Экономические санкции в современном международном праве. Монография - Мария Кешнер

Общеизвестны последствия применения односторонних экономических «санкций» рядом государств. Важно подчеркнуть, что применяемые в одностороннем порядке «санкции» в большинстве своем не достигают поставленных целей, являются нецеленаправленными и не поддающимися контролю. Американский профессор Б. Ференц по этому поводу пишет, что «одностороннее применение силы для достижения национальных целей доказало свою разрушительную силу и тщетность»[114].

Вызывает все большую обеспокоенность ситуация в связи с увеличивающимся числом внешнеполитических законов о введении односторонних экономических санкций. Отметим тот факт, что с окончанием Второй мировой войны США односторонне использовали «санкции» для реализации своих внешнеполитических целей более 160 раз. Так, в резолюции Генеральной Ассамблеи ООН А/58/301 приводятся данные исследования, опубликованного в 2002 г. организацией USA Engage, согласно которым США открыто применяют экономические санкции в отношении 78 государств, из которых 60 относятся к категории развивающихся стран. Кроме того, более 75 стран, которые представляют 52 % всего населения мира, подвергались угрозе введения односторонних экономических «санкций» со стороны США[115].

В контексте рассматриваемого вопроса актуальной становится и проблема применения так называемых коллективных контрмер или контрмер в коллективных интересах и квалификации действий третьих государств, не являющихся потерпевшими, но «присоединяющихся» к вводимым мерам, как в случае коллективных мер Европейского союза в отношении Российской Федерации, Белоруссии.

Значительное число государств, выступавших в Шестом правовом комитете Генеральной Ассамблеи ООН, решительно высказались против «коллективных контрмер» и призвали исключить проект соответствующей статьи как выходящей за рамки существующего международного права. «Коллективные контрмеры» могут послужить дополнительным предлогом для проведения политики с позиции силы. Принятие контрмер в случае серьезных нарушений существенных обязательств перед международным сообществом должна координировать ООН. И в этом случае речь уже будет идти о санкциях универсальной международной организации.

Как отмечает французский ученый Д. Алланд, приоритетное обозначение «контрмер в общих интересах» как «коллективных контрмер» создает иллюзию согласованной акции, хотя в реальности такие коллективные акты фактически являются индивидуальной инициативой, даже в случае когда одновременно имеет место более чем одна такая инициатива. Отмеченная характеристика позволяет отграничивать контрмеры от односторонних актов, вплетенных в современную доктрину гуманитарного вмешательства и выступающих единым фронтом мер в отношении государства-объекта. В отличие от последних, зачастую отстаивающих право на упреждение, контрмеры реализуются в ответ на возникшее нарушение и представляют собой правомерный акт[116].

Проблема заключается также и в том, что согласованного определения «правомерные меры», исключающего возможность вольной трактовки, в настоящее время ни в доктрине, ни в практике международного права не выработано. Немецкий профессор Б. Зимма, констатируя противоправность интервенции НАТО в Косово, утверждает, что грань между правомерным и противоправным весьма тонка[117]. Современной практике известно немало случаев применения коллективных мер, однако их правомерность зачастую вызывает сомнения. Так, в 1998 г. в связи с событиями в Косово государства – члены ЕС заморозили югославские активы и наложили запрет на полеты воздушных судов. В качестве аргументации денонсации соглашения с Югославией без предварительного уведомления правительство Великобритании заявило, что «ухудшающийся послужной список президента Милошевича в области прав человека означает, что в моральном и политическом плане он лишил свое правительство право настаивать на обычно применяемом 12-месячном уведомлении»[118]. В результате анализа подобного рода практики Комиссия международного права в докладе Генеральной Ассамблее ООН констатировала: «…В настоящее время не существует явно признанного права государств принимать контрмеры в коллективных интересах»[119].

Следует особо подчеркнуть существование последовательных резолюций Генеральной Ассамблеи ООН, представляющих всеобъемлющее и в тоже время конкретное волеизъявление всего международного сообщества о необходимости принять срочные и эффективные меры, с тем чтобы положить конец практике применения односторонних экстерриториальных мер принуждения, которые не санкционированы соответствующими органами ООН или несовместимы с принципами международного права, изложенными в Уставе ООН: «Односторонние экономические меры как средство политического и экономического принуждения развивающихся стран», «Отказ от применения односторонних экстерриториальных экономических мер принуждения как средства оказания политического и экономического давления», «Необходимость прекращения экономической, торговой и финансовой блокады, введенной США против Кубы», «Права человека и односторонние принудительные меры»[120]. В этих резолюциях отмечается, что односторонние принудительные меры:

– противоречат международному праву, в частности Уставу ООН, принципам суверенного равенства, невмешательства во внутренние дела;

– нарушают принцип свободы международной торговли и судоходства;

– угрожают суверенитету государств;

– отрицательно сказываются на реализации прав человека, создают препятствия для торговых отношений, сдерживают процесс социально-экономического развития;

– особенно затрагивают уязвимые группы населения развивающихся стран.

В указанных резолюциях Генеральная Ассамблея решительно возражает против экстерриториального характера этих мер и отвергает все попытки введения односторонних принудительных мер.

Страны БРИКС (Федеративная Республика Бразилия, Российская Федерация, Республика Индия, Китайская Народная Республика и Южно-Африканская Республика) в Форталезской Декларации, принятой по итогам шестого саммита БРИКС, также подтвердили «осуждение односторонних военных интервенций и экономических санкций в нарушение международного права и общепризнанных норм международных отношений»[121].

Представляется крайне необходимым в этой связи дальнейший прогресс кодификации вопросов международной ответственности государств и международных организаций, который позволил бы четко отграничить международно-правовые санкции и контрмеры, положив конец отмеченным ранее разногласиям по существу данных терминов и их отождествлению, а также закрепил критерии правомерности односторонних мер, вводимых без учета норм об ответственности государств.

1.4. Формы осуществления международных экономических санкций

Как было отмечено ранее, глава VII Устава ООН предусматривает следующие виды санкций, предпринимаемых Советом Безопасности ООН «для поддержания или восстановления международного мира и безопасности»: «полный или частичный перерыв экономических отношений, железнодорожных, морских, воздушных, почтовых, телеграфных, радио- и других средств сообщения, а также разрыв дипломатических отношений». Кроме того, «если Совет Безопасности сочтет, что указанные меры «могут оказаться недостаточными, он уполномочивается предпринимать такие действия воздушными, морскими или сухопутными силами, какие окажутся необходимыми для поддержания и восстановления международного мира и безопасности. Такие действия могут включать демонстрации, блокаду и другие операции воздушных, морских или сухопутных сил членов Организации».

Таким образом, в арсенале применяемых Советом Безопасности ООН принудительных мер, учитывая их отличный характер, направленность, механизм введения, осуществления и окончания, юридические и фактические последствия применения, можно выделить дипломатические, экономические, военные санкции.

Целью дипломатических санкций является оказание воздействия на уровень межгосударственных отношений государства-объекта санкций и государств – членов ООН. Ч. Хайд отмечает, что «подобные акции являются не только выражением национального негодования, но нередко также внушают виновному государству мысль о желательности удовлетворения претензии»[122]. Среди форм осуществления дипломатических санкций можно выделить полное или частичное прекращение дипломатических отношений, сокращение численности дипломатического персонала или понижение его уровня. Например, в соответствии с резолюцией Совета Безопасности 757 Совет постановил всем государствам понизить уровень дипломатических представительств и консульских учреждений Югославии[123].

В некоторых случаях введение дипломатических санкций предшествует применению режима экономических санкций. Статья 41 главы VII Устава ООН в качестве экономических санкций называет «полный или частичный перерыв экономических отношений». Анализ практики применения Советом Безопасности ООН указанных мер позволяет заключить, что реализация формулы «полного или частичного перерыва экономических отношений» предусматривает широкий диапазон форм осуществления, включающих: эмбарго, бойкот, экономическую блокаду, замораживание финансовых ресурсов, включая средства, получаемые или извлекаемые благодаря имуществу, находящемуся во владении или под прямым или косвенным контролем объекта санкций, запрет капиталовложений в экономику объекта санкций, а также предоставление ему финансовой, материальной, технической и другой помощи.