«Инженеринг» Жюля Верна - Вера Харченко

Вера Харченко

«ИНЖЕНЕРИНГ» ЖЮЛЯ ВЕРНА

А речь пойдет о взрослом прочтении романа Жюля Верна «Таинственный остров»[1] и, соответственно, о некоторых актуальных проекциях, высветившихся при новом знакомстве с книгой.

Феномен возвращения к знакомым текстам касается в основном классической литературы, которая не преминет в очередной раз рельефно доказать высший класс своего содержания, одарив читающего неожиданно новыми смыслами. В этом плане «Таинственному острову» на первый взгляд не повезло. Безусловно, это классическое произведение, но столь же безусловно, что произведение это относится к детской литературе. Ценность детской литературы прежде всего в занимательности. Надо как-то приохотить ребенка к чтению любых книг, но поначалу книг интересных. Между прочим, Ф. М. Достоевский признавался, что как писатель занимательность ставит превыше всего. Кстати, и Достоевский, и Лев Толстой, и Тургенев зачитывались романами Жюля Верна, не говоря уже о признании писателя такими учеными, как К. Э. Циолковский, Д. И. Менделеев, В. А. Обручев. Так что детскость Жюля Верна — это, скорее, прерогатива коллективного бессознательного, то есть остаточного, всегда несколько искаженного, смазанного оценочного восприятия. Приведенные же фамилии приверженцев романа побуждают нас учитывать не только общедетскую, но и уникальную точечную читательскую аудиторию, то есть плодотворное, если не сказать чудотворное восприятие романа выдающимися писателями и учеными. Итак, повторим и подчеркнем: да не помешает и нам, во-первых, детская приписка романа.

Во-вторых, роман Жюля Верна относится к литературе приключенческой, фантастической, фантазийной. Ценность же фантастической литературы, как правило, сводится к формуле: «Писатель предвидел, предвосхитил…» Увы и ах, единственная эта формула затушевывает другие актуальнейшие смыслы романа «Таинственный остров».

Кстати, о социальном значении научной фантастики, о том, что нельзя ею пренебрегать, так как отказ от фантастики чреват для общества деструктивными процессами, пишет политолог В. А. Ковалев. «…Фантастика или обращение к фантастическим допущениям подчас в более чистом виде показывает политическую или идеологическую тенденцию современности. На наш взгляд, это нужно учитывать и в процессе преподавания. Чтение интересной фантастики способствует и развитию „социологического воображения“ (Ч. Миллс)». Далее автор цитирует Хорхе Луиса Борхеса: «Кажется, что рисовать утопии бессмысленно. Но отказ от них означает отказ от будущего»[2].

Жюль Верн предвосхитил технический прогресс, кто бы спорил? Но при перечитывании романа во втором десятилетии XXI века фантастика писателя высвечивает в более чистом виде, что существенно, и те упущения, которые могут стать роковыми, в том числе для технического процветания страны. Да, герои романа схематичны, однако обратим внимание на тот факт, что главным персонажем романа является талантливейший инженер Сайрес Смит, уважение к которому со стороны его спутников (и читателя!) по мере развития сюжета все возрастает.

Сайрес Смит, уроженец Массачусетса, по профессии инженер, был первоклассным ученым; во время войны правительство Соединенных Штатов доверило ему управлять железными дорогами важного стратегического значения… Он принадлежал к числу тех инженеров, которые в начале своей карьеры по доброй воле орудовали молотом и киркой, уподобляясь солдатам, начинавшим военную службу рядовыми. Поэтому не удивительно, что при исключительной изобретательности и остроте ума у него были и очень ловкие, умелые руки… Это был человек дела и вместе с тем мыслитель; он действовал без всякого усилия над собой, движимый неукротимой жизненной энергией, отличался редкостным упорством и никогда не страшился возможных неудач… Он мог бы избрать своим девизом слова, сказанные в XVII веке Вильгельмом Оранским: «Предпринимая что-либо, я не нуждаюсь в надеждах; упорствуя в своих действиях, не нуждаюсь в успехах».

Кстати, знаем ли мы этот афоризм, руководствуемся ли им? Похоже, подвижничество самого писателя, его колоссальная продуктивность (66 романов, многие из которых сразу же становились бестселлерами, 30 пьес, 20 рассказов и повестей) доказывает, что эти слова были девизом и самого Жюля Верна.

С характеристики Сайреса Смита, по существу, начинается роман, однако если бы ее не было, если бы ничего не было сказано наперед об этом человеке, сами его действия и слова буквально на каждой странице обнаруживали бы прекрасные черты ума и характера мистера Смита. Инженер с высочайшим уровнем образования, которому подвластно все, — это феномен Леонардо да Винчи. Но вспоминаются и другие инженеры-изобретатели. Например, В. Г. Шухов с его знаменитой азбукой изобретений: А — авиационные ангары. Б — базы нефтеналивные, бопорты (огромные гидротехнические затворы). В — воздушно-канатные дороги, висячие металлические перекрытия цехов и вокзалов; водонапорные башни; водопроводы в Москве, Тамбове, Киеве, Харькове, Воронеже; Г — газгольдеры (газохранилища). И так до Э — элеваторы, в том числе миллионники[3].

Сайрес Смит знакомил своих товарищей с самыми разнообразными предметами, — главным образом с прикладными науками. У колонистов не имелось никакой библиотеки, но инженер Смит был живой энциклопедией, всегда готовой к услугам товарищей, всегда открытой на той странице, которая была нужна тому или иному, и к этому источнику, освещавшему любой интересовавший их вопрос, они обращались очень часто. Так проводили время эти стойкие люди, казалось совсем не боявшиеся будущего.

— Подумаешь, мост! — воскликнул Пенкроф. — Да ведь мистер Смит у нас инженер! Понадобится нам мост — он и построит мост…

Пенкроф, работавший и за веревочника, и за плотника, и за каменщика, всех умел посмешить, всех заражал своей бодростью. Его вера в таланты Сайреса Смита была непреложна, ничто не могло бы ее поколебать. Он считал, что инженер Смит способен провести с успехом любое начинание. Как обновить изношенную одежду и обувь (вопрос бесспорно очень важный), чем освещаться в долгие зимние вечера, как воспользоваться дарами природы в плодородной части острова и превратить дикую растительность в культурные насаждения, — все теперь казалось Пенкрофу легким: Сайрес Смит поможет справиться со всяческим трудностями…

Похоже, что не только Смит нужен был Пенкрофу, но и Пенкроф подпитывал инженера своей безграничной верой в его ум и талант. Здесь мы наблюдаем аналог замеченной писателем Даниилом Граниным диады: Гёте — Эккерман. Слуга любовно записывал разговоры Гёте и тем самым побуждал великого ученого и писателя не снижать планки его (и не только его!) ожиданий.[4]

Автор романа нередко и не случайно называет Сайреса Смита всего лишь по профессии: Инженер еще раз убедился, что на море не видно ни паруса, ни остова разбитого судна, — он ничего не обнаружил, даже глядя в подзорную трубу. Еще в середине прошлого века само слово «инженер» звучало весомо. Когда-то в начале 50-х годов в Калинине (ныне Тверь) знакомая семьи, определяя меня в детский сад, произнесла с придыханием: дочь инженеров! (Родители в июне 1941 года окончили Ленинградский институт связи им. М. А. Бонч-Бруевича.) Представить сейчас такую ситуацию и такую интонацию, пожалуй, затруднительно. Настоящее время — время торжества юристов и экономистов, тогда как рейтинг инженеров оставляет желать лучшего. Разговоры об импортозамещении, о новых технологиях буксуют, если с детства не воспитывать уважения к профессии инженера. Обратим внимание на этимологию самого слова: «врожденные особенности». Префикс in- пусть вдохновляет носителя профессии как «проникающего внутрь», а «рождать» — это создавать новое, украшать бытие тем, чего не было досель. Как филолог не первый раз убеждаюсь, что при восприятии слова и текста образные смыслы весьма часто зашкаливают, и мы утрачиваем красоту прямых, первичных значений. Итак, речь идет не об «инженере человеческих душ», а просто об инженере. В недавно опубликованной статье Г. И. Старковой говорится о детских газетах и журналах Удмуртии 30-х годов XX века в аспекте того, как школьники интересовались техникой, как многое если не изобретали, то мастерили. И все это нацеливало юных читателей на инженерные специальности[5]. Но кроме газет и журналов в инженерном направлении, согласимся, работала и художественная литература, в том числе фантастическая, в том числе роман Жюля Верна «Таинственный остров».

Почему это актуально? В настоящее же время наблюдается опасность вербального образования. «Проблема в том, что растет «вербальное поколение» людей, которые смогут работать только языком, а не руками. А так как руки, как известно, связаны с головой, то и головы у них будут не вполне полноценными. Так мы можем потерять все преимущества нашей технической культуры, накопленные предыдущими поколениями»[6]. Герой романа «Пороги» И. Грековой (псевдоним доктора физико-математических наук Е. С. Вентцель) с пафосом восклицает: «Интеллигентный человек может и должен при надобности уметь работать руками, причем не хуже [техника] Картузова, а лучше. На то он и интеллигент. Презрение к ручному труду — самая холуйская черта, ее надо в себе изживать, а не хвастаться: я, мол, не в ладах с техникой! Если не в ладах — научись! Кстати, работать руками очень приятно. Ни одна моя научная работа не доставляла мне столько удовольствия, как хорошая вещь, сделанная моими руками…»[7]