Миллионерша - Бернард Шоу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эдриен. Тогда почему же вы любите деньги и терпеть не можете их тратить?
Эпифания. Потому что деньги — это сила. Деньги — это уверенность. Деньги — это свобода. Одно дело жить на вулкане, другое — наслаждаться покоем в садах Гесперид{5}. Кроме того, деньги приносят постоянную радость оттого, что ты умножаешь их, а это нетрудно, когда у тебя есть с чего начинать. Превратить один миллион в два мне легче, чем какой-нибудь бедной женщине сделать десять фунтов из пяти, даже если она сумеет раздобыть эти первые пять. Деньги, по существу говоря, оборачиваются сами собой.
Эдриен. Для меня деньги — вульгарная проза, растлевающая душу забота. Конечно, они мне нужны, но я их не люблю. Когда это возможно, я о них совсем не думаю.
Эпифания. О чем же вы думаете, если не о деньгах? О женщинах?
Эдриен. Да, но не только о них.
Эпифания. О еде?
Эдриен. Тоже не всегда, хотя я в ней довольно привередлив. Сознаюсь, что ожидал не такого завтрака. (Указывает на стол.)
Эпифания. А, так вот отчего у вас плохое настроение! Верно?
Эдриен (раздраженно). Вовсе нет. Но вы обещали мне изысканное развлечение. Вы сказали, что нашли прелестное местечко на берегу реки, где мы сможем побыть вдвоем и съесть восхитительный деревенский завтрак на лоне природы. Уж не эту ли грязную дыру вы называете прелестной? Приходилось ли вам хоть раз в жизни завтракать отвратительнее, чем сегодня ? Здесь нет даже отдельного кабинета, и сюда в любую минуту может войти кто угодно. В Ричмонде или Мейденхеде{6} нам было бы куда лучше. К тому же, по-моему, пошел дождь.
Эпифания. Это тоже моя >вина?
Эдриен. Это дополняет ваше представление о дне, приятно проведенном за городом. Почему у людей, умеющих наслаждаться жизнью, никогда не бывает денег, а люди, у которых они есть, не умеют пользоваться ими?
Эпифания. Вы не слишком любезны, Эдриен.
Эдриен. А вы не слишком щедрая хозяйка, Эпифания. Умоляю, сядем в машину и прокатимся куда-нибудь. Ваш автомобиль куда роскошнее этой грязной кофейни. К тому же в нем легче найти уединение.
Эпифания. Мне надоела моя машина.
Эдриен. А мне нет. Я бы не прочь иметь такую.
Эпифания. Я думала, вам будет приятно посидеть и поболтать со мной в этом обветшалом уединенном ресторанчике. Но теперь я вижу, что вы капризный старый холостяк. Вы думаете только о еде и своих мелких удобствах. Вы еще хуже, чем Элестер: с тем, по крайней мере, можно поговорить о боксе и теннисе.
Эдриен. А с вами только о деньгах.
Эпифания. Неужели вам это не интересно? Ах, если бы вы знали моего отца!
Эдриен. Очень рад, что не знал.
Эпифания (сразу становясь опасной). Что вы сказали?
Эдриен. Милая Эпифания, раз мы друзья, я имею право быть откровенным. То, что вы рассказали мне о своем отце, убеждает меня в одном: несмотря на всю его родительскую нежность и заботливость, которые извиняют чрезвычайно развитый в вас, но страшно утомительный эдипов комплекс{7}, как выразился бы доктор Фрейд, он, по-видимому, был невыносимо нудным человеком, способным обезлюдить даже Ротари-клуб{8}.
Эпифания. Мой отец? Вы смеете так отзываться о моем отце, вы, беспредельное ничтожество? Мой отец сделал сто пятьдесят миллионов, а вы за всю жизнь не сделали и полумиллиона.
Эдриен. Милое дитя, ваш отец не сделал ровно ничего. Я не имею ни малейшего представления о том, как он ухитрился на законном основании присвоить себе то, что сделали другие; но я знаю, что он потерял четыре пятых присвоенного, так как, бесконечно отстав от жизни, принялся скупать земли русских помещиков-эмигрантов в надежде, что Англия за три недели или около того покончит с советской революцией. Можно ли впасть в более идиотскую ошибку? Такую не совершу даже я, хоть вы и считаете меня дураком. Одним словом, Эпифания, мир ровно ничего не потерял бы, если бы ваш отец вовсе не родился. Вы ведь и сами понимаете это, правда?
Эпифания (вскакивая и становясь в позу боксера). Вот теперь я вышла из себя. Поднимайся, трус! Встань в позицию! Закройся руками!
Эдриен (растерянно поднимаясь, но еще не осознав до конца опасность), Ей-богу, Эпифания, вы зря выходите из себя. Эпифания (наносит ему прямой в челюсть слева). Это тебе за то, что мой отец нудный человек. А вот за то, что он ничего не сделал. (Делает яростный выпад правой.) Эдриен (корчась на полу). На помощь! Полиция! Убивают! (Подняться он не в состоянии, поэтому, задыхаясь, катится и ползет к двери.)
Эпифания (пинком выбрасывая его за дверь). Дрянь! Невежа! (Срывает с вешалки его шляпу и пальто и швыряет ему вслед.)
Слышен грохот катящегося с лестницы тела.
Эдриен (жалобно). Помогите! Помогите ?
Эпифания. Негодяй! Ты убил меня! (Шатаясь, бредет к ближайшему стулу, опускается на него и падает грудью на стол, конвульсивно сжимая и вытягивая вперед руки. Посуда летит на пол.)
Вбегает представительный египетский джентльмен средних лет в поношенном черном костюме и феске. По-английски он говорит слишком правильно, чтобы его можно было принять за англичанина.
Египтянин (властно). Что случилось? Что здесь происходит?
Эпифания (медленно подняв голову и уставившись на него). Кто вы такой, черт вас побери?
Египтянин. Я врач из Египта. Я услышал страшный шум. Я поспешил сюда, чтобы выяснить, в чем дело. И застал вас в конвульсиях. Не могу ли я чем-нибудь вам помочь?
Эпифания. Умираю.
Врач. Глупости! Вы же еще в состоянии ругаться. Припадок прошел. Теперь сядьте — вот так. Вы совершенно здоровы. До свидания!
Эпифания. Стойте! Мне дурно. Я при смерти. Мне нужен врач. Не беспокойтесь, я богата.
Врач. В таком случае вы без труда найдете себе английского врача. Есть тут еще кто-нибудь, кому нужна моя помощь? Я был наверху. Я слышал, как кто-то упал с лестницы. У пострадавшего возможен перелом. (Торопливо уходит.)
Эпифания (встает
