Журнал «Вокруг Света» №12 за 1980 год - Вокруг Света

Посовещавшись, водители решают: невзирая ни на что, дотянуть злополучный прицеп до середины пути и там оставить. Тем более что на том месте предполагается построить базу отдыха шоферов — профилакторий, и топливо в будущем, безусловно, понадобится.

Ночевать останавливаемся возле старательского дощатого балочка. Его мы достигли глубокой ночью, преодолев третью часть маршрута. На внутренней стенке двери приколота записка: «Дорогие товарищи проезжие. Спички и сухари лежат на верхней полке, солярка — в бочке за дверью. Пусть у вас будет доброе сердце, берегите балок от пожара».

— Видать, дошлый старатель, хитер бродяга. Ишь как на чувства давит, — смеется Шаров, — а впрочем, правильно додумался... Есть еще людишки, которые могут так, ради забавы, стрелять в железные печурки...

Александр Дмитриевич Шаров (однофамилец автора), второй наставник шоферов, объездил Чукотку вдоль и поперек и знает цену таким приютам, разбросанным по тундре. Ему приходилось замерзать в пургу, тонуть в бурных потоках паводковых рек. А разве забудется весенний месяц, когда он тринадцать суток провел на крошечном островке, отрезанный вешними водами, и его почти в бессознательном состоянии сняли вертолетчики, спасли от неминуемой гибели. Тогда Шаров решил расстаться с Чукоткой. Уехал на юг. Но через два года бросил все, купил билет на Анадырь. И снова колесит по Чукотке...

— Правильно говоришь, Саша, — поддержал Шарова Харьков. — Попадись мне такой прохвост, душу бы из него вынул. Нет им дороги в тундру.

Серафимыч, как все называют Михаила Серафимовича Харькова, старшего колонны, человек уравновешенный, покладистый. Пятнадцать лет работает Харьков на Севере... Помчится, в первый же день он удивил нас своим видом — одет не по-зимнему, на ногах легкие сапоги. «Не холодно?» — спрашиваем Серафимыча. «Зато удобно, паря, ноги не соскальзывают с педалей. А на всякий случай унты меховые припасены. Стреляного воробья не проведешь».

Утром спидометр снова отсчитывает километр за километром. Минуем бесконечные снежные заносы, каменистые осыпи, скалистые каньоны, парящие наледи.

К полудню налетел резвый ветер, закрутил поземку. Видимость уменьшилась. Машины с включенными фарами еще больше приблизились друг к другу.

Во главе колонны идет ярко-красный автозаправщик из двух цистерн. Ведет его веселый парень Лева Саркисов. Восемь лет работает он в экспедиции и по праву считается первооткрывателем многих зимников. Ему предлагали перейти в Эгвекинотскую автобазу — не согласился.

— Хорошие ребята там работают, — говорит он. — Но вот маршруты у них раз и навсегда определены: Эгвекинот — Иультин, Восточный, Мыс Шмидта, Светлый. Все по трассе, хожеными-перехожеными путями. Конечно, и у них свои трудности, но меня лично новизна привлекает. Да и приятно знать, что геологи всегда ждут тебя. Случается, когда к ним прорываешься, такого натерпишься, что белый свет не мил. А пролезешь к стану полевиков сквозь непогоду и увидишь, что твой приезд словно маленький праздник. Тогда про все свои собственные неурядицы забываешь...

Пурга стихла так же внезапно, как и началась. На обед останавливаемся на берегу промерзшей реки. Галечный берег обрамлен зарослями, на низких кустах — кружева изморози. Снег испятнан вокруг следами куропаток и зайцев.

Сколько ни ездишь по Чукотке, не перестаешь удивляться изобретательности шоферов. Вот и сейчас... Считанные минуты — и столовая готова. Машины ставят в круг, в центре — затишье. К одному из скатов грузовика (приспосабливают железный лом, другой конец его закрепляют на высоком валуне, подвешивают эмалированное ведро, а к срокам пристраивают три паяльные лампы. У кого-то из запасливых находится даже складной столик. Горячий обед, крепко заваренный чай, веселые байки взбадривают, снимают усталость. Можно двигаться дальше.

К вечеру преодолели самый тяжелый участок пути: склон крутобокой сопки, с которого ветер сорвал весь снежный покров. Обнажились стылый кочкарник, обломки глыб. Наклон рельефа заставлял быть особенно осторожным. Машины кренились так, что дух захватывало. В особо опасных местах водители выходили из кабин, внимательно осматривали путь — чуть ли не руками прощупывали. Подобная предусмотрительность оправдала себя — участок проскочили без аварий. После кто-то скажет: «Все, ребята, больше нет сил крутить баранку. В глазах плывет, и руки дрожат». Но это будет потом...

Снег впитывает, словно губка, капли горючего, и темное пятно расползается вширь. Цистерна Саркисова пустеет: идет дозаправка вездехода и других машин.

Собравшись в кружок, держим совет. Наконец общими усилиями выработали план. Он выглядит так. Шоферы, которых крутизна вымотала до предела, остаются тут на ночевку. Мы на вездеходе Олега Суслова постараемся дотянуть до Водораздельного. Утром, пока колонна движется, сажаем геологоразведчиков в ГАЗ-71 и доставляем к месту разгрузки машин. Суть плана вполне рациональна: экономим время плюс привезем уставшим людям подмогу и горячую пищу.

...Хорошо, уютно в теплой кабине. Через ветровое стекло наблюдаешь за проплывающей тундрой. Вдруг замечаешь мелькнувший, будто стрелу выпустили, рыжий хвост лисицы, юркнувшей в кусты. Доверчивые куропатки — нахохлившиеся не то от испуга, не то от удивления — подпускают грохочущее чудовище почти вплотную. Мысленно радуешься, что неодинок среди этого белого безмолвия, что и здесь идет своя жизнь.

Дальняя дорога располагает к размышлениям. Мысль возвращается к экспедиции Кыштымова, к поискам загадочных ««точек Серпухова»...

Самолет проскользил по льду озера, поднимая фонтаны выступившей на поверхность воды, и, с трудом оторвавшись от ненадежной взлетной полосы, набрал высоту. Сделал круг, прощально покачал крыльями и, провожаемый десятью парами глаз, вскоре слился с очертаниями недалеких сопок. Они остались одни. Посреди тундры с по-весеннему осевшим снежным настом и грязно-бурыми прогалинами. Палатка, установленная на сухом, возвышенном месте, да несколько больших куч неразобранного снаряжения — так выглядела база Лево-Телекайской партии в июне 1956 года. Кыштымов развернул карту. Остальные окружили его тесным кольцом.

— Мы находимся здесь, — палец Анатолия показал на точку с надписью «Роща чозении», — но почему-то деревьев не видно...

— На карте все правильно, — со вздохом произнес кто-то, — ты уж прости нас, Толя, не хотели тебя сразу расстраивать. Дело в том, что реликтовая роща километрах в двадцати отсюда, а место, где мы находимся, — это устье Телекая, но только не Левого, а Малого. Да и груз наш здесь не весь, еще в добром десятке мест разбросан. Затянули мы с выходом в поле, начальник, тундра вскрылась, приходилось по разным точкам разгружаться, где только Ан-2 мог сесть...

В мае тяжелая оплошная облачность на целый месяц повисла над окружающими Залив Креста горными вершинами. Сиротливо стояли на своих местах «аннушки», прижимаемые к земле ветром и облаками. В такую погоду даже асы на все просьбы Кыштымова: «Ветерок-то, кажется, стихает» — разводили руками: «Это только кажется. Рискнешь — и без машины останешься, а то и без головы». Геологи понимали пилотов, но от этого легче на душе не становилось.

В начале июня установилась, наконец, хорошая погода. Но солнце, которого ждали с таким нетерпением, превратилось вдруг в злейшего врага — днем напрочь раскисала взлетно-посадочная полоса. Какие уж тут полеты на самолетах с лыжами. Да, впрочем, и колесные не покидали стоянок. И началась работа». Короткими ночами отводили с полосы воду, подвозили свежий снег из распадков, делали искусственную дорожку, длины которой едва-едва хватало на разбег Ан-2. И ранним утром удавалось сделать один рейс в район будущих исследований. Так неудачно начинался для них этот поисковый сезон.

— Ну, что притихли? — прервал молчание Кыштымов. — Коль большая часть груза здесь, сам бот велел организовать тут основную базу. Сюда же перенесем и то, что по тундре авиация разбросала...

«Геологические исследования начались поздно — в начале июля. В конце полевого сезона из-за поломки аппаратуры работали в две смены. Редкий случай, но действительно так было. По возвращении из маршрута аппаратура передавалась тому, кто шел в маршрут.

Изучение района было начато с участков, прилегающих к базе. В этом был расчет. Во-первых, позволяло нам постепенно «втягиваться» в работу, а во-вторых, одновременно вести подготовку (переносить продовольствие, инструмент и т. д.) к отработке более отдаленных участков. В этот период было выявлено месторождение Водораздельное. Незначительная его удаленность от базы позволила нам провести детальное изучение, отобрать и обработать необходимое количество проб, вес каждой из которых составлял от 2 до 5 килограммов. Все это впоследствии позволило оценить это месторождение».