Два–в–одном - Виктория Иванова

Хэлларен Ангрралах Глидерэль Нархдаргал

Два-в-одном!

Колыбельная

Тихо, тихо, тихо, тихо,Дождь идет совсем неслышноИ вода смывает лихоИ поет нам еле слышно…Серебристый низкий серпикМоре ласково оближетИ качнутся звезды нежноВ тех глазах, что стали ближе.Просто тихое касанье,За окном все небо плачет…Просто сбитое дыханье,Это ничего не значит…Обниму тебя за плечи,Протяни навстречу руку.Пусть уходит этот вечерИ возьмет с собой разлуку.Усмехнутся звезды нежно,Ляжет под ноги дорога.И пустой равниной снежнойВдруг замрет моя тревога.Дождь споет о сне, о счастье,Ветер даст свободу крыльям,Тихо отведет ненастьеИ разбавит небыль — былью.Ты и я, и дождь, и небо,Засыпай, моё ты счастье.Обниму тебя я крепко…Кто сказал, что дождь — ненастье?..

Пролог. Что такое — не везет?!

Что такое «не везет»…

Действительно, а что такое — не везет? Для одних — разбитая ваза, а вот для других… А для других «не везет» — это целый день! Мерзкий, противный, не задавшийся с самого утра и злобно дотянувший до самого вечера…

С наших палестин до родной Альма матер можно добраться только одним трамваем и одной маршруткой. И это ж надо было такому случиться, что они умудрились столкнуться?! Теперь ни то, ни другое не ходит, и в институт я опоздала. И как назло — первая пара была контрольная, по которой мне благополучно поставили двойку. Все, автомат накрылся медным тазиком. Теперь если и отрабатывать — то все равно, на экзамен придется прийти, и билеты выучить. Преподаватель по банковской деятельности был редкостной сволочью.

А вторая пара была физкультурой. На кой она нужна — все слабо понимали, кроме того учитель явно был любителем Порфирия Иванова и все занятия проводил на улице. Нет, зимой, конечно, мы бегали в зале, но если соотнести количество никогда не заклеивающихся окон и количество батарей… Как там говорят — хрен редьки не слаще?! Вот то-то и оно…

В общем, до парка, в котором проходил урок, дошло четыре человека из тридцати девяти, из которых у двоих не было формы, а одна девчушка имела справку о недопустимости высоких нагрузок.

Хищно поглядев на меня, преподаватель радостно объявил, что сегодня мы бежим кросс в пять километров. Вместе с ним… О боги!!!

На финиш я приползла. Язык уже давно свесился через плечо а легкие работали как кузнечные мехи, и все равно, надышаться я не могла. А дальше пошли всевозможные издевательства типа растяжки, качания пресса и отжиманий. Под конец я молила прибить меня из милосердия, чтоб не мучилась. Никто не внял.

Естественно, в институт, расположенный в получасе быстрой ходьбы я добралась хорошо если минут через сорок-пятьдесят, опоздав на очередную пару. Голова болела как ненормальная, так что все ухищрения по поводу внешнеэкономических отношений, связей и прочего благополучно миновали мои уши, осев на чужих.

На четвертую пару поток решил не появиться, забыв предупредить отчего-то меня. В результате, когда появился преподаватель… общем, не повезло — это еще мягко сказано.

И, чтобы завершить издевательства надо мной — за окном пошел дождь. Нет, не так. За окном начался второй Потоп. Ливень бушевал с такой силой, что и зонтики не спасали. А если учесть, что я и не брала никакого зонтика…

Надежды переждать разбились со звоном отстукивающих пять часов вечера часов. Вахтер недвусмысленно указал мне на выход и я, накрыв голову пакетом больше для моральной поддержки, отправилась в пасть стихии.

В первую же минуту я вымокла до нитки, не взирая ни на какие пакеты и прочие ухищрения. Асфальт покрывал ровный слой воды, а по краям даже текли целые реки, безнадежно замочив мне ноги.

Светофор мигал желтым, отказываясь работать. Вернее желто-серым из-за дождя. Поглядев по сторонам я робко стала переходить дорогу. Слева раздался отчаянный визг тормозов. Я резко дернулась, левый бок взорвался болью, краткое ощущение полета и темнота… теплая, обнимающая и убаюкивающая не хуже мягкого и пухового одеяла…

А где-то далеко…

— Да восторжествует Свет!!!

Глаза ослепила яркая вспышка. Он безнадежно проигрывал. Горечью в душе оседала мысль, что даже брат… даже он против! Да что они вообще могут понять? Что? Засели в своих догмах, как гномы в пещере — и не хотят ничего видеть!

— Да поглотит он Тьму!!!

Еще пара мгновений… Еще один удар… Сколько? Сколько он еще сможет продержаться? Мгновение? Пару? Но ничего! Он еще их обыграет!

Последний козырь, как последняя соломинка… Если им так хочется — он уйдет. Но никто не посмеет запретить ему вернуться!

— Ассариэ никкер! — тихий вздох разбитых губ и звонкий треск сломанного посоха. Прощай, Темный Ветер… Ни ты, ни я не будем пленниками…

— НЕ-Е-Е-Е-Т!!!!

Выкрик, полный боли. Поздно братец. Раньше думать надо было. Ты знал. Ты не мог не знать, что мы не сдаемся. Как ты говорил — да здравствует Свет? Вот у него и спросишь… Может, тебе ответят… Может…

Он не испытывал сожаления от ухода. Разочарования тоже не было. Была лишь обида, что прекрасный Эллер будет разрушен. И Сак'виин его не увидит. А он так хотел…

Краски померкли его мягко обняла тьма, унося вдаль, покачивая и убаюкивая давно забытой колыбельной:

Тихо, тихо, тихо, тихо…Дождь идет совсем неслышно.И вода смывает лихоИ поет нам еле слышно…Серебристый низкий серпикМоре ласково оближетИ зажгутся звезды яркоВ тех глазах, что стали ближе…

Глава 1. Прихожу это я в себя после командировки…

Здрасьте! А ты кто? Монстр?

Нет! Я — твое отражение!

Голова болела. Как и все тело. Я лежала на спине, боясь даже пошевелиться. Последнее, что мне помнилось — резанувший по глазам свет фар, визг тормозов — и удар. Значит, меня сбили. Козлы! Думают, если водят машину — так все можно стало?!