В раю песок белый - Михаил Окунь

Михаил Окунь

В раю песок белый

Южнее полуострова Индостан в Индийском океане расположена группа небольших Мальдивских островов. Это самостоятельное государство, живущее исключительно за счет туризма. Океан здесь самый синий в мире, цветы самые яркие, тропические бабочки самые крупные, а песок ослепительно белый. Такого не увидишь нигде в мире – это уж точно.

Местный народ предупредителен, приветлив и готов во всем услужить приезжим. А тех, как водится в подобных местах, охватывает от всего увиденного и испытанного легкое, неопасное безумие.

Никогда бы не подумал, что окажусь в этом земном раю. Но вот внезапно на меня свалилась некая денежная сумма, достаточная для получения суммы удовольствий. Какие же из них избрать? Купить скромный отечественный автомобильчик и терпеливо ждать, пока в тебя воткнется нескромный, мягко говоря, «Мерс»? Или приобрести полуразвалившуюся халупу в каком-нибудь Пупышево под Питером и целыми днями изводить себя горькими сомнениями, приживется ли помидорная рассада? Ну уж нет! Живем только раз, и «жизнь свою прожить надо так», как и не снилось автору сего афоризма. А то будет потом мучительно. И даже больно.

Так где же закалить свою сталь? Канары с их черно-серым песком и искусственно насаженной растительностью? Греция с переизбытком соотечественников явно криминального толка? Нет, только Мальдивы!

Эту рослую спортивную блондинку лет тридцати пяти я заметил за соседним столиком у бассейна нашего отеля. «Попробуй, сунься к такой!» – подумал я, припомнив повадки некоторых не в меру спесивых соотечественниц. И сразу о ней забыв, устремил взгляд на дымчатую синь океана.

Было на удивление тихо, народу за столиками и в бассейне почти не было. В новый ритм существования я еще не въехал – шел только первый день моего пребывания в этом четырехзвездочном отеле. Лишь доносился шорох прибоя да, как ни странно, родная речь – впрочем, весьма специфическая. Какая-то крепкотелая личность в цепях и перстнях метрах в тридцати поодаль вовсю надрывалась, давая кому-то строгие указания по мобильнику. Таков первый признак наших – и цепей с перстнями не требуется. Будет надсаживаться так, чтобы все вокруг слышали и знали: говорит по собственному сотовому телефону! Любой нормальный иностранец воспользовался бы телефоном в отеле. Никуда-то от вас, хлопцы, не укроешься!

– Да, океан здесь другой, – словно продолжая прерванный разговор, внезапно обратилась ко мне по-английски примеченная раньше блондинка.

«Ясно, что не Северный Ледовитый», – подумал я и вежливо поинтересовался:

– А вы откуда?

– Нью-Джерси, США.

– Там, насколько я помню, побережье Атлантического? Тоже не дурно.

– Этот ласковее…

Так слово за слово завязалась беседа, коснувшаяся многих тем, кроме отношений России и Америки. Как ни странно, моя новая знакомая Дженни оказалась любительницей русской литературы. В ход пошел обычный для иностранца набор: Достоевский, Толстой, Чехов, Горький. Крепко же засел «буревестник» в их головах!

– А из современных? Может быть Виктор Ерофеев?

– Ну, его у нас сейчас читают только новоиспеченные профессорши из заштатных университетов.

Из рассказов друзей, живущих за границей, я давно понял, что на Западе нынче весьма ценится простота и раскрепощенность в общении – в отличие от родины, именно эти качества взяли там верх. Вот и Дженни – свой нефтяной бизнес, но никакой напыщенности, «брюликов» в ушах, к определенному сорту наших дам словно уже приросших, и т. д. Шорты и легкая футболка, которую она по приходе в свой номер моментально скинула – кондиционер еще не успел набрать полную мощность – обнажив упругую грудь размера третьего. Хотя, похоже, не без силикона. Что же касается скинутой футболки – какая-то уже сверхраскрепощенность!

– Закажем что-нибудь прохладительное в номер? – спросила она и, не дожидаясь ответа, вызвала по внутреннему телефону официанта.

Мне стало отчасти не по себе, что сейчас заявится служащий отеля и увидит полуголую накачанную кобылку (все же, я родился и воспитывался в стране советов, которые, впрочем, по большей части оказались дурными).

Однако вместо ожидаемого шустрого мальчика в белой курточке на пороге появилась с подносом темнокожая девушка лет двадцати индийского типа. И, извинившись, пояснила, что временно замещает официанта.

«Забухал он, что ли?» – по привычке, но не к месту проскочило в голове.

При появлении девушки Дженни повела себя, на мой взгляд, несколько странно, явно уделив прислуге повышенное внимание. Мне всегда казалось, что персоналу отелей возбраняется вступать в чересчур тесные отношения с постояльцами. Но на Мальдивах, видимо, позволительно всё. И, кроме того, теперь-то я понимаю: богатая американка и девочка, подающая напитки в номера, поняли друг дружку с полувзгляда. И для той, и для другой традиционный секс остался, вероятно, лишь в воспоминаниях. Только этим и могу объяснить стремительность произошедшего далее.

Дженни ласково прикоснулась к черным волнистым волосам девушки:

– Как тебя зовут?

– Жасмин.

– Красивое имя. И сама ты – прелесть!

Американка прикоснулась губами к щеке Жасмин, провела пальцами по ее пухлым губам и осторожно спустила лямочки майки официантки. Спустя минуту девушка стояла перед Дженни уже полностью обнаженной. Она действительно оказалась на редкость аппетитной. Было очевидно, что если Дженни прикладывает изрядные усилия для поддержания формы (пресс, накачанный до «квадратиков», прекрасной формы икры и ягодицы), то темнокожей красавице всё дано от природы – гладкий животик, высокая упругая грудь, крутая попка…

Не сдержавшись и шлепнув по ней Жасмин, Дженни весьма профессионально прошлась языком по интимным точкам девушки, сидя напротив нее на кровати – соски, пупок, лоно… Затем она развернула Жасмин спиной к себе и, разведя той ягодицы, глубоко утопила между ними язык. Видно было, что работает она очень активно. Дыхание смуглянки участилось, она постанывала, кусала губы, – всё происходящее явно приходилось ей по вкусу.

– А теперь примемся за этого тихоню! – иронично кивнула Дженни в мою сторону.

Долго упрашивать меня не пришлось. Я вскочил с кресла и разделся раз в десять быстрее, чем когда-то в незапамятные времена в армии по команде «Отбой!»

Мои девочки (уже мои!) опустились на колени и принялись жаркими язычками вылизывать мой «прут» (при таком раскладе его сталь закалилась моментально!).

Затем Дженни перешла к тем весьма чувствительным органам, которые древние римляне именовали «тестикулами». Она охотно втягивала их в рот, перекатывая и причиняя сладкую боль. А Жасмин тем временем своими точно разбухшими вдвое губами всерьез принялась за член. И фонтан не заставил себя долго ждать, наполнив рот экзотической похотливицы.