Утилизация (СИ) - Тараканова Тася

На торце нашего корпуса висел противопожарный щит. На нём были закреплены предметы для тушения пожара: топор, лопата, ведро, внизу стоял закрытый ящик с надписью «Песок».

Ущипнув Лизу за руку, я указала на щит. Заметив полные ужаса глаза бедной Лизы, я тут же пожалела о содеянном.

Единственное средство самозащиты запуганной женщины был побег, да и тут могли возникнуть сложности. Чувствуя раздражение, которое во мне вызывала Лиза, я мысленно одёрнула себя. Но мы, действительно, как две сиротки соответствовали друг другу. Лиза своим присутствием усиливала моё чувство неполноценности. В её платье – мешок можно спокойно насыпать картошки, никто бы и не заметил подмены.

Мы дошли до беседки, и я оглянулась. Инструктора не было. Злость, державшая меня в напряжении, схлынула. Хорошо, что ушёл. Не хочу его видеть.

Муж всё время жил в моей голове, я не могла ни о чём думать, кроме как о нём, не могла освободиться от навязчивых мыслей. Ожидание того, что он может сделать со мной, было гораздо страшнее реальности. Фантомы ужаса перекрывали кислород, погружая меня в сон наяву, где я бродила в лабиринте без выхода.

Рождение дочери загнало меня в ловушку самобичевания. Не было, кажется, ни минуты, чтобы я не думала о том, что сама допустила всё это, не пожалела невинное дитя, позволив так обращаться с собой. Что я за мать, у которой не получилось сохранить жизнь ребёнка?

С маниакальным упорством я хлестала себя обвинениями. В горячке и полусне я жаждала вернуться обратно, изменить прошлое, а по ночам, когда удавалось уснуть, мне снилось, как я избиваю мужа, кричу ему в лицо, рыдаю, захожусь в истерике.

Внутри беседки мы расселись на свежеокрашенных лавочках.

— Минуту внимания, — сказал Бур, подойдя вплотную к деревянным перилам. — Мы не будем ходить за вами по пятам, и сопровождать до туалета. Сейчас ждём полицию, до её появления, никто не имеет право покинуть территорию лагеря.

Наше настороженное молчание стало ответом.

— Всё понятно?

Арнольд согласно закивал головой.

— Конечно, мы будем здесь. Я прослежу. Никто никуда не собирается уходить. У девочек насыщенное расписание занятий на все три дня. Вы можете не волноваться и спокойно идти по своим делам.

При этих словах мы переглянулись. Утренняя «линейка» с демонстрацией оружия взывала незамедлительно «покинуть территорию», и успокоительная тирада Арнольда ни черта не успокаивала.

Сейчас голос Бура был даже доброжелателен, он на лету переобулся в «доброго полицейского», но рукоятка пистолета всё так же торчала за поясом. Охранники зашли на веранду, открыли дверь центральной спальни, вынесли оттуда стулья и расположились на веранде, лицом к нам.

Они же сказали, что уйдут?

Никто ничего не собирался нам объяснять. Мы просто оказались под прицелом четырёх пар глаз. Невозможно было отвлечься, сосредоточиться, не думать о людях, сидящих напротив.

На старых досках крыши беседки кое-где виднелись надписи. Их кто-то нацарапал на дереве гвоздём в каком-то лохматом году. Изучение изречений вроде «Маша 6 отряд» или «Лялька – пупсик» не спасло меня от желания взглянуть в сторону охранников. Их присутствие было сродни изощрённой пытке.

Призыв Арнольда к контролю над дыханием ворвался сквозь душную пелену мыслей.

— Самопознание начинается с тела, — сказал Арнольд, — без чего мы не можем прожить и двух минут? — обратился он к нам.

Глухое молчание. Никто словно не слышал его вопроса. Волновало только одно. Почему посторонние люди препарируют нас своими взглядами? Что им надо?

Арнольд как умелый аниматор среди растерявшихся детей сам выдал ответ.

— Правильно. Без дыхания. Дыханием, мои милые, можно управлять телом, а управлять телом, значит управлять эмоциями.

Неужели только я одна испытываю тревогу? Пробежалась взглядом по лицам женщин. Все сидели в неестественном напряжении от слишком близкого соседства наглых мужиков, которые рассматривали нас как товар на рынке. Бур, словно тестируя, посмотрел мне в лицо, я быстро отвернулась. Пошёл ты…

От одного острого взгляда Бура заломило виски. Я знала это состояние. Скоро невыносимо заболит голова, я буду терпеть без таблеток, наказывая себя. Крик, наглухо запечатанный молчанием, разобьётся о ледяную тьму одиночества. И ничто в целой Вселенной не сможет изменить этой безысходности, не поможет избавить меня от боли.

Голос Арнольда проник в сознание.

— Одна из дыхательных практик основана на минимизации глубины вдохов, полной трансформации нормального дыхания. Она помогает избавиться от многих болезней, облегчает их течение. Эта техника очень эффективна при астме, сильных аллергиях, спазмах. Основная задача при освоении этого метода – добиться поверхностного дыхания с задержками.

— Тебе плохо? — как сквозь вату донёсся голос Лизы.

— Голова.

Арнольд замолк, строго посмотрел на нас.

— Девочки, вы меня слушаете?

Надо же, мы ему ещё и мешаем. Мила, зло прищурившись, негромко спросила.

— Арнольд Анатольевич, а что делать, когда человек тебя оскорбляет, например, прямо с порога? Заходит и говорит, иди нах... Потом ест, пялится в айфон. Подойти, спросить ничего нельзя, потому что иди нах. Что делать? Дышать?

— Конечно, дышать, Милочка! Концентрация углекислого газа обладает успокаивающим эффектом.

С веранды послышался смех.

— Не легче ли придушить? — развязно прокомментировал Саба.

Ощущение жестких пальцев на моей шее пронзило настолько ярко, что я почти задохнулась. Муж любил хвататься за горло и сдавливать его.

Сабу точно хотелось придушить, и Арнольда вместе с ним. Он специально говорил громко и чётко, чтобы слышали охранники.

— Дополнительная концентрация на дыхании активирует префронтальную часть коры головного мозга, которая снижает активность центра, отвечающего за страх.

— Да, ты гонишь! — крикнул Саба.

Арнольд сделал вид, что не расслышал.

— Бур, скажи, когда душат, страх исчезает? — Саба заржал, ногтями почесав щетину на щеке.

— При чём тут удушение, — взвился Арнольд. — Ощущение нехватки воздуха не должно быть сильным и вызывать дискомфорт.

— А чо, придушишь так тёлку, когда надо, и она кончает прямо, ух.

Арнольд решил не обращать внимания на придурка. Мне же отстраниться не удалось. Жесткие пальцы на шее не давали нормально сделать вдох.

— Нужно чередовать обычное дыхание с задержками. Выдохнуть и задержать дыхание на пять секунд. Лучше при этом зажать нос.

— Лучше сразу горло, могу помочь, — Саба не унимался.

— Сейчас потренируемся. Неглубоко дышим десять секунд, и опять задержка на пять секунд. И снова повторяем. Дышим через нос. Всё понятно?

— Можно вообще заниматься в такой обстановке? — повысив голос, спросила Жанна, посмотрев на Бура.

— Мы должны знать, что вы тут замышляете, — грубо ответил он.

— Мы замышляем дыхательную практику, потом час медитации в тишине. Мы никуда не уйдём отсюда, — раздражённо ответил Арнольд.

Бур резко поднялся.

— Парни, пошли, хватит эти бредни слушать, — сошёл со ступеней и глянул на Арнольда. — А ты головой отвечаешь за группу.

Вслед за Буром встали другие охранники. Кореец Лис и Акула (как я назвала его про себя) не отсвечивали. Бур, действительно, был главный в команде. Стулья убрать за собой никто не удосужился. У меня возникла мысль, что они это сделали специально, чтобы в любой момент прийти и нагло усесться на веранде.

— Эти люди должны отвечать за нашу безопасность, Арнольд? — вызверилась Жанна, когда охранники скрылись с глаз.

— А я тут при чём? Кто же предполагал, что так случится? В чём моя вина? Я так же страдаю от их произвола.

Я бы поспорила с тем, что Арнольд страдает. Нас держали в страхе обвинениями и угрозами, Арнольд лишь слабо дёргался в ответ на шантаж охраны. Только когда увидел оружие, по-настоящему сдрейфил и хоть как-то разрядил обстановку. Рассчитывать на него не было смысла.

— Давайте успокоимся и продолжим занятие. Я сам использую технику задержки дыхания при судорогах ног. Она очень эффективна. Утром спросонья потянусь и бац, дикая боль. Кто-нибудь знает эти ощущения?