Разведка боем - Василий Звягинцев

И замолчал, давая Врангелю время подумать и принять решение, не теряя лица. Сам налил себе полбокала чуть зеленоватого сухого вина, извлек из портсигара первую в этот день сигару.

Расчет его оказался верным. Что Врангель примет его предложение, он не сомневался, не смог угадать только, в какую форму тот облечет свое согласие. А Врангель сумел за краткие минуты проявить и самообладание, и определенное остроумие.

Барон как-то сразу согнал с лица раздражение и неприязнь, разгладил жесткие складки у рта.

– Кажется, я понял, о чем вы говорите. Вам хочется поучаствовать в своеобразном сафари? И вы согласны уплатить за это развлечение определенную сумму. Думаю, на таких условиях мы можем прийти к соглашению. Егерь находит зверя, охотник стреляет. После окончания охоты они расстаются, довольные друг другом…

– Браво, генерал, лучше я и сам не смог бы сформулировать. На том и поладим.

Наблюдая Врангеля, разговаривая с ним уже второй день, Новиков вдруг понял, что все это время он понимал генерала неправильно. Попав в плен навязанных литературой и историческими исследованиями стереотипов, он не уловил в нем главного. Врангель ведь по натуре – авантюрист и романтик. Учился в престижном Горном институте, потом вдруг пошел вольноопределяющимся в гвардию, сдал экзамен на офицерский чин, с блеском окончил Академию Генерального штаба, в тридцать семь лет стал командиром кавалерийской дивизии, умело и рискованно сражался во главе Кавказской армии, в сорок лет свалил Деникина и стал Верховным правителем, в момент, когда не оставалось надежд не то что на победу, а и на то, что Слащев удержит крымские перешейки, лютой зимой, в чистом поле, с горсткой офицеров и юнкеров. Что же это, как не авантюризм пополам с неукротимой верой в свою счастливую звезду?

Вот на этих чертах его характера и надо играть, а не убеждать его с позиций американского прагматизма!

Новиков придвинул кресло к столу, подался вперед и даже поманил генерала рукой, приглашая его к себе поближе.

– А знаете, Петр Николаевич, я теперь, пожалуй, раскрою вам свою главную тайну. Она проста, хоть и не совсем обычна по нашим меркам. Я ведь тоже по происхождению русский. Тут вы почти догадались. Иначе зачем бы мне, в самом деле, тратить деньги на столь сомнительное дело? Проницательный вы человек. Другого я бы еще долго морочил болтовней про бескорыстную мечту о спасении чужой страны. Да кому мы нужны, кроме нас самих! Все эти иностранцы только радуются гибели настоящей России. А с большевиками они договорятся. Вот и нам нужно договориться, пока не поздно.

Он еще налил себе в бокал шампанского, залпом выпил (это тоже входило в рисунок образа).

– А откуда столько денег, спросите вы. Отвечу. В Америке о таком не принято спрашивать, а здесь можно. Никаких страшных тайн и старушек-процентщиц. У нас сейчас какой год, двадцатый? Ну вот, значит, в самом конце девяносто девятого мы с друзьями, четыре гимназиста последнего класса, юноши с романтическими настроениями, сбежали из дома. Поездом до Одессы, пароходом до Каира, оттуда в Кейптаун. Великолепное путешествие, доложу я вам. Англо-бурская война, как вы помните, всеобщий подъем, песня еще была: «Трансвааль, Трансвааль, страна моя, ты вся горишь в огне…» Да, повоевали. Мой друг Алексей Берестин, которого я вам в советники предложил, до фельдкорнета дослужился. Это у нас корнет – обер-офицерский чин, а у буров фельдкорнет – почти генерал. Но война и сама по себе дело не слишком чистое, а там… Причем с обеих сторон. Буры – они колонизаторы и расисты еще почище англичан. В общем, когда дело к концу пошло, решили мы, что с нас хватит. Тем более с кафрами местными подружиться успели. Мы-то, русские, народ ужасно жалостливый и склонный ко всяким инородцам с сочувствием относиться, как к братьям меньшим. Они это оценили…

Импровизация увлекла самого Андрея. Он повторял сейчас кое-что из того, что рассказывал при вербовке капитану Басманову, и попутно добавлял новое, компилируя ранее читанные авантюрные романы и свои еще детские фантазии. Получалось, именно за счет этого, убедительно. Он не излагал заученную легенду, а словно бы вспоминал, привирая по ходу, как это свойственно охотникам и солдатам. Врангель, стихийный психолог, поскольку вождь по призванию, обратил на это внимание и поверил, особенно по контрасту с прежним, как бы заранее отрепетированным поведением странного гостя.

– Короче, – продолжал Новиков, – отступили мы на север, с месяц прожили у кафров в деревне, и они, наконец, то ли в благодарность, то ли чтобы от нас отделаться, показали нам дорогу к тамошнему Эльдорадо. Про Клондайк знаете? Полная ерунда тот Клондайк. Столби участки, потом неделями промывай песок… Мы нашли ЖИЛУ! Вы б ее видели! Самородки – от фунта до пуда. И их там было… Тонны и тонны! Забота одна – как все вывезти. Но сейчас не об этом. Чтоб не думали, будто я так, болтаю, я вам самородок подарю. Вы ж горный инженер, вам интересно будет, он у меня вместо пепельницы в каюте стоит. Восемь фунтов и сколько-то унций, а по форме – будто морская раковина. В самый раз, одним словом. Ну так вот, разобрались с золотом, почувствовали себя состоятельными людьми, решили заняться алмазами. В Южной Африке их тоже навалом. Буссенара читали? А когда деньги несчитаные имеются, все остальное – вопрос техники. Сейчас мы владеем десятью месторождениями с урожайностью до пяти тысяч каратов в год с каждого.

Причем алмазы не технические, а ювелирные, почти каждый можно сразу в перстни вставлять… Живи и радуйся. Но мы же молодые тогда были, едва за двадцать, и вдруг стали богаче Креза. Даже неизвестно, насколько богаче. Если бы выбросить все нами добытое на рынки, получилось бы, как у испанцев в ХVI веке – под американское золото элементарно не нашлось в Европе товаров. И тогда мы решили просто жить. То есть использовать свои деньги для обеспечения интересного и абсолютно свободного существования. Но большие деньги имеют загадочное свойство – они как бы деформируют вокруг себя реальность…

Новиков и сам не заметил, как начал говорить серьезно, то есть в аллегорической форме излагать Врангелю некую философскую квинтэссенцию того, что произошло с ними на самом деле. Да и неудивительно. Генерал был первым посторонним человеком в этом времени, с кем ему довелось беседовать на подобные темы. Причем личностью Врангель был далеко не ординарной. Независимо от оценки, данной ему не слишком добросовестными интерпретаторами истории.

– Деформируют реальность… Или, проще сказать, наличие возможностей, выходящих за пределы нормы, как бы повышают уровень этой самой нормы. Да вы и по себе можете судить – с человеком вашего возраста и профессии, но застрявшим в подполковничьем чине, и приключения случаются соответствующие, примеры сами придумайте, а вот вы стали генерал-лейтенантом, и вокруг вас завертелись совсем другие шансы. Один знакомый поэт так выразился: «А рядом случаи летали, словно пули… Одни под них подставиться рискнули, и ныне кто в могиле, кто в почете…» В общем, не успели мы обратить какую-то мизерную долю наших сокровищ в доллары и фунты, приобрести приличные дома и замки, пароход вот этот – подвернулась информация о сокровищах ацтеков. Снова совсем как в романах. А романы, кстати, тоже не на пустом месте создаются. Был я знаком с одним настоящим американцем, писателем, рассказывал ему о своих приключениях, Джек Лондон его звали, так он, творчески их переработав, именно роман и написал. «Сердца трех» называется. Увлекательный, хотя там многое совсем по-другому изложено, и главных героев он американцами сделал. Но в основе все верно. В общем, собрались мы, поехали. И нашли, что тоже поразительно. Правда, заодно пришлось почти год в Мексике повоевать. У них, как вам известно, тоже гражданская война происходила. То на одной стороне мы сражались, то на другой. Пока нужную нам провинцию и от тех и от других освободили. Проникли в затерянный в джунглях древний город. А там…

Врангель не сразу стряхнул с себя навеянное рассказом Новикова наваждение.

– Да, есть многое на свете, друг Горацио… Так, а что же сюда вас привело? Внезапно пробудившийся патриотизм? Желание, подобно Кузьме Минину, достояние свое на алтарь отечества положить?

– И это тоже, несмотря на ваш скептицизм. Но – не только. Я же намекнул – вокруг нас все время странные события происходят. Недавно нам стало известно, что в России в определенном месте хранится нечто настолько заманчивое… Вот угадайте, ваше превосходительство, к чему такому могут стремиться люди вроде нас, если и так в состоянии купить любой мыслимый товар или услугу. Подумайте, подумайте, Петр Николаевич, а я пока покурю.

– Так что же? – спросил генерал, не расположенный играть сейчас в загадки.

– А вот, например, здоровье можно купить за самые большие деньги, когда его уже по-настоящему нет, или тем более вечную жизнь?