Тайна среднего пролета - Говард Лавкрафт

Говард Филлипс Лавкрафт

Тайна среднего пролета

I

Эта рукопись была обнаружена в ходе официального расследования обстоятельств исчезновения Амброза Бишопа. Ее извлекли из бутылки, найденной неподалеку от сгоревшего дома и, вероятно, выброшенной оттуда во время пожара. Рукопись по сей день хранится в сейфе у шерифа города Аркхэм, штат Массачусетс.)

На седьмой день после отъезда из Лондона я прибыл в тот уголок Америки, куда мои предки переселились из Англии более двух веков тому назад. Забравшись в самое сердце глухой, безлюдной местности, простирающейся вдоль верховьев реки Мискатоник к северу от Данвича, что в штате Массачусетс, и миновав каменные стены, ограждающие вместе с кустами шиповника довольно длинный участок дороги за пиком Эйлсбери, я очутился в царстве могучих вековых деревьев, заслоняющих солнце, среди плантаций ежевики и развалин покинутых жилищ, изредка проглядывающих сквозь густой подлесок. Я чуть было не прошел мимо нужного мне дома, так как его не было видно за деревьями и кустами, а дорожка, ведущая к нему, заросла травой, и если бы не полуосыпавшийся каменный столб на обочине дороги с тремя последними буквами фамилии Бишоп, то я, пожалуй, так бы и не разыскал дома своего двоюродного деда Септимуса Бишопа, пропавшего без вести почти два десятилетия тому назад. Добрых полмили мне пришлось карабкаться вверх по склону холма, продираясь сквозь заросли шиповника и ежевики и перелезая через обломившиеся ветви и сучья деревьев, тянущихся по обе стороны тропинки.

Дом, стоявший неподалеку от вершины, представлял собой приземистое двухэтажное сооружение, сложенное частью из каменных блоков, частью из бревен. Деревянная часть строения была некогда выкрашена в белый цвет, но с течением времени краска слезла, обнажив дощатую облицовку стен. При первом же взгляде на дом я поразился тому, насколько хорошо он сохранился: в отличие от тех руин, что я встретил по дороге, он был совершенно целехонек ни выбоин, ни разбитых стекол. Единственной частью строения, пострадавшей от времени и непогоды, была его деревянная надстройка, в особенности же венчавший ее круглый купол, где я различил несколько пррех, образовавшихся, видимо, в тех местах, где прогнила древесина.

Дверь была отворена, однако расположенная перед ней крытая веранда надежно защищала внутренность дома от непогоды. Бегло оглядев помещение, я убедился в том, что в отсутствие хозяина в него никто не заходил вся мебель была на месте, на столе в кабинете лежала открытая книга, и если бы не толстый слой пыли и плесени, покрывавший все предметы, и не тяжелый затхлый дух, от которого, казалось, невозможно было избавиться никакими проветриваниями и уборками, то можно было подумать, что здесь по-прежнему живут люди.

Чтобы приобрести все необходимое для приведения дома в порядок, мне надо было вернуться в деревню, а потому я спустился на проезжий тракт, представлявший собой обычную лесную тропу с колеей, сел в автомобиль, взятый напрокат в Нью-Йорке, и поехал обратно в Данвич, убогую деревушку, приютившуюся между мутными водами реки Мискатоник и угрюмой громадой Круглой Горы, из-за которой в поселке царил вечный полумрак. Прибыв на место, я направился в единственный в округе универсальный магазин он располагался в здании бывшей церкви и был снабжен помпезной вывеской с именем своего владельца Тобиаса Уэтли.

Несмотря на некоторый опыт общения с жителями глухих деревень в самых разных уголках планеты, я никак не был готов к приему, оказанному мне хозяином лавки обслуживая меня, этот седобородый старец с худым изможденным лицом не проронил ни слова и только после того, как я выбрал все необходимые мне товары и расплатился, он впервые поднял на меня глаза и произнес:

— Сдается мне, что вы нездешний.

— Точно, подтвердил я. Я из Англии. Но у меня тут жила родня. Бишопы. Может, слышали?

— Бишопы, повторил он шепотом. Вы сказали «Бишопы»? И, обращаясь скорее к себе, нежели ко мне, старик добавил, на этот раз чуть громче: Ну да, вроде есть тут такие. Хотите сказать, что вы их родственник?

— Нет, ответил я. Я внучатый племянник Септимуса Бишопа.

При звуках этого имени с бледного лица Уэтли сошла последняя краска. Подавшись к прилавку, он сделал такое движение, будто хотел смахнуть с него купленные мною предметы.

— Э, нет! остановил я его. Это мой товар, я за него заплатил.

— Можете взять свои деньги обратно, буркнул хозяин. Я не имею дело с родней Септимуса Бишопа.

Для меня не составило особого труда вырвать из слабых рук старика свои покупки. Он отступил от прилавка и прислонился спиной к полкам.

— Но вы не пойдете к нему в дом? спросил он, снова перейдя на шепот. На лице его появилось беспокойное выражение.

— Это уж мне решать, сказал я.

— Никто из наших туда не ходит. Оставьте дом в покое, проговорил он раздраженно.

— С какой стати? возмутился я.

— А то вы не знаете!

— Знал бы, не спрашивал. Мне известно лишь то, что мой двоюродный дед пропал при невыясненных обстоятельствах девятнадцать лет назад и я прибыл сюда на правах его законного наследника. Где бы он теперь ни находился, он наверняка мертв.

— Он уже тогда был мертв, произнес хозяин, снова повысив голос. Его убили.

— Как убили? Кто?

— Люди. Те, что жили по соседству. Обоих прикончили.

— Но мой двоюродный дед жил один.

Этот деревенский олух со своими суеверными страхами начинал действовать мне на нервы. Судя по тому, как мало он знал о Септимусе Бишопе, можно было с уверенностью заключить, что его точка зрения представляет собой типичную реакцию темного, невежественного человека на образованность и ученость, каковыми в полной мере обладал мой двоюродный дед.

— Ночью… заживо зарыли в землю… бормотал Уэтли. Обоих… а те их прокляли… потом их дома обрушились, и они один за другим поумирали…

На этой мрачной ноте я покинул магазин, поклявшись, что впредь буду ездить за покупками только в Аркхэм. Однако слова старика не выходили у меня из головы, а потому я решил отправиться в город немедленно, чтобы посмотреть там старые подшивки «Аркхэм Адвертайзер». Увы, мое благое намерение не получило достойного вознаграждения: просмотрев все номера за июнь соответствующего года, я нашел всего две корреспонденции из Данвича, и лишь в одной из них говорилось о Септимусе:

«До сих пор нет никаких известий о Септимусе Бишопе, исчезнувшем из своего дома в окрестностях Данвича десять дней назад. Мистер Бишоп не был женат, вел замкнутый образ жизни и за свои якобы сверхъестественные способности прослыл в округе знахарем и колдуном. Внешность: высок, худощав. Возраст: 57 лет».