Мозг онлайн. Человек в эпоху Интернета - Гэри Смолл

Прежние исследования установили, что чрезмерное увлечение видеоиграми развивает в детях агрессию и притупляет реакцию на жестокость, которую они наблюдают в реальной жизни. В нашей работе было показано, что хватает и ежедневных десяти минут компьютерных игр [62], в которых есть кровь и насилие, чтобы у ребенка возросла склонность к агрессивному поведению. Впрочем, последние исследования свидетельствуют, что степень воздействия на мозг определяется не количеством жестоких сцен, а градусом жестокости.

Сейчас все больше компьютерных игр, где акцент делается не на разрушение и насилие, а на более сложные цели и стратегии. Такая нетривиальная виртуальная среда заметно влияет на работу лобных долей — на тот участок мозга, которому необходимо развиться у подростка, чтобы у будущего взрослого было все в порядке с абстрактным мышлением и навыками планирования. Профессор Рюта Кавашима с коллегами из Университета Тохоку в Японии обнаружила, что когда дети играют в компьютерные игры, работает ограниченный участок их мозга, управляющий движениями тела и зрением. Совсем другие результаты были получены при наблюдении детей, которые решали самые простые, рутинные арифметические задачи. Когда дети складывали натуральные числа меньше 10, их мозг задействовал нейроны из куда более обширной области, включающей и лобные доли, а они, как мы помним, отвечают за обучение, память, эмоции и даже держат под контролем наши спонтанные порывы.

Компьютерные игры затягивают и интеллектуально и эмоционально, поэтому впасть в зависимость проще простого. Допаминовая система мозга подстраивается под новый стимул, и человеку хочется играть снова и снова. Такой механизм привыкания — свойство многих цифровых технологий. Особенно интерактивных: это электронная почта, ICQ, интернет-магазины, социальные сети, YouTube, eBay, поиск в Google и Yahoo, интернет-казино и, разумеется, компьютерные игры. Пользователи (или игроки) могут ставить перед собой все более сложные цели: искать быстрей или развить свою многозадачность. Поэтому у интерактивных занятий меньше шансов наскучить. Низкотехнологичные игры — кроссворды, судоку, скрэббл — тоже бросают нам вызов и способны нас развлечь, однако компьютер ускоряет и усиливает стимулирующее воздействие на мозг. Мерцающие мониторы с трехмерной графикой, где изображения сменяют друг друга с бешеной скоростью, действуют на «цифровых от рождения» как наркотик.

Томографическое сканирование мозга, который находится под воздействием цифровых стимулов, показывает поразительно одинаковые паттерны адаптации у разных людей. Одно из первых исследований влияния видеоигры на мозг было посвящено «Тетрис»: в этой игре фигурки, составленные из четырех квадратов, падают сверху, и требуется как можно плотнее их упаковать. Доктор Ричард Хайер с коллегами из Калифорнийского университета в Ирвине обнаружил: томограммы новичков в «Тетрисе» свидетельствуют о напряженной работе мозга во время игры [64]. Однако несколько месяцев спустя, когда игроки уже ставят рекорды, томограф фиксирует крайне низкую активность мозга. Программа «Тетрис», как и многие другие цифровые игры, сама регулирует уровень сложности: чем дальше продвинулся игрок, тем быстрее падают фигурки, и играть становится трудней. Если сложность игры возрастает, эффективность работы мозга будет тоже расти.

У подростков-геймеров активность лобных долей снижена даже в свободное от игр время. Те же паттерны активности мозга наблюдали и у взрослых, но тут они могут играть адаптивную роль. Доктор Джеймс Россер с коллегами из медицинского центра Бет-Исраэль в Нью-Йорке выяснил [65], что в реальной жизни люди часто пользуются навыками мышления, приобретенными в виртуальном мире. К примеру, хирурги-лапароскописты, проводившие за компьютерными играми три часа еженедельно, допускали в ходе операций на 40 процентов меньше ошибок, чем их коллеги, которые в компьютерные игры не играли.

За компьютером можно играть, а можно читать электронные письма, отвечая на некоторые из них, или искать что-то в Google — словом, заниматься каждодневной работой. Но разница между этими занятиями не так велика, как кажется. В обоих случаях мозг встречает шквал раздражителей, которые возбуждают и зрение, и мыслительный процесс. Компьютерные игры и работа за компьютером в правильных дозах учат нас быстрей реагировать и улучшают внимательность, в особенности периферийное зрение. А электронная переписка и блуждания по Сети помогают нам мгновенно ориентироваться в огромных массивах информации.

Другой вопрос: как быть с пассивным времяпрепровождением? Скажем, что мы приобретаем от просмотра ТВ? Есть ли основания считать, что в этот процесс вовлечено меньше нейронных сетей, а неиспользуемые участки мозга тем временем вянут от простоя? Исследования, посвященные компьютерным играм, подчеркивают, что цифровые технологии такого типа влияют и на развитие мозга, и на его работу вне контекста игры. Правда ли, что мы воспитали целое поколение с недоразвитыми лобными долями — молодых людей, не способных учиться, запоминать, чувствовать и управлять своими порывами? Или, наоборот, «цифровые от рождения» развили в себе новые, прогрессивные, навыки, которые сулят им невероятные успехи в будущем?

Однозначно ответить на эти вопросы невозможно. Компьютерные игры сами по себе вовсе не зло в чистом виде: люди разного возраста играют в них и получают удовольствие. Другие цифровые технологии перевернули наши представления о том, как можно общаться, вести дела и выстраивать взаимоотношения с людьми. Проблема в том, что трудно определить грань, за которой веб-поиск, игры и электронная переписка начинают нагружать мозг сверх меры. Каждому полезно отдавать себе отчет, где эта грань проходит конкретно для него.

Пусть ученые и не нашли пока ответов на все эти вопросы, мы знаем, что компьютерные игры в умеренных дозах обогащают наше сознание [66] и совершенствуют отдельные когнитивные механизмы. «Передоз», в свою очередь, превращает людей в оторванных от реальности лунатиков. Игры (опять-таки в умеренных дозах) повышают способность распознавать образы, заставляют мыслить системно и прививают организаторские способности. Однако, чтобы преуспеть и в играх, и в жизни, полезно научиться терпению и находить толк в таких занятиях, которые не приносят немедленной награды. Когда подросток это осознаёт, он делает новый шаг в своем развитии. Некоторые сторонники компьютерных игр заявляют, что те тренируют ум точно так же, как физические упражнения тренируют тело.

Ученые и разработчики игр находят им новые и новые применения. Игры помогают ученикам освоить школьную программу и прививают полезные когнитивные навыки. Даже их родителей и бабушек с дедушками не обошли компьютерщики стороной: игры, разработанные специально для них, улучшают память и служат чем-то вроде гимнастики для ума (см. главу 8).

Если «цифровые от рождения» с головой уходят в виртуальное пространство и миры компьютерных игр, то «цифровые иммигранты» уделяют тому и другому куда меньше времени. Они выросли в ту эпоху, когда человечество еще не успело помешаться на технологиях, и нынешняя цифровая революция застала их уже взрослыми. Многие из них хорошо помнят время, когда единственным электронным прибором в доме был телевизор — причем не обязательно цветной. Кто-то освоил новые технологии без труда и теперь делает покупки в Интернете, переписывается по электронной почте и пользуется мобильным телефоном — но все эти привычки возникли уже у взрослых людей со сложившейся личностью.

Пусть «иммигранты» и адаптируются к цифровой реальности, они и «цифровые от рождения» смотрят на вещи по-разному. Типичный мозг «цифрового иммигранта» обучен иначе заводить знакомства и получать знания. Он решает проблемы шаг за шагом и не берется за несколько дел сразу. «Иммигранты» более последовательны и педантичны. Они вынуждены выучить новый, цифровой, язык — а это для них ничуть не проще, чем китайцу заговорить на английском. А когда взрослый человек учит иностранный язык [67], мозг задействует вовсе не те участки, которые отвечают за усвоение языка в раннем детстве.

Тяга юного мозга к новым технологиям — только одна из причин, ведущих к появлению «мозговой пропасти». Есть и другая, не менее важная: старшее поколение не желает иметь дела с новыми технологиями, а иногда и просто боится их. Когда человеку уже 60 или слегка за 70, ухудшение работы мозга мешает пользоваться компьютерами и разнообразными гаджетами [68]. Более 50 процентов людей старше 65 страдают артритом или расстройствами слуха и зрения, а про вспомогательные инструменты — вроде экранной лупы или программ, которые зачитывают вслух текст с экрана, — многие пожилые люди ничего не знают или просто не желают с ними связываться.