Как Черномырдин спасал Россию - Валерия Башкирова

Целью движения премьер объявил ни много ни мало как победу на выборах, формирование «ответственного парламентского большинства» и отсечение оппозиции (демократическим путем, разумеется) от распределения думских мандатов. Причем оппозиция понималась в широком смысле – «все, кроме…»: от Гайдара до Жириновского и Зюганова.

Майские праздники не прервали чрезвычайно активного процесса формирования новой партии (название «Наш дом – Россия» уже фигурировало в качестве рабочего варианта). Не покладая рук работал формируемый «на марше» оргкомитет, шла массированная обработка и вербовка потенциальных союзников и сочувствующих, утрясалось распределение ролей в партии. Зазвучали фамилии Константина Титова, Минтимера Шаймиева, Муртазы Рахимова, Рема Вяхирева и других «тяжеловесов» в упряжке с мастерами культуры – Людмилой Зыкиной и Вячеславом Тихоновым, Алексеем Баталовым и Ириной Архиповой, Александром Калягиным и Борисом Бруновым.

Инициатива Виктора Черномырдина по созданию предвыборного блока «Наш дом – Россия» пришлась по душе и региональным лидерам. Некоторые из них поспешили поддержать великий почин премьера не только словом, но и делом: за несколько дней региональные отделения движения были созданы более чем в десяти субъектах Федерации.

В своем стремлении продемонстрировать премьеру всенародную поддержку региональные лидеры даже не побоялись полезть в пекло поперед батьки: кое-где учредительные конференции местных отделений блока «Наш дом – Россия» состоялись еще до первого заседания московского оргкомитета движения. А в течение последующих десяти дней процесс пошел от Москвы (в чем-то парадоксальным образом – в самой Москве отделение НДР создано не было) до самых до окраин, и ячейки блока появились еще в десятке субъектов Федерации. Особым разнообразием состав местных отделений не отличался: погреться у премьерского предвыборного огонька в основном слетались главы органов исполнительной власти и руководители крупных предприятий и финансовых структур. Из политиков в «Дом» постучались лишь ПРЕС и «Выбор России».

На фоне такого энтузиазма мало кто обратил внимание, что изначальная идея Шахрая о создании эффективной двухпартийности начала трещать по швам с самого начала ее реализации. Суть изначального замысла была в том, чтобы создать не просто «партию начальства», а именно двухпартийный картель, где «левый центр» (Рыбкин) и «правый центр» (Черномырдин), пребывая в нераздельном и неслиянном единстве, смогли бы привлечь к себе львиную долю голосов, оттесняя непримиримых демократов и непримиримых патриотов в глухую маргиналию.

Местные же начальники восприняли замысел иначе – не в том роде, чтобы лидер Карелии Виктор Степанов изображал у себя правоконсервативную Баварию, а лидер Татарстана Минтимер Шаймиев, тяготея к социал-демократам, сотворял бы на Волге Северный Рейн – Вестфалию, а в том, что из Москвы наконец поступило ясное и внятное указание присоединяться к руководящей и направляющей силе, которая по определению может быть одной-единственной. Небольшое различие между однопартийной и двухпартийной системами исполненные энтузиазма местные вожди сочли несущественным.

Так что «левоцентристское» движение Рыбкина, не успев оформиться, уже получалось ущербным. Сам Рыбкин был главным энтузиастом проекта, однако возлагавшиеся на него надежды решительно не оправдались. Предполагалось, что ядром системной левицы должна стать наиболее многочисленная партия, из которой, кстати, происходил и сам Рыбкин, т. е. партии аграриев. Но те в очередной раз проявили норов и не выказали никакого энтузиазма в связи с проектом, предпочтя идти в Думу самостоятельно.

Наконец, двухпартийное начинание явило еще одну изначально заложенную в проекте слабину. В схемах и диаграммах, посвященных строительству «партии слона» и «партии осла», с самого начала отсутствовала так называемая московская группировка. Вопрос о том, кто же такие Лужков, Ресин и стоящие за ними коммерческие структуры – слоны? ослы? или еще какая-нибудь иная живность? – так и остался непроясненным.

Однако начавшийся процесс останавливать никто не собирался. Да и поздно было. 12 мая в Москве состоялся учредительный съезд движения «Наш дом – Россия», которое возглавил Виктор Черномырдин. В ударном темпе делегаты отработали всю повестку дня: заслушали доклад премьера и прения по нему, приняли постановление о создании движения и его устав, избрали председателя, двух его заместителей, совет движения и ревизионную комиссию, а также обнародовали политическую декларацию. По мысли премьера собравшиеся в зале 300 делегатов и 200 гостей съезда были готовы «объединиться во имя победы здравого смысла, а не чуждых нам абстрактных схем, построенных на “измах”».

Все мероприятие (вместе с перерывом на фуршет) продлилось три с половиной часа. Вследствие хорошей организации оно было довольно скучным. Впрочем, иного ожидать было бы странно: влиятельные чиновники, промышленный директорат и финансовая элита, объединившись в пугающий своей силой триумвират, все спорные вопросы решают в тихих кабинетах и на загородных дачах. Власть отбросила маскировку и прямо заявила о готовности вступить в политическую борьбу с открытым забралом. Правда, потенциальных союзников из числа уже существовавших в России на тот момент политических партий навербовать удалось не много, ибо все уже понимали, что партии, согласные войти в новое движение, были обречены на растворение в нем без остатка.

В июне 1995 года в прессе появились высказывания Бориса Березовского о том, что он не прочь вступить в совет НДР, поскольку вполне разделяет его идеи. Тогда же появился слух о том, что Березовский стал главным финансовым распорядителем движения «Наш дом – Россия».

Глава 7

Спасение Басаева. Буденновск

«Шамиль Басаев, говорите громче!» – обращение Виктора Черномырдина к чеченскому террористу летом 1995 года прозвучало на всю страну. «Да, из-за людей. Две тысячи человек. Хотя цифра не главное. Даже если бы там был один человек и я мог помочь, я все равно вступил бы в разговор с террористом», – три года спустя в интервью повторял он.

Виктору Черномырдину довольно часто приходилось выступать в роли миротворца. Он мирил многих и разных. В 1994 году специально летал в Минск, чтобы помирить молодого тогда Александра Лукашенко со «старшими товарищами по партии». В марте 1995 года – мирил мэра Москвы Лужкова с генералами Коржаковым и Барсуковым. Вряд ли он тогда предполагал, что до одного из главных своих выступлений в качестве миротворца ему оставалось меньше трех месяцев. Буденновск в июне 1995 года и спустя несколько лет многосторонние переговоры о судьбе Югославии стали, безусловно, самыми яркими страницами биографии Черномырдина-миротворца. И самыми противоречивыми.

К началу весны 1995 года в Чечне установилось зыбкое перемирие, дававшее призрачную надежду на начало реального мирного процесса. Премьер РФ Виктор Черномырдин на встрече с мусульманскими лидерами России поддержал идею проведения мирной конференции по Чечне, правда, оставалось неясным, кто будет представлять на ней чеченскую сторону – дудаевцев среди ее участников Москва видеть не желала. Более того, правительство РФ постепенно переламывало ситуацию в самопровозглашенной Республике Ичкерия в свою пользу и было настроено решительно, тем паче что объявленное перемирие постоянно нарушалось обеими сторонами.

В начале марта Грозный окончательно перешел под контроль российских войск. В городе была сформирована лояльная центральной власти администрация. Начались активные переговоры с населением равнинной Чечни – местных жителей убеждали изгонять боевиков из своих населенных пунктов. Вместе с тем российские подразделения занимали господствующие высоты над селениями и городами, взяв до конца марта под контроль города Аргун, Шали и Гудермес (последние два – без боя).

В начале апреля сводный отряд МВД с боем вытеснил из села Самашки так называемый Абхазский батальон под командованием Шамиля Басаева (в боях погибло много мирных жителей, что вызвало новый всплеск антироссийских настроений в Чечне), а в середине апреля начался штурм Бамута, фактически завершившийся к концу мая – населенный пункт был взят под контроль, но основной части боевиков удалось выйти из окружения.

К лету боевые действия были перенесены с равнинной Чечни в горы. Российским войскам под командованием генерала Владимира Шаманова удалось взять под контроль Ведено, Шатой и Ножай-Юрт – райцентры, служившие основными опорными базами боевиков в горной части республики, что позволило командованию заявить о завершении горной войны. Однако, как и на равнине, основной части боевиков удалось избежать уничтожения и скрыться. По сути, они перебазировались в северную часть Чечни.