Три жизни - Лобсанг Рампа

Молигрубер несся вперед все быстрее и быстрее, как вдруг перед ним возникло «нечто», и, осмотревшись по сторонам, он увидел какие-то расплывчатые тени, словно смотрел на мир сквозь закопченное стекло. Как-то во время солнечного затмения один из его приятелей дал ему закопченное стекло и сказал: «Смотри сквозь это стекло, Моли, и ты увидишь, что происходит вокруг солнца. Но смотри, не вырони его». По мере того, как он глядел, дымка постепенно исчезла со стекла и перед его взором открылась странная картина, вызывавшая в нем страх.

Перед ним находилась странная комната, с рядами столов. Они напоминали столы в операционной, но только каждый их этих столов был занят покойником. Все покойники, как мужского, так и женского пола, были голыми. Все тела имели голубоватый оттенок, свойственный смерти. Он смотрел на комнату с чувством всевозрастающего ужаса и отвращения. Страшные вещи происходили с этими трупами; из различных участков их тел торчали трубки, в которых булькала жидкость. Доносился также звон и шум насосов. Он присмотрелся пристально со смешанным чувством ужаса и изумления и увидел, что из некоторых трупов откачивают кровь, в другие трупы закачивают какую-то жидкость. Когда жидкость насыщала тела, они меняли цвет – утрачивали свой мертвенный голубоватый оттенок и приобретали преувеличенно живые краски.

Молигрубер передвигался все дальше. Сейчас он находился в крохотной комнатке или кабинке, где сидела за столом молодая женщина, гримируя лицо одной из покойниц. Молигрубер был совершенно зачарован процессом. Он видел, как завивались щипцами волосы, подводились карандашом брови, подкрашивались щеки и губы, от чего те становились слишком уж яркими.

Затем он увидел еще одно тело, очевидно, только что попавшее сюда. На закрытых глазах покойника покоились металлические приспособления конической формы. Молигрубер сразу же понял, что они нужны для того, чтобы не дать векам раскрыться. Он также обратил внимание на зловещего вида иглу, продетую сразу сквозь обе десны трупа. Он испытал тошнотворное чувство, когда один из работников морга запустил щипчики в левую ноздрю покойнику и, нащупав там кончик иглы, потянул его и проколол носовую перегородку, после чего натянул нитку, чтобы свести челюсти вместе. Его затошнило, и если бы он мог, то тут же и вырвал.

Продвигаясь дальше, он испытал шок, наткнувшись на тело, которое еще недавно принадлежало ему самому. Он смотрел на это тело, лежащее на столе. Оно было голым, костлявым, истощенным и, безусловно, находилось в плохом состоянии. Он посмотрел с неодобрением на кривые ноги и корявые суставы пальцев. Рядом с телом стоял гроб, а точнее, просто деревянный футляр.

Сила увлекла его вперед, и он, пролетев сквозь короткий коридор, оказался в комнате. Его воля совершенно не влияла на передвижение. В комнате он остановился. Там находились четыре знакомых мусорщика. Они сидели и говорили с хорошо одетым, прилизанным молодым человеком, которого только и занимала мысль о том, сколько денег он сможет заработать на этом.

«Молигрубер работал на Город, – сказал один из его бывших коллег. – У него почти не было денег. У него была машина, но она не стоит больше сотни долларов. Это старый потрепанный драндулет. Он послужил ему достаточно долго, и это все, что у него есть. Эта машина потянет примерно на сотню долларов, и у него дома еще стоит старинный черно-белый телевизор, который потянет на двадцать-тридцать долларов. Что же касается всех остальных его пожитков, то думаю, что все они вместе взятые не стоят больше десятки. Так что, если учесть затраты на похороны, остается совсем немного».

Прилизанный молодой человек сложил губы в трубочку и похлопал себя пальцами у носа. Затем он сказал: «Ладно. Я думаю, что вы все сброситесь на похороны своего коллеги, который умер при столь необычных обстоятельствах. Все мы знаем, что он спас тонущего ребенка и за это поплатился собственной жизнью. Безусловно, кто-нибудь, а может, даже городские власти оплатят похороны». Коллеги обменялись многозначительными взглядами, постучали пальцами по столу, а затем один из них сказал: «Не знаю, но Город не хочет оплачивать похороны и делать из этого прецедент. Нам сказали, что все решает городской совет и что, если речь зайдет о том, чтобы Город оплатил похороны, члены городского совета взовьются на дыбы и начнется скулеж. Нет, не думаю, что Город поможет вообще».

Молодой человек старался скрыть свое нетерпение. В конце концов он был бизнесменом и привык к мертвым телам, гробам и похоронам. Ему нужны были деньги, чтобы заняться делом. Затем он сказал с таким видом, словно мысль только что пришла ему в голову: «А может быть, тут поможет ваш профсоюз?»

Все четверо коллег одновременно, словно по команде отрицательно покачали головами. Затем один из них сказал: «Нет, мы уже обращались в профсоюз по этому поводу. Нам отказали. Старик Молигрубер был простым дворником, и им не удастся сделать большой рекламы из его похорон».

Молодой человек встал с места и перешел в смежную комнату. «Здесь есть различные гробы, – сказал он оттуда, – но самое дешевое погребение будет стоить двести пятьдесят долларов. Учтите, это будут самые дешевые похороны – просто самый простой деревянный ящик и катафалк, чтобы отвезти останки на кладбище. Сможете ли вы собрать двести пятьдесят долларов?»

Мужчины выглядели смущенными. Затем один из них заявил: «Да, мы можем. Мы можем собрать двести пятьдесят долларов, но мы не можем вручить их вам сейчас».

«О, нет, я не ожидаю от вас денег немедленно, – ответил молодой человек. – Вы всего лишь должны подписать эту форму. Здесь говорится, что вы обязуетесь уплатить двести пятьдесят долларов. Иначе мы можем понести убытки, а это вовсе не входит в наши планы».

Четверо коллег снова обменялись взглядами. Наконец один из них сказал: «Ладно, я подпишу бумагу, думаю, что нам удастся раздобыть долларов триста, но ни центом больше».

Молодой человек достал ручку и бумагу и передал их говорившему мусорщику. Тот торопливо расписался и внизу написал свой адрес. Остальные трое сделали то же самое.

Получив гарантийное обязательство, молодой человек заулыбался и произнес: «Мы должны все предусмотреть. У нас очень активный бизнес и нам скорее нужно забрать тело Молигрубера из морга, иначе нас могут оштрафовать».

Мужчины дружно закивали головами, попрощались с молодым человеком и сели в машину. Они были очень подавлены и долгое время молчали. Наконец один из них нарушил тишину. «Нам нужно собрать побыстрее эти деньги, – сказал он. – Я не хочу думать, что старый Моли будет долго оставаться в таком месте». Второй сказал: «Подумать только, бедняга годами мел улицы и следил за своей тачкой получше, чем все остальные. А сейчас он умер из-за того, что спас жизнь ребенку. И никто не хочет тратиться на похороны. Думаю, что хотя бы мы должны проявить уважение к покойнику. Он был вообще-то неплохим парнем. Давайте подумаем, как нам всем собрать деньги. Какие у вас идеи насчет похорон?»

Наступила тишина. Никто из них не задумывался об этом. Наконец один из приятелей сказал: «Ну, я думаю, что мы должны сходить в морг и проследить, чтобы все было путем. А вообще-то нам нужно поговорить с начальником, может он что-нибудь толковое скажет?»

Молигрубер плыл все дальше, глядя на город, который он знал так хорошо. Он напоминал один из тех воздушных шаров, которые иногда привязывают к рекламным автомобилям. Он несся сам по себе, и казалось, что он не может контролировать своего движения. Вначале ему показалось, что он взлетел над крышей погребальной конторы. Он посмотрел вниз и увидел, до чего тусклы улицы, до чего безрадостны дома, стоящие на них, до чего нуждались они в покраске. Он видел старые автомобили, стоящие вдоль обочин дорог, а затем ощутил острую боль, когда, пролетая над своей старой сторожкой, увидел там незнакомца. Незнакомец был одет в желтый пластиковый шлем и флюоресцирующий красный жилет, принадлежавший, очевидно, когда-то самому Молигруберу. Он смотрел вниз, на мужчину, вяло помахивающего метлой и часто наклоняющегося, чтобы подобрать мусор с помощью двух дощечек и сбросить его в тачку. Тачка также выглядела замызганной. «Когда-то я лучше следил за ней», – подумал Молигрубер. Он продолжал лететь, критически рассматривая сор, валяющийся на улицах. Он посмотрел на новостройку и увидел, как высохшая земля из котлованов взлетает вверх и разносится сильными ветрами по всему городу.

Что-то на Мусорной Станции привлекло его внимание. Он чувствовал, как парит над городом и в то же время следует за мусоровозом. Затем он подлетел к станции и нырнул сквозь крышу. Там он обнаружил все тех же четырех приятелей, беседующих с начальником. «Мы не можем позволить ему оставаться там, – сказал один из них. – Страшно подумать, что из-за того, что у него не было денег, мы не можем похоронить его как положено. И никто не собирается и пальцем пошевелить». Начальник ответил: «Почему бы нам всем не сброситься? Сегодня же день получки. Если мы попросим каждого работника сдать на похороны по десятке, то можно будет устроить приличное погребение, даже с цветами. Я знал Молигрубера с молодости. У него никогда ничего не было за душой. Иногда мне казалось, что он немного не в себе, но он всегда справлялся со своей работой. Может быть, просто делал ее чуточку медленнее, чем остальные. Да, это хорошая мысль – сброситься всем по десятке».