История Золушки - Макс Мах
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Согласен! – поддержал мнение Сиротина генерал. – Рад, что не ошибся. Сам понимаешь, поставить женщину на эскадрилью – решение не из простых. Ну, да бог с ней, с Амелиной! Теперь расскажи мне, Григорий Леонидович, про поручика Львова.
– А что Львов? – не понял вопроса Сиротин.
– Как он там?
– Так по-прежнему. Жив-здоров, пьет умеренно, летает хорошо. Вот он как раз и сбил один из тех трех «ланкастеров».
– А! Ну-ну. Ладно тогда! Прощай! – и генерал прервал связь.
«Ну, и что это было?» – задумался Сиротин.
«Наверное, – решил он через пару минут, – Орловского кто-то с самого верха достал. Вот он и забеспокоился. Вопрос, однако, о ком шел сейчас разговор, об Амелиной или о Львове?»
Две недели назад, когда здесь же, в этом самом кабинете, он беседовал со штабскапитаном Амелиной, Сиротин сказал ей, что ничего толком о Львове не знает. Полковник, разумеется, лукавил. Не бывает такого, чтобы человек был, а слухов о нем не было. Армия только кажется большой и путаной, как столичный город, а на самом деле тут все, как в деревне: утаить что-нибудь вроде этого совсем непросто. Другое дело, что и болтать с кем ни попадя про все, что знаешь – а штабс-капитан Амелина, как ни крути, особых прав пока не заслужила, – Сиротин не хотел. Потому и «скормил» ей, ведь что-нибудь он все-таки должен был сказать новому комэску, историю про кого-то, кто якобы что-то такое видел в самом начале войны.
Ретроспекция 2
На самом деле, видел тогда Львова – в форме флотского офицера и при орденах – не кто иной, как сам Сиротин. И знал он, увидел и услышал там и тогда гораздо больше, чем стал бы рассказывать незнакомому комэску.
А дело было так. В сентябре сорок седьмого капитан Сиротин принял эскадрилью в 23-м полку, прикрывавшем военно-морскую базу и порт Берген. Время было тяжелое. В Норвежском и Северном морях не утихала морская война «малой интенсивности». Это была все та же «Битва за Атлантику», но после тяжелых потерь, понесенных противоборствующими сторонами в первые месяцы войны, и атлантисты, и континентальный союз опасались вводить в бой эскадры тяжелых кораблей. Сражались в основном легкие силы, подводные лодки и эсминцы, но зато много и тяжело работала авиация. Русские и прусские бомбардировщики атаковали Англию, Данию и Нидерланды, атлантисты бомбили Пруссию, Саксонию и русские провинции от Варшавы до Москвы. Но тяжелее всего приходилось передовым базам флота. Берген иной раз переживал по два налета за ночь, и летчики истребительной авиации буквально валились от усталости с ног. Жили, казалось, на одном кофеине с амфетамином, но заменить этих пилотов было некем.
Страна только еще втягивалась в войну и не успевала восполнять потери в технике и личном составе. К этому времени мобилизовали уже всех кого можно и практически все, что летало, но этого, к сожалению, оказалось недостаточно. Промышленность наращивала темпы выпуска самолетов и разворачивала новые мощности на базе заводов и фабрик, производивших в мирное время исключительно гражданскую продукцию. Но все это требовало времени и не могло быть сделано сразу вдруг. То же самое происходило и с подготовкой пилотов. В России, слава богу, имелось большое количество летчиков гражданской авиации, и это не считая пожарных, почтарей и прочих «пейзан», а также спортсменов и владельцев частных самолетов. Но всех их надо было переучивать на новую военную технику или вообще готовить в качестве военных летчиков с нуля. Но выбора не было, военные училища летчиков восполнить потери, не говоря уже о наращивании сил армии и флота, попросту не могли. Кого можно было выпустить сразу после ускоренного курса, то есть курсантов старших курсов, уже выпустили, а новых надо было еще чему-нибудь научить, а это требует времени.
Такова была ситуация, когда разведка раскрыла планы англичан высадить комбинированный десант – одновременно с моря и с воздуха – в районе Бергена и Ставангера. Вот тогда – не иначе, как от отчаяния, – командование и ввело в Фенсфьорд авианосцы «Царь Борис» и «Архангел Гавриил». С моря их прикрывали минные поля и эсминцы сопровождения, а от атак с воздуха – секретность, маскировка, крейсер ПВО «Микула Селянинович» и береговые зенитные батареи. Авиация же, базировавшаяся на кораблях, – а это были на тот момент практически одни истребители ВМФ, – прикрывала возможные районы высадки десанта. Но секретность секретностью, а на казарменном положении – в данном случае на борту авианосцев – такую ораву молодых половозрелых мужиков не удержишь. И вскоре вновь прибывшие флотские, не исключая пилотов палубной авиации, стали появляться в кабаках, расположенных вокруг военно-морской базы, а иногда и на дальних окраинах Бергена. Ну, а там, как водится, в своем кругу да под действием винных паров, нет-нет да сказанет кто-нибудь лишнее. Не то чтобы уж самую что ни на есть страшную военную тайну выдаст, хотя случалось и такое, но порой за кружкой пива «с прицепом» можно было услышать много интересных историй и узнать немало удивительных фактов, за которые вражеская разведка наверняка не поскупилась бы хорошо заплатить.
Так, собственно, Сиротин и узнал, что на «Царе Борисе» базируется истребительная авиагруппа, специально собранная еще в первые дни войны из асов морской авиации капитаном 1-го ранга князем Курбским. Позже услышал и самоназвание морских истребителей – «Адские плясуны». Сообщалось – впрочем, вполне возможно, что это были всего лишь слухи, – что люди Курбского рисуют на фюзеляжах своих «сикорских» карточных джокеров, из-за которых их и прозвали адскими плясунами. Другие, впрочем, утверждали, что прозвище появилось вследствие того впечатления, какое производили воздушные бои с участием этих пилотов. Они же не зря считались асами: фигуры высшего пилотажа крутили на раз и в таком бешеном темпе, что у посторонних просто дух захватывало. Однако, так или иначе, но адские плясуны каперанга Курбского ходили в те же кабаки и бордели, что и все прочие выпущенные в увольнение офицеры. Так что временами, и не так чтобы редко, те и другие пересекались.
Про самого князя известно было мало. Крутой аристократ – ну, об этом по одной фамилии можно было догадаться, – любимец императора, такие, во всяком случае, ходили о нем слухи, и отличный пилот. И все остальные асы в его авиагруппе, в большинстве своем, хотя, положим, и не все, испечены были из того же «сдобного» теста. Если не титулованные аристократы, то уж, верно, выходцы из старых дворянских фамилий. Все
