Следователь (основы теории и практики деятельности) - Олег Баев

Олег Яковлевич Баев

Следователь

(основы теории и практики деятельности)

© Баев О. Я., 2017.

© Издательство «Прометей», 2017.

Введение

Основы деятельности по расследованию преступлений таятся в глубокой древности, в той, где таится первое из наиболее известных, «знаковых» преступлений на земле – убийство Авеля.

Вот как это произошло и «расследовалось»:

«И призрел Господь на Авеля и на дар его, а на Каина и на дар его не призрел. Каин сильно огорчился, и поникло лицо его. И… восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его…

И сказал Господь (Бог) Каину: где Авель, брат твой? Он сказал: не знаю; разве я сторож брату моему? И сказал [Господь]: что ты сделал? Голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли…» (Быт. 4).

Классическая до сегодняшнего дня схема: убийство, как сейчас было бы сформулировано, совершенное на почве личных неприязненных отношений (ибо «призрел Господь на Авеля и на дар его, а на Каина и на дар его не призрел»). Попытка уйти от ответственности, извернуться («разве я сторож…»); его изобличение («кровь брата твоего…»)…

Менялись эпохи, менялись и методы изобличения правонарушителей, методы расследования преступлений. Несколько тысяч лет тому назад древние китайцы создали способы расследования, учитывающие психофизиологию человека: заподозренным в совершении преступления людям на кончики языка клали щепотки риса; у кого он оставался сухим, тот и объявлялся преступником. Исходили китайские расследователи из посылки, что у виновного от волнения не выделяется слюна.

Уже в Законе XII Таблиц (первом своде законов Древнего Рима, 451–450 гг. до н. э.) содержались предписания по, пользуясь современной криминалистической терминологией, тактике обыска. В частности, указывалось: «Закон XII Таблиц предписывает, чтобы при производстве обыска обыскивающий не имел никакой одежды, кроме полотняной повязки, и держал в руках чашу»[1].

Практический смысл этой рекомендации ясен и, увы, актуален и для наших дней: чтобы не возникали сомнения в том, что обыскивающий что-то значимое в доказательственном отношении подкинул в обыскиваемое помещение.

Суровое время Средневековья явило обществу инквизиционный процесс с клещами, дыбой, другими пытками, четко регламентированными по ступеням и степеням, с огнем и водой как методами изобличения преступников.

Достойные святые отцы, монахи-инквизиторы XV в. Генрих Инститорис и Яков Шпренгер в одной из, пожалуй, самых страшных книг в истории человечества, «Молоте ведьм», подробно расписали, как расследовать преступления еретиков. Например, вот как звучит наименование одного из параграфов этого сугубо «научно обоснованного, учебно-методического пособия»: «Пятнадцатый вопрос о том, как продолжается пытка, о признаках, по которым судья узнает ведьму, как должен он защищать себя от околдования и как они остригаются и где прячут свои орудия околдования. К сему добавляются разные объяснения о том, как надлежит сломить их запирательство»[2].

Все эти века средства и методы расследования преступлений изучались и обобщались в рамках науки уголовного процесса.

И это далеко не случайно; дело в том, что любое государство сразу же после своего возникновения – и это его «святая обязанность» – устанавливает «правила игры» в нем, в том числе и законы о преступлении и наказании, об осуществлении уголовного судопроизводства. А эти правила нужно создавать, теоретически обосновывать и совершенствовать по мере развития государства и общества, чем по большому счету и в настоящее время занимается наука уголовного процесса.

И так продолжалось до начала XIX в., когда практически во всех сколь-либо цивилизованных государствах появляются первые профессионалы «уголовного сыска», первые органы, занимающиеся исключительно расследованием преступлений, после чего, в последней четверти этого же века, возникла изучающая это деятельность и обслуживающая ее наука – криминалистика.

Было осознано, что изучать основы деятельности следователя исключительно с точки зрения уголовно-процессуального закона малопродуктивно: доказывание, составляющее ядро уголовного судопроизводства, невозможно без применения в нем всех – технических, тактических, методических – возможностей и достижений криминалистики; в противном случае оно превращается лишь в соблюдение некоей процессуальной обрядности. В свою очередь, все криминалистические возможности и достижения направлены на единственную цель – оптимизацию доказывания в рамках уголовно-процессуального закона.

И потому исследование теоретических и практических основ деятельности следователя может осуществляться и в настоящее время осуществляется лишь системно, в теснейшей связи и взаимопереплетении уголовно-процессуальных и криминалистических составляющие их элементов.

Этими посылками объясняется и архитектоника, и само содержание данной работы.

При ее написании автор активно использовал и анализировал материалы опубликованной и неопубликованной следственной и судебной практики по уголовным делам, уголовно-процессуальное законодательство и основанную на нем правоприменительную деятельность ряда зарубежных стран, полагая, что содержащиеся в них положения и рекомендации могут быть учтены при дальнейшем совершенствовании отечественного законодательства; другие – в качестве рациональных приемов рационализации деятельности следователя при осуществлении им уголовного преследования в досудебных стадиях уголовного судопроизводства в наших уголовно-процессуальных реалиях (если, конечно, они не противоречат действующему в настоящее время законодательству).

Обучающийся должен:

знать

– уголовно-процессуальную функцию и правовой статус следователя в уголовном судопроизводстве;

– сущность уголовно-процессуального доказывания;

– суть основных понятийных категорий уголовного процесса и криминалистики;

– технико-криминалистические средства, приемы и методы обнаружения, фиксации, изъятия и исследования следов преступления и иных объектов, имеющих значение для дела, в целях раскрытия, расследования и предупреждения преступлений и иных правонарушений; тактику производства следственных действий; формы и методы организации раскрытия и расследования преступлений; методики раскрытия и расследования преступлений отдельных видов и групп.

уметь

– формировать, исследовать, использовать и оценивать уголовно-процессуальные доказательства;

– составлять процессуальные и иные юридические документы;

– применять технико-криминалистические средства, приемы и методы обнаружения, фиксации, изъятия и исследования следов преступления и иных объектов, имеющих значение для дела;

– правильно выбирать род (класс) и вид судебной экспертизы (предварительного исследования); определять предмет и объект исследования; юридически грамотно формулировать вопросы, подлежащие выяснению в ходе экспертизы; анализировать и оценивать содержание заключения эксперта (специалиста);

– использовать тактические приемы при производстве следственных действий и тактических операций в зависимости от складывающихся следственных ситуаций;

– планировать и осуществлять деятельность по предупреждению и профилактике правонарушений;

– выявлять, давать оценку и содействовать пресечению коррупционного поведения.

владеть навыками

– уголовно-процессуального и криминалистического мышления;

– методики квалификации и разграничения различных видов правонарушений и преступлений;

– применения технико-криминалистических средств, приемов и методов обнаружения, фиксации, изъятия и исследования следов преступления и иных объектов, имеющих значение для дела;

– применения специальных познаний при расследовании преступлений;

– тактики производства отдельных следственных действий и криминалистических операций;

– расследования преступлений отдельных видов в зависимости от следственных ситуаций.

Раздел 1

Теоретические основы деятельности следователя в уголовном судопроизводстве

§ 1. Уголовное преследование: сущность, понятие, виды, субъекты деятельности

Нет необходимости в очередной раз доказывать очевидную аксиому, что уголовное преследование есть сердцевина, ядро всего уголовного судопроизводства.

Нет уголовного преследования – нет надобности в защите от него, нет надобности в судебном процессе, в осуществлении правосудия относительно сформулированного в результате этой деятельности обвинения подсудимого в совершении преступления (в том числе в ряде случаев и направленного на его реабилитацию).

И в то же время это основное для уголовного процесса операционное понятие далеко неоднозначно трактуется и в теории, и, что наиболее значимо, в практике уголовно-процессуального правоприменения. И, конечно же, без обоснования авторского виденья того, что мы понимаем под уголовным преследованием в целом, дальнейшее настоящее исследование невозможно в принципе.