все-таки что вы подумали? Ну, там, в кого-то стреляли, или?..

- Н-да.- Парень развел руками.- Не помню…

- Вы студент?

- Да, историк. Сижу, читаю, и вдруг - бабах!

- В самом деле, больше никто не слышал выстрела? По гулу голосов Улофссон и Хольмберг догадались, что звук слышали многие.

- Почему же никто не выглянул?

- Я лежал в постели,- сказал мужчина в темном халате и домашних туфлях.

- Я смотрела телевизор,- объяснила женщина в бигуди.

- Значит, никто не выглянул?

- Нет.

- Нет.

- Нет, я же не предполагал…

- Нет, я ел бутерброд…

- Нет, я только подумал: что это за паршивая собачонка там развылась…

- Сарделька?

- Да, это была она.

- Но на улицу вы не посмотрели?

- Нет.

- А вы?

- Нет… тогда нет…

- Что значит «тогда нет»?

- Явыглядывал раньше, когда закрывал в спальне окно,- сказал пышноусый мужчина, причесанный на пря мой пробор.

- Ваше имя?

- Нильс Эрик Свенссон.

- Ага… И что же вы видели?

- Так это было задолго до выстрела. Когда раздался грохот, я чистил зубы. Потом завыла сирена. Вот тогда я опять глянул в окно. Смотрю: полиция. Ну я и сказал Ивонне-- это моя жена,- что, видимо, что-то случилось, и мы вышли узнать, в чем дело.

- За сколько минут до выстрела вы смотрели в окно?

- Ну, минут за пятнадцать.

- Гм… минут за пятнадцать… И что вы видели?

- Автомобиль.

Хольмберг бросил взгляд на дорогу: машин не было.

- Какой автомобиль? Сейчас его здесь нет. Усач огляделся по сторонам.

- Правда… нет. Уехал. Нет его.

- Где он стоял?

- Вон там,- показал мужчина.

«Вон там» было метрах в пятнадцати - двадцати.

- То есть прямо перед вашим собственным домом?

- В общем, да… верно…

- А как он выглядел?

- Как выглядел? Легковой «вольво-седан» темного цвета.

- Легковой?

- Да, а что?

Улофссон и Хольмберг переглянулись.

- Забавно,- сказал студент.- Вот ведь странное дело…

- Что вы тут нашли забавного и странного?

- Извините, я неудачно выразился… Но когда я выглянул и ничего не увидел, мне послышался шум - как будто машина отъехала. Сразу после выстрела, я имею в виду.

Хольмберг достал из кармана сигарету. Раскурил ее и сделал глубокую затяжку.

- Вот как,- помолчав, сказал он.- Значит, вы говорите, что слышали, как автомобиль завелся и уехал. Если не ошибаюсь, ваша фамилия Эльмер?

- Совершенно верно.

Больше ничего выяснить не удалось.

4

- Вот так,- сказал Улофссон Хольмбергу. - Проворный народец, дальше ехать некуда… Бекман где?

- На шосЬе, там, где авария,- отозвался кто-то из сотрудников НТО.

- Боже милостивый… Пришла беда - растворяй ворота. Ты снимки сделал?

- Да.

- Подготовь чертеж и попробуй потолковать с… Кстати, кто ты такой?

- Ула Густафссон,- представился ассистент из научно-технического отдела.

- Новенький?

- Сравнительно.

- То-то я тебя не припомню, парень. Так вот, потолкуй с господином Свенссоном насчет того, где стояла машина. Выясни место как можно точнее.

Улофссон сознавал, что должен взять руководство на себя. Он же теперь старший по званию. Нежданно-негаданно.

- Кто-нибудь известил начальника полиции? - спросил он. Как выяснилось, никто этого не сделал.- Ладно. Я сам позвоню, от Бенгта.

Густафссон приступил к работе.

- Вы можете идти по домам,- обратился Улофссон к соседям.- Буду очень вам признателен, если вы это сделаете, тогда мы сможем побыстрее закончить.

Переговариваясь и ворча что-то себе под нос, люди начали расходиться.

- Если вспомните хоть самую маленькую деталь, немедленно сообщите нам,- сказал им вслед Улофссон.- Что бы то ни было… любая мелочь может оказаться

очень важной для нас.

После этого они с Хольмбергом направились к дому Туренов.

Когда уехала «скорая», Сарделька притулилась у ног Хольмберга. Он нагнулся, взял собаку на руки и понес, поглаживая по голове и тихонько приговаривая:

- Ну-ну…

Сарделька смотрела на него так, словно Хольмберг единственный в целом свете понимал ее или, по крайней мере, заботился о ней.