Чапек. Собрание сочинений в семи томах. Том 4. Пьесы - Карел Чапек

Карел Чапек Собрание сочинений

Том четвертый

Пьесы[1]

Любви игра роковая[2]

© Перевод Е. Аникст

Пролог.

Жиль, или Пеппе Наппа.

Тривален.

Доктор Балоардо.

Скарамуш.

Бригелла, он же Фичетто, Финочетто, или Дзанни.

Изабелла.

Зербина, ее тетя.

Время действия — наши дни. Место действия — сцена профессионального театра.

На сцене театральный пейзаж. На заднем плане, впрочем, пока затемненном, беседка для обеих женщин, сбоку — скамейка для актеров, не занятых в действии.

Соблаговолите представить себе костюмы отнюдь не исторические, их покрой современный, однако фасоны весьма необычны. Жиль носит широкий костюм из белого атласа с кружевами на груди и рукавах, лицо его густо напудрено, у него красивые нежные руки и короткие, курчавые, как у барашка, волосы, он декадент серафического толка, существо симпатичное, но не Пьерро. На Тривалене болеро из желтого атласа с широкими черными горизонтальными полосами, шелковый пояс, свободные белые штаны с черными генеральскими лампасами и черной каймой, американские ботинки и на груди пестрый пластрон, волосы жесткие, волнистые, как у быка между рогов, лицо кирпичного цвета, мощная атлетическая фигура; держится героем, весьма непринужденно. Костюм Бригеллы серый, а тонкую вертикальную полоску, длиннополый сюртук, черное пальтецо, лакированные туфли с узкими, как лисья морда, носами, по всему видно, что человек он двуличный; лицо желтое, лоб вытянутый и плоский, как у змеи, в целом он выглядит попроще остальных. Поскольку Бригелла придерживается сепаратистских взглядов, то предпочитает держаться в стороне, у стены просцениума. Что касается Пролога, то это обычный театральный директор, толстый, добродушный, одним словом, нечто среднее между обывателем и представителем богемы, что типично для провинциальных актеров. Доктор — весь в черном, как пастор, носит касторовую шляпу, воротник а-ля Палацкий[3] и черную пелерину; он несколько комичен, как каждый моралист, не пользующийся авторитетом. Наконец Скарамуш, который в своем реформированном клоунском костюме в черную с белым клетку напоминает американского эксцентрика.

Что же касается дам, то платье Изабеллы, с небольшим декольте, в меру короткое, украшено розовыми лентами и воланами (стиль танцкласса), в руке черная сумка, как у некоторых независимых девиц. У нее нежные, весьма невинные синие глаза и нежные, весьма греховные синие круги под ними. Играет она плохо, но хочет нравиться. Натура весьма примитивная.

Зербина выглядит как старая монахиня или сводница. Она состоит из воланов, рюшек, сборок и чепца с кружевами, почти совсем седая; костюм ее дополняют четки и ридикюль с вязанием — начатый чулок.

Спешу представить публике почтеннойактеров и актрис, пока онивам не представились игрой отменной.Хоть я их представляю, но не смогнайти того, кто б вам меня представил.Я, с разрешенья вашего, Пролог.

(Кланяется.)

А это, с позволения, актеры.Я повторяю, что они актеры.Помост у нас дощатый, посмотрите,земли здесь настоящей нет, деревьянамалевали мы; красотка эта,

(похлопывает Изабеллу по щеке)

хоть и румяна, но лишь от румян,а белизна от пудры. Повторяю,мы без обмана, — это лишь актеры.Мы вас не собираемся дурачитьи делать вид, как делают иные,что мы не те, кто есть на самом деле.Ни тот не скажет, что Антоний он,ни этот: «Цезарь я», иль, может, Брут,нет и Джульетты здесь, они не врут.Не скажут, что тут дерево растет,что дом не нарисован, а пейзажи вовсе настоящий.Ах, господа, не стану я таить,хотят актеры всем вам угодить.Что пожелаете? Иль вам угодноувидеть страсть на сцене, — это модно,или измену, или преступленье,что вызывает слезы и волненье?Увидеть, как судьба людьми играет,девичью честь, невинность искушает?Иль показать смешные злоключеньятех, чья беда не стоит огорченья?Нам все равно. Но нынче мы сыграемпред вами драму роковой любви.Господ актеров попрошу поближе,чтоб я вас мог представить. Перед вамиздесь Пеппе Наппа, по прозванью Жиль.Талант его лиризма преисполнен.Он ночью родился под знаком Девы,когда сошелся месяц серебристыйс мерцающей Венерой. Вот причинатого, что он застенчив, как девица.Душою поэтичной он прекрасен,любите же его. Теперь, позвольте,почтеннейшие господа, представитьвам Тривалена, это богатырьэпический, страстей он бурных полон.О дамы, вот мужчина настоящий,взгляните на посадку головы.Наш Тривален всегда готов на подвиг.Классический герой! Вот Скарамуш,наш Скарамуш, талантливейший комик.Скажу вам смело: это просто шут,не маска, что порой скрывает грусть,иль мудрость, иль тенденцию, иль святость.Он не из тех, что за гроши играет.Ведь настоящее искусство можетсоздать лишь настоящий мастер сцены.Таков наш Скарамуш. Поверьте, стоитон вашей благосклонности. А это,благожелательные зрители, смотрите,вот Изабелла. Но не инженю,не героиня и не интриганка,а просто женщина, и только. В этомвся роль ее. Вы можете спросить:комична роль ее или трагична?Не знаю, милые, ну, как когда,зависит это все от сути пьесы,однако прелести ее и чарывсегда любви достойны. Невозможноее не полюбить. А вот Зербина,она стара и тетка Изабеллы.Давно уж вне игры. Теперь представлю,почтеннейшие, Доктора. Зоветсяон Балоардо и весьма учен.Диплом в руках, то есть ума палата.Играл любовников сей муж когда-то,потом шутов, но постарел, и нынеон ходит в резонерах, изрекаетсентенции, морали, поучает.В ансамбле он тенденции блюстительи нравственности главный наш глашатай.Знакомьтесь, вот Бригелла, иль Фичетто,иль Финочетто, а порою Дзанни.Он интриган, но не судите строго,на сцене зло подчас бывает нужно.Сплетается с интригой страсть обычно,как нити у искусного ткача,что хитроумные плетет узоры,которые судьбой мы называем.Но Дзанни наш, поверьте мне, добряк.

Жиль (возмущенно). Он — добряк? Боже мой, не будь я так слаб, не будь я так застенчив, как утверждал здесь господин Пролог, я убил бы его!

Пролог. Но, добрый Жиль…

Жиль. Я не могу быть добрым. Прошу вас, дайте мне сказать хоть слово.

Пролог. Но, Жиль, вы же должны говорить стихами.

Жиль. Я не могу говорить стихами, и, пожалуйста, оставьте меня в покое.

Пролог. Ради бога, господин Жиль, перестаньте сводить личные счеты хотя бы перед публикой!

Жиль. Нет, именно пусть публика слышит, каков Бригелла, пусть составит свое мнение о Дзанни! Пусть знает о нем все, — и то, что Бригелла рисует и пишет порнографические вещи и продает их из-под полы, и то, что Фичетто чернит нас перед директором, и пусть узнает кое-что еще!

Пролог. Дорогой мой Жиль, ведь это же неправда. Перестаньте! Или хотя бы излейте свои жалобы в стихах, как вам и подобает.

Жиль. Не стану говорить стихами. Пусть публика знает, что Бригелла за вознаграждение водит к Зербине провинциалов, а Зербина знакомит их с Изабеллой!

Тривален (с угрозой). Это правда, Жиль?

Пролог. Неправда, господин Тривален. Как вы можете так дурно думать о Зербине?

Зербина (ведет Изабеллу за руку). Но, господа, ведь она еще дитя. Она так невинна, посмотрите, какая рослая девушка! Это я ее вырастила. Я, ее тетя.

Тривален. Вы ей не тетя, Зербина, и вообще вы лжете!

Зербина. Ради всего святого, господин Тривален, я правду говорю. Богом клянусь, Изабелла еще девица.

Бригелла. Да, да, девица! Кто не верит, пусть спросит у доктора.