Урмель, который приплыл на льдине - Макс Крузе

Селифант прервал свою Песнь. И забасил, насупившись:

— Ну и денек! Гооость косякооом валит. Я, конечно же, рад. Но мооожет, вы там как-нибудь договоритесь между собой… То целыми днями ни души, то как заладились — песню не допеть!

— Урррмель не у тебя?

— Еще чего! Встретишь его — скажи, чтобы пришел в другой раз.

Шуш уставился в пенные волны. Как все безнадежно!

Глава шестнадцатая

Урмеля наконец-то находят и тут же снова теряют

Но где же он, наш герой? Заколдован злым колдуном? Провалился сквозь землю?

Он все бежал и бежал, сам не зная куда. Мчался топоча-грохоча по лесу не разбирая дороги, долго-долго, покуда из сил не выбился. Запыхавшись, беглец привалился под куст — и вдруг увидел два глаза, сверкнувшие в темноте.

— Ка-ааа-ул! — заорал он.

— Ах, это ты! Ты шшштрашно меня напугал! Шшшто ты тут делаешшшь? — подал голос Вава.

— Ка-а-ул! — пискнул крошка. — Ко-оль… Пиф-паф… И Уймеля неть!

— Чего-чего?

— Пиф-паф! Бах! Ай-яй-яй!

— Шшштранно-шшштранно… — задумался Вава.

— Сттташно, сттташно! — пищал крошка. — Меня убили! Насмейть убили! А я тойко хотел быть пйинцессой… или… или кем-нибудь вроде того!

Вава все еще ничего не понимал. Ведь он покинул Ракушку задолго до того, как Король появился на Хатихрю. Потом он пошел на таинственный звук, доносившийся из пещеры, и ни о чем знать не знал и ведать не ведал. Он долго не понимал, что случилось. А когда понял, воскликнул:

— Я жжжнаю одно укромное мешшштечко! Пойдем, отведу тебя в пещщщерку!

— Неть! Неть! Не хочу в пещерку! — всхлипывал Урмель.

— Шшшкорей! Шшшкорей! — суетился Вава. Ветром от пролетевшего вертолета пригнуло к земле ветки деревьев. Варан повлек упирающегося Урмеля к тоннелю. И едва их окутал сумрак пещеры, как издалека вновь раздался тихий таинственный гул.

Урмель, как зачарованный, поднял круглые ушки.

— Мешшштечко шшшто надо! Очччень надежжжное! — зашептал Вава. — Только ты никуда не ходи! Шшштой и не двигайщщщя! Я должен шкажать профешшшору, шшшто шпашшшь тебя…

Гордясь собой, Вава выскользнул наружу.

Сперва Урмеля охватило чувство ужасного одиночества. Но любопытство мало-помалу взяло свое. Из пещеры тянуло незнакомым сладковатым запахом. Сперва Урмель только принюхивался. Потом сделал робкий шажок. И наконец, волоча неуклюжий хвост, стал пробираться во тьму. Все дальше и дальше…

Глава семнадцатая

Отклоняются самые разные планы

Окна и двери Тибатонгова кабинета были распахнуты настежь. На сквозняке листочки вспархивали со стола и, плавно кружась, приземлялись на пол.

Никто их не поднимал. Профессора не волновали сейчас ни книги, ни научные изыскания. А Хрюкву даже тучи пыли не смогли бы отвлечь от мрачных мыслей.

Куда подевался Урмель?

Хижина то и дело сотрясалась от грохота вертолета. Стены дрожали. В шкафу дребезжала посуда.

Все вернулись домой в надежде, что вдруг кто-нибудь да принесет добрую весть. Но — увы!

Утешало только одно: если они до сих пор не нашли малыша, то и Король его, вероятно, тоже еще не нашел. По небу кружил вертолет, и это значило, что поиски пока не увенчались успехом.

Хрюква смотрела в пол. Она наплакала уже целую лужицу, а слезы все капали и капали. Лужица разрасталась…

— Дай-ка мне платочек, Тим! — шмыгнула носом Хрюква. И грозно вскричала:

— Сегодня же ночью нападу на спящего Короля! Уффф!!! Как я страшна в гневе! Страшнее тигра! Страшнее дракона!

— Огнедышащая Хрюква… Представляю себе… — пробормотал Тибатонг. — Не надо, голубушка. Вдруг ты его поранишь…

— Да я его на клочки разорву!

Но профессор только покачал головой.

— Пррридумал! Пррридумал! — закаркал Башмак. — Давайте отпилим у этой тарррахтелки…

— У вертолета?..

— Ну да… Давайте отпилим пропеллеррр! И тарррахтелка не сможет взлететь! Тим, тащи пилу!

Но профессор и тут был против.

— Даже если у нас получится, Король продолжит свою охоту пешком и уже никогда не сможет покинуть остров, — удрученно сказал Тибатонг.

Об этом страшно даже подумать! Так что пусть уж Кляксик не подливает воды в бензинный бак. Ведь они же хотят, чтобы Король не сегодня завтра убрался восвояси.

Наконец Хабакук Тибатонг решил в последний раз попробовать по-хорошему. Когда вертолет приземлился на пляж и гул мотора умолк, он написал длинное вежливое письмо, в котором сообщил все, что не смог сказать при встрече, и попросил не нарушать покой мирного острова.

Но не успел Шуш подхватить письмо, как Пинг раскрякался:

— Королевский гонец — это я! А ты — камердинер и обувной рожок. Гы. Король же обидится, если ему доставит письмо обувной рожок!

— Сам ты гожок! — оскорбился Башмак.

Пинг зажал письмо в клюве и поспешил вниз.

Глава восемнадцатая

Королевский гонец пускается наутек, а Тютюнету разрабатывает план

Развалившись в урмельском гамаке, Тютюнету Первый гневно жевал травинку.

Как он был зол! Этот неуклюжий Урмель умудрился-таки уйти! Он сделал двадцать, а то и тридцать кругов над островом, и никого не нашел. Неужели этот профессор и его болтуны сильнее его?! Гром и молния! Неужели он, Король, позволит какому-то Тибатонгу, которого все считают ненормальным, обвести себя вокруг пальца?! Неужели рыжий мальчишка, розовая свинья и пингвин с китоглавом умнее его? Его, потомка благородных авантюристов, рыцарей, воинов, завоевателей и военачальников?! Да он же станет всеобщим посмешищем!

Так что когда из-за бамбуковой рощи выкатился королевский гонец Пинг в черном фраке, Король пребывал не в очень-то благодушном настроении. Сим как раз подливал горючее в бензинный бак. Пумпонель (сейчас он чувствовал себя очень «тютю») выплюнул травинку и рявкнул навстречу непрошеному гостю:

— Тебе чего?!

Пинг задрал как можно выше клюв с конвертом. Король взял письмо.

— Сдаетесь или предъявляете ультиматум?

Он быстро пробежал глазами по строчкам. Потом разорвал послание и разбросал клочки по ветру.

— Вздор! Телячьи нежности! — гневно вскричал он. — Уж теперь я точно не отступлю! А ну проваливай! Брысь! Кыш! Кому говорят! Вот сейчас летать научу! — Король потянулся к ружью…

Пинг как шарахнется в сторону! Как засеменит своими пингвиньими лапками! Как заквохчет! Как закудахчет! Тютюнету Первый смеялся до слез. Ну и умора! Настроение Его Величества повысилось сразу на несколько градусов.

Он сунул два пальца в рот и свистнул.

— Сим, я придумал! Мы сделаем из бамбука и сучьев ловушку. Славную, просторную, прочную клетку, по которой не видно, что это клетка. И приделаем дверцу, которая ни за что не поднимется, если внутрь вползет известный зверь!

— А если свинья вползет? — усомнился Сим.

— Похоже, этот Урмель любит повсюду совать свой нос. Он как ребенок. Ему сразу все хочется. Что, если мы поставим клетку-ловушку прямо вот тут? И табличку повесим: «Домик Урмеля»? Думаешь, он не захочет влезть туда первым? Мы притворимся, что улетаем. Как только мы исчезнем, все сразу сбегутся на пляж, увидят домик, и Урмель гордо прошествует внутрь. Бац! Щелк! Дверца падает. Влип, приятель! А мы тут как тут. Спускаем канат. Цепляем клетку. И прямиком в Пумполонию. За работу!

На берегу застучал топор и завизжала пила. Стволы бамбука с шелестом ложились на землю.

— Это еще что такое? — встревожился Тибатонг. Но не успели звери захрюкать и закудахтать, как в открытую дверь проскользнул Вава и объявил:

— Шшшлушайте! Я Урмеля шшшпашь!

Глава девятнадцатая

Урмель переживает столько событий, что ему с ними не справиться

Пещера… В какой удивительный мир пробирался наш Урмель! Ни звука не проникало сквозь толстые стены. Если бы не тихий гул, который то слегка нарастал, то опять становился тише, здесь царила бы мертвая тишина. Урмель шлепал все дальше и дальше, с трудом волоча по мелким острым камушкам тяжеленный хвост. Под сводами жутковато гудело эхо.

Все вокруг окутывал тусклый сумрачный свет. Чудилось, будто из камня глядят, ухмыляясь, невероятные существа, большеголовые и мордастые.

Сердце Урмеля так и бухало. Вава же запретил ему двигаться с места! Урмель дрожал от страха.

Но что-то необъяснимое влекло его все дальше и дальше вглубь тоннеля. Может, зов предков — древних пра-пра-пра-пра-праурмелей, обитавших в незапамятные времена в пещерах и гротах?

Хотя становилось все темнее и свет дня за его спиной окончательно погас, впереди вдруг просветлело. Каменный коридор завернул за угол. Стены заискрились.