Израиль и (не)контролируемые территории. Уйти нельзя остаться - Алек Эпштейн

Несмотря на то что предложение это не было принято Л. Эшколем в том виде, в котором его выдвигал Э. Сассон, оно также не было отвергнуто. 4 июля 1967 года премьер-министр постановил создать четырехстороннюю комиссию, которую возглавил Яаков Герцог, генеральный директор Министерства главы правительства, бывший одним из самых доверенных лиц премьера. В комиссию входили представитель Министерства обороны (им был Хаим Герцог, родной брат председателя комиссии и будущий президент Израиля), сотрудники Министерства иностранных дел Моше Сассон, сын министра Э. Сассона, и Шауль Бар-Хаим и представитель службы внешней разведки «Моссад» (им был Давид Кимхи, в 1980–1987 годах генеральный директор МИДа Израиля)[61].

Спустя две недели комиссия представила свои заключения. Ключом к решению проблемы Западного берега был назван король Иордании Хусейн, с которым предлагалось во что бы то ни стало достичь соглашения. Очевидно, что это мнение отражало позицию председателя комиссии – не кто иной, как Яаков Герцог еще с сентября 1963 года неоднократно встречался с королем Иордании[62]. Их пятая встреча – и первая после Шестидневной войны – состоялась в Лондоне 2 июня 1967 года[63], за два дня до создания комиссии. «Наш прямой контакт и наши дружеские отношения побуждают меня говорить искренне, – отметил король в беседе с израильским дипломатом. – Экстремисты идут своим путем, я иду другим. Должен быть заключен мир достойный, на основе взаимного уважения. … Не только у вас есть права – и у нас есть права. Не загоняйте нас в угол. Признавайте наши чувства, относитесь к нам с пониманием и уважением. Весь регион находится на перепутье. Я надеюсь, мы выберем верный путь. От вас зависит очень многое»[64].

Король Хусейн рассчитывал, что на саммите лидеров арабских стран не будет выработано какой-либо единой позиции, в результате чего у него будут развязаны руки для последующих открытых переговоров с Израилем. В сентябре 1967 года в столице Судана Хартуме состоялась конференция глав арабских государств, участники которой единым фронтом потребовали отвода израильских войск к границам, существовавшим до Шестидневной войны, заявив, что и после этого «не будет мира с Израилем, не будет признания Израиля, не будет переговоров с Израилем». Это решение поставило короля Хусейна в сложное положение: он помнил, как в 1951 году поплатился жизнью за связи с сионистскими лидерами его дедушка эмир Абдалла, и открыто пойти против решений Хартумского саммита он не решался. При этом на протяжении двух лет после Хартумского саммита (т. е. с октября 1967 до конца сентября 1969 года) Хусейн провел не менее двенадцати тайных встреч с израильскими руководителями, в которых, кроме Яакова Герцога, в разное время участвовали Голда Меир, Игаль Алон, Аба Эвен и Хаим Бар-Лев[65]. Хусейн просил и встречи с Моше Даяном, но Леви Эшколь не поддержал эту идею[66], и первая встреча между ними состоялась только 29 июня 1972 года (на протяжении пяти последующих лет М. Даян еще четырежды принимал участие в прямых тайных переговорах с королем Иордании[67]).

Проблема была и в том, что израильские руководители, в том числе и сам Яаков Герцог, полагали, что время работает на них и спешить поэтому некуда. Я. Герцог, сын бывшего главного ашкеназского раввина Эрец-Исраэль Исаака Халеви Герцога, был крайне воодушевлен фактом установления израильского контроля над территориями Иудеи и Самарии, и в особенности над Старым городом Иерусалима. «Эта победа [в Шестидневной войне] была достигнута не армией, – говорил Я. Герцог итальянцу И. Монтанелли. – Ею одарил нас сам Господь, который спустя несколько десятилетий после Освенцима привел нас в Иерусалим». И. Монтанелли справедливо записал: «Это был не голос генерального директора [Министерства главы правительства; именно эту должность занимал Я. Герцог], а слова пророка»[68]. И Яаков Герцог, и тогдашний глава «Моссада» Меир Амит, и другие израильские руководители полагали, что спешить некуда и контакты с королем Хусейном важны для Израиля не столько сами по себе, сколько как фактор, раскалывающий арабское единство. Иными словами, факт ведения переговоров был важнее, чем их возможный итог. При этом в долговременной перспективе Я. Герцог, очевидно, предпочитал решать проблему с королем Иордании, а не с палестинскими арабами Западного берега или лидерами ООП (о них в качестве возможных партнеров для переговоров речь не шла вообще).

Выводы комиссии не обсуждались правительством и не были одобрены как руководство к действию премьер-министром. Более того, представители Иордании не были ознакомлены с выводами комиссии, хотя именно королю Хусейну отводилась в них ключевая роль, и его даже предлагалось объявить «хранителем святых мест ислама»[69]. К сожалению, Я. Герцог не осознавал, как мало времени было отпущено на его миссию. В 1969 году скончался Л. Эшколь, после чего премьер-министром стала Голда Меир, с которой Я. Герцог выстроить доверительные отношения не сумел, в результате чего из одного из самых влиятельных людей в стране он превратился в государственного служащего, пусть и высокого ранга, но маловлиятельного. В 1972 году в возрасте 51 года скоропостижно от так и не диагностированной толком болезни скончался сам Я. Герцог. События «Черного сентября» 1970 года и убийство 28 ноября 1971 года премьер-министра Иордании Васфи аль-Телля[70] поставили короля Хусейна в куда более сложное положение относительно радикальных палестинских националистов, которые все более выходили на первый план. Иллюзии о том, что израильско-иорданский переговорный процесс можно вести годами и что от этого неспешного темпа Израиль только выиграет, развеялись, причем весьма быстро. События развивались совсем не так, как это виделось Я. Герцогу и Л. Эшколю в первые недели после Шестидневной войны.

Планы Игаля Алона

26 июля 1967 года Игаль Алон подал Леви Эшколю собственный план[71]. Несмотря на то что он формально никогда не был утвержден правительством, Л. Эшколь согласился с тезисами и идеями, изложенными в этом документе, и они на какое-то (трудно сказать, какое именно) время стали своего рода руководством к действию. При этом важно отметить, что, во-первых, сам И. Алон с течением времени менял свои взгляды по ряду вопросов, относившихся к его плану, а во-вторых, к бумагам, которые он подавал, не были приложены какие-либо карты. Карты плана Алона, опубликованные в отдельных изданиях[72], отражают понимание его предложений теми, кто эти карты составлял; ни одна из них не была выверена и одобрена самим И. Алоном, который ограничился формулированием принципов политики по отношению к тем или иным территориям, не детализируя их с требуемой точностью. Более того: этот судьбоносный «план» нигде и никогда не был опубликован, из-за чего биограф И. Алона цитирует его по машинописному тексту на английском языке, хранящемуся в частном архиве[73]; автор книги, посвященной израильско-иорданским отношениям, приводит фотокопии трех разрозненных рукописных листков на иврите с зачеркиваниями и исправлениями из коллекции не самого центрального Архива Объединенного кибуцного движения[74]; а редакторы книги, поместившие «карту», соответствующую, по их мнению, этому плану, основывались на мемуарах И. Алона, опубликованных двадцать с лишним лет спустя, в 1989 году[75].

Как бы там ни было, первый и, возможно, самый важный тезис в этом плане касался проблемы границ. Как указывалось выше, И. Алон ввел понятие «оборонной границы». Под этим термином подразумевалась линия, которую ни в настоящем, ни в будущем не должны пересекать армии арабских стран. Такой «оборонной границей» И. Алон назвал долину реки Иордан (полоса шириной 10–15 км), которая ввиду своей особой стратегической значимости должна быть присоединена к Израилю и постоянно находиться под его контролем.

И. Алон предполагал, что арабские территории Западного берега будут рано или поздно Израилем отданы, а потому создавать постоянную администрацию на них не следует (и в этом его подход разительно отличался от подхода М. Даяна, создавшего на территориях разветвленную сеть военных администраций). Однако он считал очень важным создать «защитный пояс поселений», который бы окружал территории, населенные арабами. Особую важность И. Алон, как и Д. Бен-Гурион, придавал городу Хеврону (ввиду его религиозного значения), который должен контролироваться Израилем. И. Алон также выступал за израильскую аннексию района Гуш-Эцион.

Кроме того, И. Алон уделил внимание таким проблемам, как источники пресной воды и религиозные святыни, находящиеся на Западном берегу. Он указал, что в случае возвращения территорий необходимо будет искать альтернативные источники воды, а также позаботиться о сохранности священных мест.