Тест для ангелов. Серия «Корни и крылья», книга 2 - Таша Истомахина

Тест для ангелов

Серия «Корни и крылья», книга 2

Таша Истомахина

Все мы бусинки

от разорванной судьбой нанизи

© Таша Истомахина, 2016

© Наталья Владимировна Денисова, иллюстрации, 2016

ISBN 978-5-4483-4160-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Захват лаковым когтем был мне знаком, оттого что я уже летала в лапах Дракона. После этого так болят сдавленные рёбра!

Меня бесцеремонно бросили в большой сугроб, и лицо обожгло рыхлым снегом. С высоты человеческого роста я провалилась в него плашмя по самые плечи, так и не достав до дна вытянутыми руками. Нос и рот забился колкими льдинками, которые на горячих щеках мгновенно истаяли ручьями. Весьма неуклюже, как-то больше нижней частью корпуса, выбравшись из сугроба, я не без сожаления вспомнила, как аккуратно поставил меня в траву Серафим после нашего первого полета.

– Это какой же такой Паворотью тебя, Стешенька, занесло в Дортур?

Филомена слегка сдвинула свой ослепляющий монументальный корпус, еле слышно прошуршав белоснежными чешуйками, и я увидела за ней озеро, вернее ледяной каток. Похоже, что сначала морозом схватились высокие кустики водорослей, образовав ледяные наросты, повторяющие все изгибы водной травы, а потом, вмиг – за одну ночь – замерзла и вода, превратившись в прозрачную глыбу от края до края озера, от его поверхности до самого дна. В этой прозрачности по-прежнему было видно каждую травинку, каждую рыбину, вмерзшую в монолит.

А хоть и Дортур, лишь бы не болтаться в Чистом Поле. Это как перекресток, только нет дорог, одни порталы. Не знаю, сколько я пробыла на Межпутье, после того, как Серафим перестал удерживать для меня Павороть. Я думала, что лишусь там рассудка. Сначала порвалась тонкая ниточка, связывающая меня с моим Драконом, потом исчезли границы потока, что увлекал меня в пункт назначения, ну а дальше появились Морухи. Хотя нет, эти твари начали щелкать зубами значительно позже. До того как их рваные крылья перекрыли мне надежду на спасение, я увидела миллиарды миров – точек, которые сливаются в Свет, количество которых просто не могла осознать. Моя цель – Завыбель, то место, куда меня отправил Серафим, стала просто светящейся сферой с крошечной червоточиной входа. Меня буквально закрутило звездным ветром, я ощущала себя как одновременно живущая везде, я состояла из частиц давно взорвавшихся звезд. Вот тогда-то и появилась белая стремительная сила, зацепившая меня одним когтем и вынесшая из Межмерности.

Как мило хоть где-то оказаться. Хотя, признаю, что менее всего я хотела бы попасть в суперпустоту, плотность галактик которой значительно ниже, чем в известной Вселенной. Серафим как-то рассказывал мне, что именно в этой гигантской холодной области в районе созвездия Дракона есть звезда, закутанная в пыльный кокон. Вокруг нее кружится только одна планета, сплошь покрытая коркой льда. Именно ее выбрала для житья Филомена – белоснежный Дракон моей сестры.

Значит, Дортур. И, надо запомнить, что меня зовут Стешей.

Проснувшись ночью, я обнаружила, что вся комната кружится вокруг меня по часовой стрелке. Накануне, выпив немало коньяка, я не почувствовала опьянения, лишь перешла в состояние кристальной прозрачности. Градус догнал меня во сне.

Остаток ночи я лежала на одном боку, поджав колени. Дышала я ровно, но каждые десять секунд из моих глаз выкатывались две огромные слезы. Та, что сверху, скользила по переносице, влажно холодила опущенное веко, и, слившись с нижней, затекала по ладони куда-то в подушку.

Новый год прошел расплывчато. Я помню, как по традиции за заиндевевшим окном глухо булькали салюты, озаряя небо радужными всполохами, шампанское шло пузырьками в бокале, корочки мандаринов подсыхали рядом с хрустальными салатницами. Мы щелкали пультом, пытаясь найти свежие лица на экране телевизора, шуршали обертками от подарков, много смеялись. Я очень старалась не думать.

Теперь вот все изгнанные мысли навязчиво ко мне возвращались.

Первым делом я вспомнила несостоявшееся предновогоднее свидание. Петенька мои извинения принял холодно. Он так и не понял, почему я предпочла шумной вечеринке рядом с ним, ночь в приемном покое с сослуживцем, попавшем туда с сердечным приступом. Петя ведь не знал, что теряющий сознание Савелий, прошептал мне пароль, о котором мы условились, расставаясь в прошлой жизни.

Потом выяснилось, что Савелий абсолютно ничего не помнит – ни свой сон, ни признанье в том, что между нами есть некая связь, тянущаяся из прошлого века. Хотя благодарности было много. И за то, что я вызвала скорую помощь, и за то, что всю ночь смотрела на шевелящиеся трубки, что заменяли ему сосуды. Да, а я ведь еще разыскала его бывшую жену.

В больнице я провела два дня до самого Нового года. Именно за эти два дня я потеряла несколько милых сердцу иллюзий. Поэтому, поехав к Марьяне на второй день наступившего года, я была весьма реалистично настроена. Переживания последних дней удалили легкую смягчающую рябь на моем восприятии, так что картинка мира была на удивление чёткая.

Маля накануне по телефону рассказала чудную историю, как они с дочкой спасли прекрасную кошечку, что в первые морозы долго просидела в подвальной яме. Кошку с трудом достали, показали знакомой ветеринарше на предмет физического здоровья. С психикой у находки, видимо, было всё в порядке, потому что хозяева уже через месяц души в ней не чаяли.

Приобретенная случайно радость семьи первой встретила меня на пороге. Кот посмотрел на меня хитрыми зелёными глазами, потерся о ноги толстой мордой и басовито муркнул приветствие. Пришлось польстить в ответ:

– Какой хороший котик.

– Это кошечка, – крикнула Маля из кухонного облака пирожковых запахов и шкворчащих звуков.

– Ага. У кошек не бывает таких толстых лап и загривков. И физиономии у них на боксерские не смахивают.

Марьяна вышла в коридор и, комкая полотенце, задумчиво посмотрела на своё животное. Я отчётливо увидела, как пала завеса иллюзии, которую создал кот, дабы остаться в этой семье. Он заметался, поняв, что обман раскрыт. Его отловили, осмотрели, долго смеялись (по большей части над осмотром ветеринара), но выбросить на улицу животное не решились – прошло достаточно времени в этом коллективном помутнении, чтобы успеть привыкнуть к скотинке. Так Снежа превратилась в Снежка одной трезвостью моих суждений.

О том, что на улице холодно, говорили сосны, боящиеся пошелохнуться, чтобы нечаянно не треснула стылая кора, и звезды, которые не светили, а стеклянно мерцали, и особо блестящий наст на сугробах, точнее скованная стужей корка, но более всего – дым из трубы большого деревянного дома. Это был не печной горячий воздух, что тепло струится и чуть-чуть греет звезды, нет, это был скорее хвост кометы, стремительно пролетающий в пустом пространстве.

К этому дому меня подбросила все та же Филомена. Оттого, что я была одета не по местному климату, преодолеть сто метров от кромки ледяного озера к ближайшему жилью я могла лишь в облаке ее дыхания. Я терпела, вновь сдавленная когтями поперек туловища в передней лапе Драконихи на уровне ее ноздрей. Филомена дышала на меня, а я терпела, изредка подрагивая ногами непосредственно в момент выдоха. Не то чтобы пахло рыбой, но и свежим бризом это не назовешь. Непривычная к передвижению на задних лапах, Филомена шла медленно, но дышала ровно.

Она поставила меня на крыльцо, толкнула толстым кожистым пальчиком обитую войлоком дверь и, вспорхнув, куда-то подалась. Я не сразу разглядела хозяйку дома, потому что снежный вихрь, поднятый крыльями Филомены, раскружил меня по часовой стрелке на пару полных оборотов. Может быть, именно от головокружения я не поверила собственным глазам, даже поначалу стерла с ресниц мокрую снежную крошку, улучшив резкость.

Девица мое движение не повторила, просто проморгалась, что убедило меня в отсутствии зеркала за распахнутой дверью. И одеты мы были разными сезонами, отчего двойное фото можно было выставлять в рубрике «найди десять отличий». Но с возрастом, ростом, весом, чертами лица и трефовой мастью было все в порядке: для нашего изготовления использовали один шаблон.

– Так и будешь выстужать избу? – спросила Я, стоящая напротив меня, которая к непредвиденным обстоятельствам адаптировалась быстрее. – Вечно Филомена кого-нибудь притащит – то птичку, то рыбку. А тебя где она подобрала в таком виде?

Я прикрыла дверь, с наслаждением окунувшись в живое тепло дома, и ответила почти миролюбиво:

– В Чистом Поле.

– А-а, точно,… где ж еще можно раздобыть мою точную копию!