Осталось поделить кота - Мария Воронова

Мария Воронова

Осталось поделить кота

Игорь ловкими скупыми движениями закрыл молнию и приподнял набитую до отказа сумку, пробуя на вес.

– Вот и все, – сказал он, усмехнувшись, – думаю, тебе не придется доплачивать в аэропорту за перегруз.

Жена фыркнула:

– Что ж, приятно сознавать, что двадцать лет нашего брака уместилось в одной сумке.

– Не начинай, я и так знаю, что ты скажешь. Жить со мной – все равно что умножать на ноль…

– Нет, милый. Жить с тобой – это все равно что делить на ноль. То есть нельзя! Невозможно! Говорю тебе как женщина-математик, которая подавала большие надежды, пока не связалась с тобой.

Пожав плечами, муж поставил сумку возле двери, а сам устроился в кресле возле телевизора и начал бездумно листать каналы.

Кресло, как и все другие предметы обстановки, явно приобреталось по случаю, и от этого комната имела вид временного жилья, несмотря на чистоту и робкие покушения на уют в виде кружевной салфетки на подголовнике и нескольких довольно безвкусных ваз.

Шелковые занавеси на окне со сдержанным восточным рисунком были красивы, но не гармонировали с шерстяными накидками на креслах и диване, серенькие обои в полоску совсем истрепались, и, если приглядеться, было видно, что кое-где они прихвачены скотчем, а одну из ножек дивана заменяла стопка книг.

Из коридора вошел кот, серый, в серую полоску с желтыми подпалинами, очень розовым носом, круглыми зелеными глазами и белым пятном на шее в виде галстучка. Кот был не очень пушист, но от всей его плотной фигуры с густой лоснящейся шерстью так и веяло здоровьем. Держа хвост трубой, он деловито прошелся к окну и обратно, обнюхал чемодан, поскреб его лапой и вопросительно взглянул на хозяев.

Обоим супругам в этом взгляде кошачьих глаз показалась изрядная доля укоризны.

– Ах ты, Масечка, – сказала жена, наклоняясь и нежно почесывая белый галстучек кота, – чувствуешь, что завтра полетишь…

– Это куда это он завтра полетит? Что за новости?

– Куда я, туда и он. Да, Масечка?

– Он останется здесь! И во-первых, не Масечка, а Марс!

– Не слушай его, Масечка, ты мой хороший!

Взяв кота на руки, жена обратилась к нему с такой материнской улыбкой, что муж невольно залюбовался ею.

– Это боевой кот! Кот-моряк, а ты хочешь сделать из него диванную подушку. Еще кастрируешь, чего доброго, как ты это проделала со мной.

Жена фыркнула:

– А ты вспомни, куда довела боевого кота военная служба!

Муж посмотрел на нее и засмеялся:

– Да уж… Марс, иди ко мне, – он похлопал себя по колену, и кот с тяжеловесной грацией запрыгнул в кресло. Мурча, он несколько раз потерся лбом о руку хозяина. – Скажи-ка, Марс, разве ты виноват, что гоблины-матросы украли у доктора табельную валерьянку и методично тебя спаивали? Ничего удивительного, что ты пристрастился…

– Абсолютно ничего, – заметила жена ядовито.

– Помню, иду к себе на мостик, вдруг навстречу Марс движется шаткой походкой. А я ж не знал, что он конкретно подшофе… Взял его на ручки, Марсик, Марсик, что с тобой, хороший мой, и тут беднягу на меня как стошнит! Тут уж я понял, что надо спасать человека!

– А как ты явился весь чумазый под руку с пьяным вдрабадан котом! – Жена засмеялась, и ее красивое, немного суровое лицо словно озарилось светом. – А помнишь, сколько его еще потом колбасило?

– Я помню, что у нас как раз гостила твоя мама, ненавидевшая и кошек, и меня. Как она требовала, чтобы я унес Марса обратно на лодку? Странная ирония судьбы, насчет кота ты не уступила, а выкинуть меня ей в конце концов удалось тебя уговорить.

– Не начинай! Мама тут совершенно ни при чем, – жена резко встала и, подойдя к окну, раздернула занавеси. Валил такой густой снег, что едва можно было различить сопку с голыми верхушками деревьев. «Как бы завтра не отменили рейс», – подумала жена и не поняла, хочет она или боится этого. – Просто вся жизнь прошла в ожидании, Игорь. Целых двадцать лет… Я всегда была одна, так пусть хоть на старости лет у меня будет не только одиночество, но и свобода.

– Свобода это хорошо… А ты уже сходила в ЗАГС с решением суда?

Жена покачала головой:

– Нет, там уже на месте схожу. А ты?

– Только после вас. О, кстати! – Муж ободряюще похлопал кота по спинке, мол, не бойся, а кот стал перебирать передними лапами, топтаться на коленях Игоря, деловито и сосредоточенно урча. Казалось, он что-то объяснял, какие-то важные вещи, но муж с женой не могли понять его. – Если ты хочешь забрать Марса, ничего у тебя не получится! Его не посадят в самолет без справки от ветеринара…

– Есть такая.

– Блин, когда ты успела…

– А как я все остальное успевала? Воспитывать наших детей, ходить на родительские собрания, праздновать дни рождения и Новый год, заболевать и выздоравливать… Пока ты там сидел в своем бидоне. «А где ваш муж, Танечка?» – передразнила она кого-то. – «Он в бидоне!» – «Игорь, ты куда?» – «Я в бидон». Такое впечатление, что я была замужем за джинном, только жил он не в бутылке, а в бидоне, и никогда не выполнял моих желаний.

– Знаешь ли, дорогая…

– Стоп, ладно! Все решено-подписано, и скандалить нет никакого смысла. Осталось поделить кота. Мы взрослые люди и в первую очередь должны исходить из интересов Масечки…

– Марса.

– Ладно. Я буду о нем заботиться и кормить нормальной едой, а не сухим кормом… Кстати, я тебе наготовила там всего. Суп сварила на три дня и морозильник забила голубцами, котлетами, ну и много еще чего, сам увидишь. Не забывай только открывать, и недели две еще продержишься. Как говорится, свет ушедшей звезды все еще свет.

– Спасибо. Но кота ты не получишь все равно.

– Хорошо, допустим, он остается с тобой. А ты подумал, куда его денешь, когда пойдешь в автономку? С собой возьмешь? Но он уже слишком стар для подобных штучек.

Муж снова погладил кота, который теперь лежал в кресле рядом с ним, положив на бедро хозяина свою лобастую голову и передние лапы. Глаза его были закрыты, казалось, он сладко спит, нимало не интересуясь разговором.

– С другой стороны, что я спрашиваю! – фыркнула жена. – Наверное, не успею я приземлиться в Москве, как уже найдется дама, готовая побаловать нашего кота.

Муж отрицательно покачал головой и ничего не сказал.

– В общем, решено! Масик летит со мной! Я не отдам его на растерзание всяким лахудрам! Ты можешь тусоваться с кем там хочешь, а у кота психика тонкая.

Муж снова промолчал, только продолжал осторожно гладить спящего кота, примиряясь со скорой разлукой. Он немного полистал каналы в телевизоре, кажется, не слушая и не понимая ничего, и оставил какую-то футбольную программу, хотя к спорту всегда был равнодушен.

Стало смеркаться, и очень быстро совсем стемнело. Зажглись фонари, и падающие снежинки заискрились в их свете, а сопка совсем скрылась в низком ночном небе.

Жена сварила коту кусок минтая, и Марс стал есть, аккуратно, но жадно, так что миска постукивала по плиткам кухонного пола.

Быстро и красиво, как она умела, жена настрогала салат из помидоров, пожарила две котлеты и растолкла в пюре только что сваренную картошку.

– Иди ужинать, – сказала она сухо.

Супруги ели молча, думая о том, что это последняя совместная трапеза в их жизни. Завтра перед выходом в аэропорт они что-то поедят на ходу, но это будет совсем не то. Оба чувствовали, что вести себя надо как-то особенно, но не знали как.

Воцарилось неловкое молчание, но тут, покончив со своим минтаем, пришел Марс и вдруг прыгнул на обеденный стол. С тех пор, как избавился от пристрастия к валерьянке, кот не позволял себе подобного хулиганства.

Когда муж стал снимать его, кот зацепился когтем о скатерть и опрокинул миску с салатом.

Пришлось убирать, потом супруги стыдили кота, потом обсуждали, с чего вдруг он забыл о хороших манерах, и незаметно для себя закончили ужин, последнюю совместную трапезу.

С тех пор как они решили разводиться, Игорь спал в маленькой комнате, которую и комнатой-то назвать было нельзя, скорее сараем или подсобкой. Когда дети выросли и уехали учиться в Москву, кое-что из мебели раздали по знакомым, остался только узкий диван, на котором сейчас спал Игорь, и большой стенной шкаф. Жена держала тут гладильную доску, которую ленилась убирать и на которую он все время натыкался, пылесос и старый холодильник, набитый банками с вареньем. В свое время сын повесил над диваном большой плакат с любимой рок-группой, и теперь, ложась в постель, Игорь встречался с пронзительным взглядом довольно противного нечесаного мужика. Не то, что хотелось бы видеть на сон грядущий, но сын приделал постер так, что снять его можно было только вместе с куском стены.

– И тебе спокойной ночи, придурок, – сказал Игорь плакату и укрылся с головой.

Завтра все кончится, жена улетит навсегда, и ему придется начинать новую одинокую жизнь. Психовать сейчас нет никакого смысла, как и ловить последние часы, которые они проводят под одной крышей, но уже не вместе. Если что-то должно произойти, пусть происходит, и маяться бессонницей никакого смысла нет. Тем более ему завтра везти жену в аэропорт, а для этого нужна светлая голова.