Бездомные псы - Ричард Адамс

В этом блоке проводились онкологические исследования. Тут крыс заражали раком, а затем пичкали разными наркотиками и прочими препаратами, после чего, когда крысы умирали, их разрезали, чтобы посмотреть, что получилось, и зафиксировать результаты. Всего тут было шестьдесят две клетки, не считая большого вольера, где находилась контрольная партия, служившая заодно и резервом, откуда брали здоровых крыс для того или иного эксперимента. Тут был представлен рак уха, носа, горла, желудка и кишечника, причем разной степени злокачественности, а также всевозможные саркомы, которые, словно морские анемоны, расцветали в живых крысах — в безмолвном и бесцветном мире их глотки, утробы или брюшины, в мире, который не нуждался ни в солнце, ни в дожде.

Сей сад таинственный внушал безотчетный страх двум оказавшимся тут ошеломленным псам. Крысы были везде и нигде, кроме тех, чьи тела неподвижно лежали на стеклянном столе, являя собой итог очередного рабочего дня, аккуратно рассеченные из конца в конец и, как расколотые каштаны, открывая на всеобщее обозрение белые опухоли, бугристые и сморщенные, словно ядро грецкого ореха.

В углу блока, отдельно, словно привилегированная палата в больнице, находился отсек с запертой дверью, на которой была укреплена табличка: «Д-р Гуднер. ПОСТОРОННИМ ВХОД СТРОГО ЗАПРЕЩЕН». Там тоже были крысы.

Суть проекта, которым занимался доктор Гуднер с крысами в этом отсеке, была строго засекречена. Сам доктор Гуднер никогда не обсуждал свою работу ни с кем, кроме директора, но сотрудники Центра (в том числе и мистер Пауэлл) догадывались, что, равно как и другие многие эксперименты, этот проект так или иначе связан с заказом Министерства обороны.

Раф остановился у закрытой двери, принюхиваясь к запахам, идущим из щели снизу, и прислушиваясь.

— Что-то тут не так. Чем это пахнет?

— Листья гниют, — пробормотал Шустрик. Этот запах почему-то пугал его. — Знаешь, они падают осенью и заполняют каналы… Черви и мухи, черви и мухи… А ты часом не проголодался?

— Еще нет.

— Тогда пошли дальше, Раф, мы все же убегаем. Если будем торчать здесь и питаться этим запахом, то к рассвету заработаем несварение желудка, и табачный человек найдет нас утром в корчах на полу, если с нами не случится чего-нибудь похуже. Тут какая-то страшная зараза, ею тут все пропахло. Пошли отсюда побыстрее, покуда носы целы.

С этими словами Шустрик повернулся и двинулся в дальний конец крысиного блока, и они миновали еще одни двери.

Впоследствии странствия этой ночи вспоминались им обоим как невообразимая смесь запахов формальдегида и спирта, меха, перьев и шерсти, краски, стекла и дезинфекции, сена, соломы и ваты, запахов экскрементов и железистых выделений, карболки и ржавчины, засохшей крови и мокрой слизи, тлена, гноя и пота, вкупе с короткими, тревожными вскриками неведомых животных и тяжелым, свистящим дыханием, доносившимся из темноты. Раф и Шустрик оказались в следующем блоке. Это был птичник с воробьями и вьюрками, где исследовались болезни домашних певчих птиц, а заодно разрабатывалась технология предпосевной обработки семян злаков, которые шли этим птицам на корм.

Псы быстро пробежали через небольшой блок с носухами и мангустами, где стояли удушливые тропические запахи, издаваемые этими представителями семейств енотовых и виверровых (мистеру Пауэллу как раз было поручено заняться исследованием аномально слабой реакции этих животных на змеиные яды, и ежедневно он впрыскивал им различные дозы ядов той или иной концентрации), и оказались в отделении диагностики беременности, где моча женщины впрыскивалась мыши, так что она (разумеется, женщина, а не мышь) могла узнать (по реакции мыши) сравнительно более точно, нежели каким-либо иным способом, забеременела ли она, то есть вела ли себя благоразумно или проявила непредусмотрительность. Диагностика беременности никак не входила в область исследований Лоусон-парка, но директор, который был доктором медицины и не утратил еще некоторого интереса к гинекологии, недавно решил заняться новыми, более эффективными методами диагностики беременности, которые не требовали бы использования животных, — для этого, разумеется, была необходима контрольная группа животных, чтобы сравнивать эффективность новых методов и старых. Тут Раф, пребывая в беспокойстве и нетерпении, неуклюже повернулся и опрокинул небольшой стеклянный столик, а вместе с ним и стоявший на нем ящик с мышами, каждая из которых сидела в отдельной секции; сверху ящик был прикрыт стеклом. Стекло, естественно, разбилось, и мыши, те, что еще не сдохли, или, скажем, не совсем сдохли, разбежались кто куда, а некоторым удалось и вовсе сбежать из блока, воспользовавшись сточными желобами. Раф все еще обнюхивал усыпанный осколками пол, но Шустрик вновь остановил своего товарища.

— Брось, Раф! Что с возу упало, то пропало. Пол теперь стал острый, и ты эдак раскровенишь себе нос. Иди-ка толкай следующую дверь. Мне с ней не справиться.

Они с опаской перебрались в следующий блок, где производилась отработка различных методов упаковки и транспортирования животных при авиаперевозках. Эти исследования были совокупно заказаны сразу несколькими авиакомпаниями, главным образом для того, чтобы было что сказать в ответ на критику, потому что животные (такие, как малые обезьяны, большие индийские лемуры и малые мадагаскарские лемуры ай-ай, схваченные и посаженные в клетки и предназначенные вовсе не для тяжких работ на рабовладельческих плантациях штата Каролина, но для зоопарков) в дороге часто умирали: Божьи твари не выдерживали столпотворения, а точнее тесноты, страха, жажды и отсутствия надлежащего ухода. Само собой разумеется, не так уж трудно разработать удобные и, извините за выражение, человеческие клетки для перевозки животных, если оставить в стороне вопрос об их стоимости и допустить, что животные при транспортировке вправе рассчитывать на проявление кое-какой заботы со стороны человека. Однако расчет делался на дешевизну, не говоря уже о невежестве, равнодушии и небрежении, а это требовало не только исключительной изобретательности, но и серьезного научного знания о том, какие именно испытания способны вынести те или иные животные. Главными негативными факторами являлись страх и стресс, вызываемые шумом работающего двигателя, падением клеток и ударами друг о друга, близостью людей и пугающими запахами вроде выхлопных газов, табачного дыма и человеческого пота. Соответственно, всем этим неприятным воздействиям и подвергались контрольные группы животных, регулярно и в периоды различной длительности, а результаты методично фиксировал доктор Бойкот, который, не прошло и трех месяцев, сделал замечательное открытие, сводящееся к тому, что теснота, плохой уход и длительная жажда являются, очевидно, основными факторами повышения в среднем смертности мелких млекопитающих при транспортировке их по воздуху.