Существовать и мыслить сквозь эпохи ! - Биргит Лаханн

Лаханн Биргит

Существовать и мыслить сквозь эпохи !

Биргит Лаханн

Существовать и мыслить сквозь эпохи!

Штрихи к портрету Фридриха Ницше.

Перевод с немецкого А. Егоршева

"Самая ранняя пора моей юности овевала меня ласково, словно сладкий сон"

Человек обнимает лошадь, дрожит и плачет. Выглядит он элегантно: пышные усы, очки в золотой оправе, пальто на шелковой подкладке. Лошадь, запряженная в пролетку, стоит на городской площади у биржи легковых извозчиков.

Человек обхватил животное за шею, рыдает. Прохожие останавливаются, подталкивают друг друга, таращатся, дети хихикают. Что случилось? - Ну, кучер стегал клячу. - Стегал? Да он бил ее ногами! - Ах, бросьте, не было этого... Наконец два карабинера высвобождают лошадь из объятий заливающегося слезами иностранца.

А синьор Давиде Фино, владелец газетного киоска при почте, наблюдавший за происшествием издалека, узнает теперь в дрожащем незнакомце своего квартиранта - профессора Фридриха Ницше.

Синьор Фино забирает его у стражей порядка. Взяв под руку, приводит домой. Укладывает в постель. Потом посылает за врачом и присаживается к находящемуся в полузабытьи постояльцу.

Так опускался сам когда-то я / из истин моего безумья... Эти слова пришли к нему здесь, в Турине, в этой комнате, совсем недавно, я опускался вниз, все вниз, к вечерним сумеркам и теням... - и в хаос. Да, в хаос, ибо в этот декабрьский день, один из последних в 1888 году, Фридрих Ницше в возрасте сорока четырех лет сошел с ума.

Через несколько дней из Базеля приезжает его друг Франц Овербек. Он получил странное письмо. Сигнал помешательства. Одно из последних посланий Ницше: Велю сейчас расстрелять всех антисемитов... Подписано: Дионис.

Встревожившись, Овербек посоветовался с невропатологом и тем же вечером сел в туринский поезд, чтобы увезти Ницше. Восемнадцать часов пути. В Италию приехал совершенно разбитым. С трудом расспрашивал встречных. Ницше? Ах, il professore. Si. Dalla famiglia Fino. Al quarto piano. На четвертом этаже он застает ужасную картину.

Ницше съежился в углу дивана. Землисто-серое лицо, запавшие щеки. Читает. Узнав Овербека, бросается к нему, обнимает, задыхается от рыданий - и с жалобным стоном, содрогаясь всем телом, опускается на пол. Семейству Фино это знакомо, ведь они ухаживают за ним уже около недели. Ему дают бромную воду бром действует моментально.

И Ницше смеется. Подбегает к роялю, начинает, как пьяный, колотить по клавишам. Поет сам себе песню. Торжественный гимн тому, кто дерзнул развенчать и низвергнуть Бога. Бог, говорится в его сочинениях, мертв. А Ницше - жив. И вот он раздевается, срывает с себя добродетель, скачет нагим по комнате, танцует безо всякого стеснения - а ведь когда-то был так застенчив! - голый сатир, новый Бог, античный Дионис, безумный философ.

Как Овербеку, ученому и человеку не от мира сего, ехать с этим ненормальным в Базель целых восемнадцать часов? Нужен провожатый. Один немецкий дантист готов взять на себя эту обязанность. Он находит правильный тон - принимает манию величия Ницше как данность. Да, вы цезарь, говорит он ему перед отъездом. Вы въедете в Швейцарию с триумфом. Так что проходите мимо толпы, не отвечая на приветствия. И - сразу в вагон.

На перроне его ждет семейство Фино. Синьор Давиде, синьора, дочери Ирена и Джулия, сын Эрнесто. Немое прощание со слезами на глазах. Ах, добрый господин профессор... Всегда был так любезен и приветлив, всегда аккуратно платил за квартиру, вот только по ночам, пожалуй, слишком громко играл на рояле. Ницше идет прямо к вагону, никого не приветствуя, ни на кого не глядя. И вдруг останавливается перед синьором Фино. Забыл головной убор. И потому просит у хозяина дома, где жил, шляпу. Она нужна для триумфального въезда в другую страну. Как корона.

Корона осеняет начало его жизни. Ницше появился на свет в день рождения Фридриха Вильгельма IV, прусского короля. 15 октября 1844 года. Поэтому его нарекают теми же именами. Так пожелал отец, Карл Людвиг Ницше, пламенный поклонник венценосного романтика, который пишет новеллы, любит изящные искусства, грезит о единой Германии и предпочитает скорее созерцать, нежели действовать.

Однажды господин Ницше был даже представлен королю. Произошло это при дворе в Альтенбурге, где молодой пастор воспитывал дочерей герцога, трех принцесс - Элизабет, Терезу и Александру. Эти имена он даст своей дочери, которая в конце столетия, захваченная шовинистическим угаром, примется фальсифицировать сочинения брата, в то время как он будет доживать свои дни с меркнущим рассудком.

Отец перенял при дворе аристократические манеры и рано привил их сыну. Как и пристрастие к дорогому нарядному платью. И приход здесь, в Рёккене, близ Лютцена, где Густав Адольф разгромил когда-то войска Валленштейна, он получил по высочайшему повелению - согласно указу короля, явно ему благоволившего.

И вот выпало счастье - августейшая дата - старшему из троих детей, его сыну, его королевичу.

Для которого отныне каждый день рождения - воскресный. В этот день занятий в школе не будет. Еще бы - родился король! По всей стране звонят в колокола. А пастор с супругой поднимают бокалы и пьют за здоровье их милостивого короля и за здоровье Фрица, их маленького принца.

Добросердечный король через тринадцать лет тронется умом. Отец Ницше тоже лишится рассудка. Только пораньше. Мальчику не будет еще и четырех. Это пора мартовской революции, время верующих в свободу и прогресс, вдохновенно, с песнями сражающихся за право иметь конституцию.

В Берлине гремят выстрелы. Пули летят прямо в толпу. Сотни людей гибнут весной 1848 года на баррикадах. Трупы стаскивают во двор замка. И пастор Ницше с ужасом читает в газете, что его король обнажил голову перед убитыми, а потом с черно-красно-золотой кокардой на шляпе - цвета бунтовщиков! - показался народу.

Какой позор! Пастор Ницше не может сдержать слез. Королями становятся по милости Божией, а никак не по воле простонародья. Сбитый с толку, в душевном смятении, он надолго запирается в кабинете.

Маленький Фриц тоже неколебимо хранит верность своему королю. Его оловянные солдатики под барабанный бой маршируют в детской по улицам из кубиков. Бунтовщики горланят песни, угрожают поджогом, грабят... Побуйствовав и покуролесив, народ, однако, опять становится послушным. Как ему и подобает. В крайнем случае маленький Ницше может очень сурово наказать: кто убивает, будет сам убит. Кто хочет взойти на чужой трон, лишится головы. А революционерам грозит тюрьма - за решетку на десять лет. Делать революции никому не дозволено.

Через несколько месяцев после мартовских событий отец заболевает. Наша жизнь текла безмятежно, напишет четырнадцатилетний Фриц, пока не надвинулись громадные черные тучи, не засверкали молнии и не посыпались с неба губительные удары. В сентябре 1848 года у моего любимого отца вдруг помрачился рассудок.

Признаки болезни появились раньше. Случались не особенно сильные эпилептические припадки. У него опять это состояние, говорила жена; она была моложе мужа на тринадцать лет. Недуг прогрессировал. Из груди пастора вырываются стоны и хрипы, речь становится бессвязной, понять его невозможно. Фрица бросает в дрожь, когда он слышит невнятицу из уст отца, лежащего в постели и похожего на призрак. Под конец он лишился даже зрения и был вынужден испытывать последние страдания в непреходящей тьме, напишет мальчик, у которого еще долго будут нелады с дательным падежом. Карл Людвиг Ницше умер 30 июля 1849 года от размягчения мозга. Ему было 36 лет.

Фрицу снится сон. Будто из церкви слышен орган. И вдруг одна из могил разверзлась, из нее встает мой отец в саване, заходит в церковь, выходит оттуда с ребенком на руках, опять ложится в могилу, и надгробная плита опускается. На следующий день, пишет Фриц, брат заболел и спустя несколько часов умер.

Этот сон - первый в длинной веренице кошмарных видений. Призраки и фантомы будут преследовать Ницше до того возраста, в котором умер его отец.

Лишь пережив родителя, по истечении тридцати шести лет своего земного бытия, он начинает верить, что спасен, что возродился в отце или отец - в нем. Переселение душ. В своих трудах он назовет это явление вечным возвращением, а сама идея станет в его философии центральной. И Александр Македонский вернется, и Цезарь, и Наполеон. Воплотившись на сей раз в Ницше. Таинством соединения была музыка, пишет Вернер Росс в своем повествовании о жизни Ницше под заглавием "Пугливый орел", музыка дальних горизонтов, не сочиненная людьми, - отзвуки космических сопряжений.

Пасторский дом надо освободить для другого священника. В последнюю ночь Фрицу не спится, в половине первого я снова вышел во двор, пишет он. При свете фонаря на повозку грузят мебель, и мальчик наблюдает за этим с болью в сердце. Прощай, любимый отчий дом!! Своим могучим стилосом ты оставил в моей душе неизгладимый след.