Расёмон – ворота смерти - Ингрид Паркер

— Накатоси! — одернул его один из коллег.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что вы принимаете платные заказы на результаты экзаменов?! — воскликнул Тора, дружески обнимая за плечи Накатоси.

Накатоси рассмеялся:

— Конечно, уж прямо так я не стал бы выражаться, мой дорогой друг, но что-то вроде того. Вот, скажем, хотели бы вы узнать, кто победит на предстоящем поэтическом конкурсе? А может, рискнете сделать ставку? В университетской команде выступят Оэ и Фудзивара против Окуры и Асано, которые будут представлять правительство. Ну так как? Что скажете?

Тора улыбался во весь рот.

— Ну и удачный же сегодня выдался денек! Какого человека я повстречал! Гадать не буду, лучше скажи!

Но один из стариков, который до сих пор все время хмурился, не выдержал и вмешался:

— Следил бы ты за языком, Накатоси! Лучше вспомни, что случилось прошлой весной.

— Ничего не случилось, старый дурак, — огрызнулся Накатоси.

— Это кто старый дурак? — сверкнул на него глазами старик. — По-моему, тебя чуть не убили, когда ты продал место отличника экзаменов за две связки монет, а потом победителем оказался другой.

— В том не было моей вины, — возразил Накатоси. — Мы тщательно перебирали претендентов, просматривая результаты всех экзаменов, и у нас на виду был всего один кандидат. А потом они почему-то выбрали парня, не имевшего больше тройки по всем предметам, за исключением каллиграфии. Так что, говорю вам, это была просто случайность. Но больше такого не произойдет, поскольку теперь мы сами занимаемся отбором.

Тора со смехом похлопал Накатоси по плечу:

— Не расстраивайся! Не ошибается тот, кто ничего не делает. Что до меня, то я обязательно поставлю на кого-нибудь, вот только разберусь сначала, кто есть кто.

Они расстались на дружеской ноте. Направляясь к выходу, Тора прошел мимо бедного студента, только что закончившего уборку. Ему хотелось дать парню из жалости несколько монеток, но он тут же припомнил, что, несмотря на вежливость, тот не назвал его «господином», поэтому Тора передумал и отправился на поиски новой «добычи». Так он забрел на территорию студенческих общежитий. В это время дня они были пустынны, если не считать пары неряшливо одетых женщин с ведрами и метлами. Не обращая на них внимания, Тора прошел через двор мимо сосен и жиденьких кустиков к служебным постройкам. Самой большой из них была кухня. Здесь царили запустение, грязь и противно пахло заплесневелым зерном и подтухшей рыбой.

Повар и его помощники отдыхали на заднем дворе под раскидистым платаном. Усевшись в кружок перед треснутой мисочкой, они швыряли в нее монетки, разыгрывая ход при помощи игральных костей. Перед каждым лежала горстка меди. Среди игроков Тора заметил четверых взрослых и нескольких грязноватого вида юнцов. Завидев его, они спрятали деньги и вскочили.

— Не беспокойтесь из-за меня, — улыбнулся Тора. — Уж кто-кто, а я не стану осуждать рабочего человека за честно заслуженный отдых. Если уж на то пошло, я и сам, признаться, люблю сыграть.

Повар, которого Тора сразу узнал по толстому брюху и жирным пятнам на одежде, оказался здоровенным косоглазым мужчиной. Поджав полные губы, он с подозрением взглянул на Тору. Остальные снова опустились на землю, выжидая. Тора заботливо подобрал полы кимоно.

— Главное, не запачкать это новое платье, а то хозяин вычтет у меня из жалованья. — Скрестив ноги, он уселся в кружок и осведомился: — Ну так какие правила?

— Ты здесь на службе? — спросил толстяк повар.

Тора кивнул и начал отсчитывать монетки, раскладывая их в аккуратные кучки. Все жадно наблюдали за ним.

— Часто играешь? — поинтересовался повар.

— Да какой там! Сто лет уже не садился. Когда я служил в солдатах, меня научил бросать кости один приятель. Вот с тех пор и не играл.

Повар хмыкнул и осел на землю, словно мешок с рисовой крупой.

— Ну что ж, тогда давай попробуем. Вот, если хочешь, возьми кости, проверь! Убедись, что у нас все по-честному, без жульничества. Бросаешь, и сколько выпадет, столько у тебя попыток кидать в миску. Попадешь в нее монетой, забираешь все, что остальные промазали.

Тора взял в руки деревянные кубики и несколько мгновений разглядывал их, насупившись. Они были грубые и шероховатые, но не крапленые.

— Кости как кости. — Вернув их повару, Тора окинул взглядом мисочку; довольно маленькая, она стояла шагах в десяти. Земля вокруг нее была усыпана медяками. — Правда, я никогда не видел, чтобы в эту игру играли так.

Кто-то хихикнул, но повар нетерпеливо рявкнул:

— Хватит болтать! Давайте играть!

Собравшиеся оказались азартными игроками, но в мисочку попадали крайне редко. Тора играл осторожно, тщательно соизмеряя расстояние до миски и вес монет. Горка монет перед ним заметно уменьшилась, прежде чем он начал раз за разом выигрывать.

— Эй, да ты, оказывается, мастак в этом деле! — крикнул кто-то из игроков.

Тогда Тора похвастался, что не промахнется десять бросков подряд. Они ударили по рукам, поспорив на деньги. Проиграв эту ставку, Тора предложил поставить новую сумму. Так он делал много раз подряд, больше выигрывая, чем проигрывая, пока перед ним не накопилась изрядная горка монет.

Другие игроки, оставшись не у дел, сидели с вытянутыми лицами. Разъяренно сверкая глазами на Тору, повар, потерявший наконец терпение, заорал:

— Да этот ублюдок наврал нам!

Тора, старательно подсчитывавший выигранные монеты, оторвался от своего занятия.

— Что вы сказали?

Повар продолжал бушевать:

— Ты же заявил, что не умеешь играть в эту игру!

— А разве я не говорил, что один приятель когда-то научил меня? Конечно, я умею бросать кости, — усмехнулся Тора. — А еще в детстве я научился швырять камешки.

— Нечего нам рассказывать, что ты умел, когда был сопляком! — взвизгнул один из игроков. — Мы тут играли просто так, по-дружески, а ты пришел и обчистил нас до нитки. Что мы теперь скажем нашим женам?

Тора не видел причины, почему бы не попытаться применить один и тот же метод дважды.

— Послушайте меня. Я возьму кое-что из этого выигрыша и по дружбе и в знак признательности за хорошую игру угощу вас, ребята, добрым винцом.

Мужчины просияли.

— Эй, коротышка! — крикнул повар самому младшему парню. — А ну-ка сбегай по-быстрому в винную лавку, что возле городской управы. У них там водится крепенькое.

Тора сгреб свой выигрыш, отсчитал от него щедрой рукой хорошую сумму и протянул деньги парню.

— Вина бери побольше! — наказал он. — И прихвати маринованной редечки на закуску.

Компания отозвалась одобрительным смехом, а повар даже громко отметил, что остались еще на земле по-настоящему благородные люди.

Пока они ждали, Тора представился как слуга нового профессора и получил взамен полезные сведения об университете, о его служащих и работниках, о профессорах и студентах. Высказывания разительно отличались от того, что Тора слышал от конторщиков. Повара, обслуга и уборщики видели в студентах и профессорах лишь досадную для себя обузу, превращавшую, как они считали, их жизнь в сплошное несчастье. А когда в ход пошло вино — как оказалось, довольно крепкое, — языки их и вовсе развязались, к вящей радости Торы.

Обратившись к одному из уборщиков, он участливо заметил:

— Представляю, сколько вам приходится убирать за этими юнцами. Вот уж, наверное, хлопот полон рот.

Тот в ответ разразился потоком брани по адресу студентов, но повар оборвал его:

— Да какие у него хлопоты?! Этот ленивый балбес уходит домой с закатом солнца. Вот у кого точно полно хлопот, так это у меня и у моей женушки. Всю ночь глаз не можем сомкнуть из-за проделок этих проклятых студентов, которым вечно не спится.

— Каких еще проделок? — спросил Тора, разливая вино по кружкам, но при этом обходя свою.

— Хо-о!.. На проделки они горазды — через стены перелезают, девок проводят, забираются в кладовку и тащат еду. Свечи жгут по ночам — того и гляди, пожар устроят. Да разве можно все перечислить! Каждую ночь моя старушка проверяет их постели и выковыривает оттуда их беспутных подружек.

— Прямо не верится! Неужели ей приходится это делать? — удивился Тора, улыбаясь во весь рот.

Его слова были встречены дружным хриплым смехом. Потом один из работников закричал:

— А что ей остается? Сам он так ленив, что и понятия не имел бы, что делать с девчонкой, попади она к нему в постель. Когда мы расходимся по домам, он уже давным-давно храпит. Вот его женушка от нечего делать и ходит гонять этих свистушек.

— Врешь! — взревел повар, свирепо выпучив косые глаза. — Я весь день топчусь у очага, чтобы наполнить миски этих маленьких ублюдков. Они жрут, как голодные крысы, и еще просят добавки. У большинства из них едва ли найдется пара монет. Удивляюсь только, на что они покупают женщин! Среди них всегда есть парочка совсем голодных, готовых помогать на кухне за лишнюю порцию или несколько медяков. И я по доброте своей разрешаю! Только они тащат больше еды, чем заработали.