Миссионер среди каннибалов Южного моря - Джон Патон
- Категория: 🟠Религия и духовность / Религия
- Название: Миссионер среди каннибалов Южного моря
- Автор: Джон Патон
- Возрастные ограничения:Книга может включать контент, предназначенный только для лиц старше 18 лет.
- Поделиться:
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Автобиография
Джон Патон
Миссионер среди каннибалов Южного моря
Оглавление
Предисловие
Часть первая. Молодые Годы.
Глава 1. Семья Глава 2. Сын - детство и юность Глава 3. В городской миссии Глазго Глава 4. Решение
Часть вторая. Новые Гебриды.
Глава 5. Прибытие и первые впечатления Глава 6. Жизнь и смерть на Танне Глава 7. Сообщения о работе Глава 8. Миссионерские сообщения с Танны Глава 9. Глубокие тени Глава 10. Картины прощания
Часть третья. Путешествие.
Глава 11. Новый путь - новое поле работы Глава 12. Путешествие по Австралии Глава 13. В Шотландии. Возвращение к работе.
Часть четвертая. Жатва на Аниве.
Глава 14. Поселение на Аниве Глава 15. Прогресс на Аниве Глава 16. Светлее с каждым днем Глава 17. Маленькие эскизы с Анивы Эпилог Человек "с одной только мыслью"
Предисловие
Обработка текста
В 1891 году первое английское издание чрезвычайно известной истории жизни миссионера среди каннибалов Джона Патона было переведено с небольшими сокращениями на немецкий язык.
Экзотическое миссионерское поле в Южном море вызвало большой интерес: смелость и стойкость живой веры Патона послужили для многих образцом и мощным толчком к желанию самим идти на миссионерские поля. Для юных читателей была подготовлена книга «Приключения», в которой переданы подлинные жизненные переживания Патона. Для детей это была первая встреча с язычниками чужих стран.
Чтобы сделать книгу «Миссионерская жизнь из первых рук» читаемой, необходимо было перевести на современный язык оригинал столетней давности. Там, где текст был слишком длинным, слова Патона коротко пересказаны. Эти пассажи – чтобы не исказить оригинал – даны как биографические дополнения.
Но характер истории жизни Патона остался автобиографическим. Это волнующее повествование о великом милосердии Бога, Который никогда не постыдит того, кто возложил все упование на Него.
Новые Гебриды
В 1772 году капитан Кук, открыватель восточного побережья Австралии, выехал из Плимута в свою вторую экспедицию в район Тихого океана.
Совсем молодой немец, Георг Форстер, отправился вместе с ним в качестве научного сотрудника. Он описал открытие Танны, одного из южных островов Новых Гебридов – так Кук назвал эту группу островов.
Форстер был в восторге от богатой фауны и флоры островов Южного моря. Он писал об этом в своих трудах, хотя и опасался, что вызовет жажду наживы его «культурных» современников. И на самом деле: с островами Меланезии было открыто одновременно и богатство этих островов: сандаловое дерево и... люди!
Когда первые миссионеры избрали Новые Гебриды полем своей работы, они тут же наткнулись на пороки тех сомнительных посланников цивилизации, которые беспощадно грабили народ и страну ради своей выгоды. Жадность многих белых стала для населения еще одним бичом вместе со всеми мерзостями каннибализма, который был выражением их извращенного религиозного культа.
В это напряженное время пришли сюда первые миссионеры, и среди них был шотландец по имени Джон Патон...
Издатели
Часть первая МОЛОДЫЕ ГОДЫ
Глава 1 Семья
Шотландия – родина ковенантов, которые в годы Реформации отошли от католической церкви и образовали свое братство. По обычаям реформаторов они собирались для молитвы и чтения Слова Божьего, совершали Вечерю Господню. За протестантские убеждения многим пришлось заплатить своим состоянием, а некоторым – и жизнью. Наследником верных ковенантов стал Джон Гибсон Патон (он всю жизнь придавал этому большое значение!), родившийся 24 мая 1824 года на юге Шотландии в доме арендованного имения Бреад, около Думфриса, сын чулочника Джеймса Патона.
Когда Джону было 5 лет, родители переселились в Торторвод – небольшое процветающее селение. В хорошо налаженном сельском обществе жили вместе строители, крупные и мелкие арендаторы, ткачи, сапожники, бондари, резчики деревянной обуви, швеи и кузнецы, которых спасал от голода только тяжелый труд. Это были ни от кого не зависимые люди, позволяющие себе иметь собственное мнение о власти и церкви. В Торторводе родители жили сорок лет, здесь у них родилось еще восемь детей. Всего в семье было пять сыновей и шесть дочерей.
Небольшой домик, соломенную крышу которого нужно было обновлять почти каждый год, был построен из четырех пар ореховых стволов. За четыреста лет от ненастной погоды и печного дыма балки дома стали коричневыми и так затвердели, что даже гвозди в них уже нельзя было забить.
«В нашем доме было три комнаты. Одна из них служила одновременно кухней, столовой и спальней. В ней стояли две большие кровати с занавесками. Вторая комната на другом конце дома была отцовской мастерской, в которой стояло пять или шесть станков. Третья комната, находящаяся в середине дома, была маленькой. Там было место для одной кровати, маленького столика и одного стула. Узкое окошко давало очень мало света. Это было святилище дома.
Мы видели, как наш отец несколько раз в день заходил туда, обычно после завтрака, обеда и ужина. Мы слышали, как он закрывал дверь, и, хотя об этом никогда не говорилось, мы догадывались, что наш папа там молится. Иногда мы слышали серьезный и взволнованный голос молящегося, как будто наша жизнь была в опасности. Мы научились проходить мимо этой комнаты на цыпочках, чтобы не мешать отцу. Никто из чужих людей не догадывался, отчего лицо отца всегда озарялось светом счастья и приветливости. А мы знали причину этого – это была близость Божья, которую он всегда ощущал в своей жизни. Нигде больше я не мог так почувствовать близость Божью, видеть ее явное влияние на человека, как это было тогда в нашем бедном домике».
В своих мыслях сын все снова и снова будет возвращаться к сценам раннего детства и слышать эхо этих молитв. Любое сомнение исчезнет при мысли: «Отец разговаривал с Богом – почему же и я не могу это делать?»
Его мать, Жанет Жардина Рогерзон, была радостной, терпеливой и работящей женой. «Сорок три года она вела хозяйство и воспитывала одиннадцать детей в страхе Божьем. После всего пережитого я с огромным восхищением думаю о ней». Совсем молодой девушкой она пришла в дом старенького дяди, чтобы помочь ему и его жене в радости прожить последние годы жизни. Пожилых людей называли вокруг не иначе, как «старый Адам и старая Ева». Домик, в котором они жили, находился далеко от соседнего села, и девушке совсем не с кем было общаться. Зато каждый день она могла гулять в прекрасном лесу.
В этот же лес ранним утром приходил молодой чулочник. Он брал с собой книгу, как будто собирался там учиться. Однажды девушка прокралась за ним и стала внимательно слушать, как он читал и повторял незнакомые стихи. Ее любопытство перешло в уважение, когда она увидела, что молодой человек встает на колени и молится. Молодые люди не общались друг с другом: она пряталась в кустах, а он ничего не подозревал о тайной слушательнице, которая часто следила за ним.
Однажды девушка, подкравшись, повесила на ветку его широкую шотландскую шляпу, которую он снимал во время молитвы. Углубленный в молитву, молодой Джеймс ничего не заметил, а девушка в укрытии весело наблюдала, как он искал свою шляпу.
На следующий день она повторила эту игру, но испугалась, увидев, как юноша долго стоял с шляпой в руках, серьезно раздумывая о том, что здесь произошло. Молодой девушке стало стыдно, и на следующий день, когда Джеймс пришел на свое обычное место, он нашел на ветке записку: «Та, которая брала вашу шляпу, стыдится, что делала это. Она очень уважает вас и просит молиться за нее, чтобы она стала такой же хорошей христианкой, как вы».
Джеймс долго рассматривал эту записку. Он забыл о своих занятиях и думал, досадуя на свою недогадливость, кто бы мог написать эти слова. Ему и в голову не приходило, что над ним мог подшутить кто-то из людей. Он думал, что имеет дело с ангелами. Когда он поднял голову, то взгляд его упал на домик Адама и Евы, стоящий в прогалине. В это время он увидел молодую девушку, которая вышла из дома и с песней на устах и с ведром в руках торопливо направилась на дойку. Тут его озарило, что автором записки является племянница Адама и Евы. Хотя он никогда не разговаривал с ней, но со всех сторон слышал много похвал в ее адрес. В эти утренние часы он учил «Библейские сонеты» Ральфа Эрскина, которые помнил наизусть даже на смертном одре.
За Господом Джеймс последовал, когда ему было семнадцать-восемнадцать лет. Этому послужили особые переживания. Он был совершенно необычным самостоятельным молодым христианином, который сделал свой выбор только после тщательного исследования различных церквей и их учения. Своих родителей он убедил в том, что читать Библию и молиться нужно ежедневно – утром и вечером, одного воскресного собрания – недостаточно. Отец – старый солдат – охотно согласился, когда Джеймс вызвался сам руководить семейным собранием. С восемнадцати лет и до самой смерти, то есть шестьдесят лет, Джеймс сохранил привычку общения с Богом в молитве. Для него не существовало никаких причин, чтобы не иметь такого общения. Ни спешка, ни работа или торговля, ни приход друзей или гостей, ни страх и заботы, ни радости или скорби не мешали ему. Для многих людей он послужил большим благословением.