Экипаж - Гарр Юнг

Юнг Гарр Боло

Экипаж

Выражаю огромную благодарность писателю-фантасту Вячеславу Кумину за изданные книги, а уважаемому писателю и историку И. Кошкину за изумительную идею существования такого корабля.

Хочу напомнить, что все имена, названия, события и действующие лица в рассказе являются вымышленными, и ничего общего с действительностью не имеют.

Неопознанной формы корабль неизвестной эскадры неизвестного флота неизвестной расы грозно разрезал своим носовым кильватером пустоту космоса, зловеще поблескивая шпангоутами в свете пролетающих комет. Кувыркавшиеся вокруг него гнутые железяки, матерящиеся люди, и многотоннажный контейнер с ворованной селедкой говорили о неизмеримой огневой мощи этого корабля, легко разделавшегося с остатками земного флота. Да-да, того самого флота, который объединенное военно-административное командование с трудом, по крупицам, собирало на просторах освоенной Вселенной, выпрашивало у глав государств, выставив единым кулаком против вражеских армад в области Нептуна. Сквозь большие стрельчатые окна в бортах неприятельского корабля виднелись титанические тушки пришельцев, суетившихся у мощных орудий с огромными жерлами. Все устрашающие инопланетные пушки направлены на оставшийся в живых корабль землян, героический, броненосный и бронепалубный, флота Его Императорского Величества Пожизненного Президента, лейб-гвардии миноносный крейсер „Беспредельный“.

Он же Особый Резерв Командования. Он же „Великий Беспредел“.

Э-э-э… Тут, я думаю, стоит немного отвлечься от баталии, чтобы рассказать о столь примечательном корабле. Кроме того, к нынешнему бою сей рассказ будет иметь прямое отношение.

История „Беспредельного“ интересна и заковыриста, как у большинства русских боевых затей, и не только боевых… Нынешний Гарант (и прочая, и прочая, и прочая…) очень любил читать, особенно историю в популярном изложении, и был горазд на разные выдумки и важные государственные идеи. В особенности — начитавшись какого-нибудь Смушкова или Фроленко, уж очень правителю хотелось след в истории оставить. Вот он и безобразничал: то Кремль в синий цвет перекрасит, то личный мавзолей в виде самовара забабахает, то заставит медведей по городам водить, а то в карточной партии против японского императора Курилы на кон поставит. Между прочим, живым символом правящего режима служила селекционно выведенная древовидная клюква, с восседающим на ней двуглавым орлом, у Боровицких ворот, а типичной реакцией на любое недовольство, включая слово „импичмент“ с трибуны, служило решение Президента сослать всю Думу разом. Как в случае с передачей Курил, например. Что на это можно сказать? Народу царские забавы иногда даже нравились, ибо обожал Президент измываться не над простым людьми. Не от щедрот своей совести или высоких моральных идеалов, нет. Просто неинтересно ему, неспортивно — ну, что с народа возьмешь, кроме бунта? А прихлебатели… Если хочешь быть у золотого корытца — тужься да терпи.

Когда в голову Его Императорского Величества стукнула очередная моч… пришла гениальная идея — воссоздания боевого флота, только теперь звездного — наличности, как всегда, не хватило. То ли разворовали, то ли пропили, не суть важно. И то правда… Что есть для нашей державы пара-тройка триллионов в золотовалюте? Да пыль под колесами истории, как это всегда бывало! Но из ситуации пришлось как-то выходить, уж очень всем царедворцам, и Министру обороны в частности, не понравились те слова, что шепнул им на ушко Венценосный. Министр трое суток листал сеть на тему истории пыток, но того, что пообещал Президент, так и не нашел. Даже на сайте „Нецензурные казни и прочие извращения“. Зато обнаружил значение слов „забью“ и „плашмя“, после чего, испугавшись еще сильнее, крепко задумался. И, к чести его надо сказать — изыскал-таки способ: купленные по дешевке, да у кого попало, космобаржи, рудовозы и буксиры наспех переделывали в корветы и авианосцы. Нынешний лейб-гвардии крейсер, например, раньше был скотовозом шанхайской постройки, успел пробегать не одну сотню парсек по Вселенной, и носил в девичестве громкое, и ничего не значащее для русского уха имя — „Великий Предел“. Однако скоро выяснилось, что на приобретенном (подозрительно дешево) у хитрых китайцев судне, напичканном китайской же электроникой, не соглашается служить ни один экипаж. И дело даже не в пресловутой китайской надежности. Оказалось — шибко пропитался он скотским духом, так, что никакая система вентиляции не помогала. Да и кличка эта дурацкая, к тому же… И висеть бы тому скотовозу, неприкаянным, еще десяток лет на орбите, попутно проветриваясь от навозного амбре, если бы не очередная серия гениальных президентских идей.

Во-первых, крейсеру особым указом присваивалось звание лейб-гвардейского, с переводом в Особый Резерв Командования. Что само по себе для рядового плавсостава и офицерских чинов заманчиво уже настолько, что и вонь потерпеть можно — статус и довольствие (с выслугой лет) того стоили. „А запах?“ — справедливо спросите вы. А что запах? Литром больше, литром меньше… Алкоголизм давно уже вытеснил морскую болезнь из разряда первейших профессиональных морских недугов. Плюс к тому — крейсер успели напичкать столь совершенными системами, что даже унитазы на нем, поговаривали, дистанционно управляемые (и двойного применения, к тому же).

Но Гарант оказался настолько зол на зажравшихся морячков, что все прошения разворачивал общим циркуляром по флоту, а особо тупых или настойчивых ссылал на вспомогательную галерную флотилию, вечную пустоту космоса веслами баламутить, контрабандистские джонки гонять.

В общем, измыслил Президент, начитавшись разных баек о прошлом, особую гвардейскую часть учредить, и приспособить её экипажем на бывший транспорт. И опять пришлось министру обороны суетиться, устраивать особую охоту на разную личность, чистить тюрьмы да психические лечебницы. Про гауптвахты, само собой, тоже не забыли. А при взгляде на очередную пропойную либо уголовную физию в личном деле, вспоминал он свистящий шепот Президента — „Вася, ты ничего не слышал про стройбат!? Существовали такие войска много веков назад, говорят. О, слыхал!? Да-да, звери такие, что им в мирное время даже оружия не полагалось, только шанцевый инструмент! Вася, я таких же хочу! А вместо лома мы им этот говновоз дадим. И обзовем его „Беспредельный“ — что-то мне подсказывает, что очень в тему будет имечко“

Вот так и сбылась судьба корабля и его славной команды, имени своему, кстати, всецело соответствующая. И так уж сложилось, что на флотских тусовках лейб-гвардейский экипаж ни разу не замечали, кто-то говорит — из-за въевшейся пахучести, а кто-то утверждает, что вследствие полной умственной отмороженности этой пестрой банды негодяев и алкоголиков. В боевом ордере крейсер тоже старались не употреблять. Приказ командования гласил — „только в крайнем случае“. Да и вообще — никто же не знал (включая сам экипаж), чего от него вообще можно ожидать.

А рисковать никому не хотелось.

До сих пор.

Сегодня последний довод пришлось предъявить…

Но мы отвлеклись.

Итак, „Беспредельный“ вел бой… Потеряв семь плоскостей из одиннадцати, и три трубы из шести, ёдкими клубами дымящий из всех технологических отверстий и только что проделанных дырок, жутко измятый вражескими залпами, из-за чего похожий обликом на старое помойное ведро… исписанное экипажем матюками на восьмидесяти языках Галактики, „Беспредельный“ осторожно подрабатывал поцарапанными элеронами, стараясь как можно скорее выйти на прямой залп своими кормовыми торпедами.

Которых уже давно не существовало, но командир корабля об этом еще не знал.

Корветтен-капитан Иннокентий Максимович Бздуев, с беспокойством и отчаянием всматривался в полевой бинокль, пытаясь разглядеть уязвимые места на огромной туше врага. В рубке, рядом с командиром, ошалело кося сразу обоими глазами на картушку гирокомпаса, виртуозно шевелил штурвалом вахтенный рулевой, старшина Задерищенко. Ноги его, попиравшие тангажные педали, содрогались в сюрреалистической сарабанде, и привычно обретавшийся в неведомых высях, рулевой жутко напоминал обкурившегося кокаином павиана. Если быть честным, существовали для него сейчас только корабль, пустота вокруг да вражеская посудина по левому борту… ну, и пара синих собак на горизонте. Оно все бы ничего, но время от времени старшина попадал в поле зрения капитана.

Капитан, которого конвульсии Задерищенки пугали почище неведомого врага, с трудом оторвался от гипнотизирующих движений и задумался. Сдаваться Бздуеву совсем не хотелось: плен и шахтные работы на неизвестных планетах совершенно не входили в его планы, ибо считал Иннокентий Максимович подобный исход дела излишне пошлым, но, как ни крути, а все к тому и шло — назревал абордаж. По Абордажному статуту, кстати, командиру корабля полагалось присутствовать на мостике при полном параде, вооруженным.