День позора. Второй Перл-Харбор - Уолтер Лорд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На всех японских кораблях стволы орудий были направлены на «Блю» в готовности немедленно уничтожить эсминец, как только на нем появятся какие-либо признаки тревоги.
Так и не обнаруженная эскадра Микавы со скоростью 26 узлов вышла уже к северу от острова Саво. Где-то впереди по курсу, по данным адмирала Микавы, должны были находиться три тяжелых крейсера противника.
«Курс 150 градусов!» – приказал Микава. Эсминец «Блю» скрылся за кормой, а впереди, в кромешной тьме, должны были находиться корабли Южных сил: тяжелые крейсера «Канбера» и «Чикаго» с двумя эсминцами охранения. На одном из этих эсминцев, «Багли», в этот момент записали в вахтенном журнале:
«Море спокойное, слабый восточный ветер, плотная облачность с периодическими дождевыми шквалами, луны не видно. Артиллерийская вахта на своих местах».
Эсминец «Багли» был одним из тех кораблей, которые первыми открыли огонь по японским самолетам во время нападения на Перл-Харбор. Корабль находился тогда у 22 причала в ожидании планового ремонта. Огнем своих орудий эсминец пытался прикрыть беспомощную «Оклахому». Затем эсминцу удалось дать ход и корабль маневрировал в гавани, подбирая моряков, оказавшихся в воде.
Примерно такая же боевая биография была и у эсминца «Паттерсон». Его зенитки сбили над Перл-Харбором один японский самолет. Позднее корабль участвовал в рейде на Рабаул, когда лейтенант О"Хара с «Лексингтона» сбил в одном полете пять самолетов противника…
В 01:30 японские корабли легли на курс 95 градусов. По межкорабельной связи Микава срывающим голосом дал команду:
«Всем кораблям! Атака!»
Японские корабли выпустили торпеды в направлении смутных силуэтов американских крейсеров.
Первым обнаружил японские корабли эсминец «Паттерсон». По межкорабельной связи прозвучал сигнал тревоги:
«Внимание! Внимание! Неизвестные корабли входят в пролив!»
Но было уже поздно. В этот момент с японских гидросамолетов были выпущены осветительные ракеты. Яркий свет осветил американские корабли.
В 01:37 «Чокай» и два других крейсера произвели первый залп.
Находившийся в «вороньем гнезде» «Канбе-ры» сигнальщик Макинтош заметил след идущей к кораблю торпеды и успел крикнуть:
«Торпеды с правого и левого бортов!»
В следующее мгновение сигнальщик был ослеплен ярким пламенем, вырвавшимся из носовых орудий вражеского корабля. Он закричал:
«Артогонь справа по носу!»
На «Канбере» зазвучал сигнал боевой тревоги. Он еще звучал, когда торпеды попали в крейсер. Капитан 1 ранга Гаттинг вбежал на мостик, когда две торпеды попали в правый борт «Канберы», а первые японские снаряды стали крушить борта и надстройки австралийского крейсера.
Старший артиллерист «Канберы» капитан 3 ранга Холл пытался открыть огонь орудиями главного калибра. Делать это пришлось уже под взрывами японских снарядов. Снаряды кромсали огромные надстройки высокобортного корабля, взрываясь во внутренних помещениях, производя страшные разрушения, калеча и убивая людей.
В нескольких местах вспыхнули пожары, и огонь быстро распространился по всему крейсеру. В орудийной башне кто-то кричал: «Приборы наводки обесточены!» Другой голос прокричал по боевой трансляции: «Пожар в генераторном отсеке! Динамо-машины разбиты!»
«Канбера» с креном вышла из строя, описала циркуляцию и замерла, грузно раскачиваясь на волне.
Очередной снаряд с невероятным грохотом разорвался в боевой рубке крейсера, и капитан 1 ранга Гаттинг упал смертельно раненым (он скончался на следующий день). Рядом с ним лежали убитые наповал штурман и артиллерист, а также пять матросов – погибшие или умиравшие.
Тяжелый запах нитроглицеринового пороха висел в воздухе, смешиваясь с угарным запахом густого черного дыма от разгорающихся пожаров.
Старпом «Канберы» капитан 3 ранга Уэлш пробрался в боевую рубку с запасного командного пункта. С ним была спасательная партия, которая начала тушить пожар и убирать убитых. В боевую рубку прибежал корабельный врач Даунвард. Он увидел капитана 1 ранга Гаттинга, скорчившегося в кресле, залитого кровью, но еще живого. Командира крейсера поддерживал рулевой-старшина. Гаттинг взглянул на своего старпома и прохрипел:
«Сражайся, пока корабль не пойдет ко дну, Джим!»
Глаза Гаттинга закрылись и он начал медленно и неловко сползать с кресла на палубу.
Старший инженер-механик «Канберы» капитан 2 ранга Макмагон продрался через огонь, дым и искореженный горячий металл в рулевую рубку. Он увидел командира, поддерживаемого старшиной рулевых Доусоном.
«Сэр, – доложил старший механик, – машинное отделение в тяжелейшем состоянии. Думаю, что мы там долго не продержимся».
«Делай, что можешь, Мак», – с трудом ответил командир, находившийся уже в полубезсознательном состоянии, но все еще пытавшийся сопротивляться попыткам Доусона и врача положить его на палубу.
Одна из попавших в крейсер торпед вырвала солидный кусок подводной части корабельного корпуса. Капитан 2 ранга Макмагон спустился с мостика чтобы убедиться в том, есть ли хоть какой-нибудь шанс удержать «Канберу» на плаву и снять с нее оставшихся в живых.
Обстрел неожиданно прекратился, смолкли ужасающие звуки взрывающихся тяжелых снарядов, оставив лишь звон в ушах. Противник перенес огонь на другие корабли.
На палубе «Канберы» ярко пылали два бортовых гидросамолета. Два орудия левого борта были разбиты, а по всей палубе были разбросаны изуродованные тела. Оставшиеся в живых офицеры и матросы лихорадочно и бессистемно пытались бороться с пожарами и предотвратить взрыв боезапаса собственных орудий. Снаряды четырехдюймовой артиллерии, до которых удалось добраться, один за другим выбрасывались за борт.
Некоторые вытаскивали раненых из огня, пытаясь оказать им первую помощь. И все же огонь Добрался до погребов с боеприпасами для зенитных автоматов. Начали взрываться пулеметные ленты, добавившие к всеобщей какофонии барабанный треск смерти.
На ходовом мостике умирал капитан 1 ранга Гаттинг. Он передал командование своему старпому Уэлшу, но упрямо сопротивлялся попыткам врачей уложить его на палубу. Небольшая группа людей в молчании склонилась над умирающим. Глаза Гаттинга закрылись, голова упала на грудь, подбородок уперся в воротник белого кителя, залитого кровью. Все молчали. Только вахтенный офицер сдавленным голосом и жестами давал указания раненому рулевому.
Глава 7
Крейсер «Канбера» стал первым из кораблей южных сил, на который обрушилась артиллерийско-торпедная мощь эскадры адмирала Микавы.
Когда старший офицер капитан 3 ранга Уэлш вступил в командование агонизирующим кораблем, тот уже имел крен в 10 градусов на правый борт. Однако, Уэлш, обладавший упрямым характером, еще не был готов дать приказ экипажу покинуть крейсер.
Огонь бушевал в помещении Центрального поста управления машинами, а также на запасном командном пункте в кормовой части корабля. Горели самолетные катапульты, а равно и все, что могло гореть на верхней палубе. Расчеты четырехдюймовых орудий и торпедных аппаратов были либо убиты, либо тяжело ранены. В межпалубных помещениях повсюду бушевало пламя, распространяя густой удушливый дым.
Капитан 2 ранга Макмагон после разговора с умирающим командиром спустился в Центральный пост управления машинами. Густой дым валил из котельного отделения «А», в то время как котельное отделение «Б» представляло из себя месиво из трупов погибших, обломков арматуры и разбитых механизмов.
Макмагон, опасаясь, что могут взорваться погреба с боеприпасами, сообщил об этом капитану 3 ранга Уэлшу. Тот немедленно приказал затопить погреба.
К этому времени крен «Канберы» достиг 15 градусов, и никто не мог сказать, сколько еще корабль продержится на воде. Уэлш считал, что в их распоряжении, возможно, всего несколько минут. Макмагон также понимал, что корабль обречен. Информация стекалась к нему в Центральный пост и передавалась на мостик по переговорной трубе. Группы борьбы за живучесть докладывали одну плохую новость за другой:
– Тяжелый снаряд попал в барбет орудия «А», полностью выведя его из строя.
– Попадание тяжелого снаряда в помещение команды торпедистов, есть убитые.
– Два попадания в подпалубное отделение.
– Один снаряд разрушил камбуз машинной команды.
– Один снаряд попал в штабное помещение и еще один – в носовую часть ходового мостика с левого борта, убив большую часть находившихся там людей.
– Торпеда попала в правый борт в районе 127-го шпангоута между двумя котельными отделениями.
– Один снаряд разрушил кают-компанию старшин и смежное вентиляторное отделение.
Из одного этого перечня старпому стало ясно, что корабль вряд ли переживет эту ночь. Он дал приказ слить топливо из цистерн и выстрелить оставшиеся торпеды. Все погреба боеприпасов были затоплены, раненые собраны на верхней палубе. Оба катера и все уцелевшие шлюпки приготовлены к спуску. На катера грузили офицеров и матросов с тяжелыми ранениями.
