Уральскому добровольческому танковому корпусу посвящяется - Сергей Аркадьевич Паньков

Сергей Паньков

Уральскому добровольческому танковому корпусу посвящяется

С благодарностью историку Виктору Правдюку за сериал "Вторая мировая война. День за днём", в духе которого написана эта поэма.

УРАЛЬСКОМУ ДОБРОВОЛЬЧЕСКОМУ ТАНКОВОМУ КОРПУСУ ПОСВЯЩАЕТСЯ

ПОДВИГ НАРОДА

Ушедшие в бессмертие- славны вовеки

ПРЕДИСЛОВИЕ

Школьнику на 1-е сентября.

Мой юный друг, ты в школы лоно

В сентябрьский этот первый день,

Который впечатлений полон,

Ступил под дружескую сень,

Чтобы, не зная лени, скуки,

Освоив многие науки,

Тот знаний получить багаж,

Которые, в век новый наш,

Необходимы совершенно,

Чтоб жизни твоей взрослой чёлн,

Одолевая натиск волн,

Ведомый знанием бесценным,

Уверено пришёл к брегам,

Которые избрал ты сам.

Непросто мир устроен этот;

Непросто и постичь его.

Но над невежеством победа,-

Победа света самого

Над тьмой; Познания веками,

Учёных мудрецов трудами,

Росли и множились для нас;

И предстоит тебе сейчас,

Грызя гранит предметов многих,

Постичь законы их и суть;

И, провождая в этот путь,

С учителем, порою строгим,

Но любящим, однако, вас,

Я говорю вам: в добрый час!

Но, кроме прочих знаний, кои,

Программой общей, юный друг,

За годы обученья в школе

Во множестве тебе дадут,

Наставники и педагоги,

За что признательности многи

Они получат, и не раз,

Хотел бы я тебе сейчас,

Без надоедливой докуки,

Но настоятельно при том,

Приподнести рассказ о том,

Что знаем мы, — героев внуки,

О героическом пути,

Что прадедам твоим пройти

Пришлось в те лихолетья годы,

Когда вопрос стоял ребром:

Нам отстоять свою свободу,

И победить врага при том,

Иль покориться супостату,

Чтобы сапог его солдата

Всё то, что свято нам, попрал,

Захватывал, порабощал;

Чтоб деспот, сдуру возомнивший

Что он владыкой мира стал,

Нас, как народ, уничтожал,

Нас "нелюдьми" провозгласивши,-

О том поэму, юный друг,

Прими из самых первых рук.

Зачем, — ты спросишь, — беспокоить

Твой неокрепший ум младой

Жестокою картиной боя

В кровавой схватке мировой?

Зачем, оставив развлеченья,

В благополучном дней теченьи,

Тебе об этом узнавать?

На то, мой друг, хочу сказать:

Когда б не подвиг тех героев,

С врагом вступивших в смертный бой,

То нас и не было б с тобой;

И незабвенен каждый воин,

Отдавший жизнь свою за нас,

Чтоб мирно жили мы сейчас.

Часть первая.

НАЧАЛО

Когда замолкли пушек громы

Кровавой Первой мировой,

Масштабом жертвы принесённой

Мир ужаснулся; под травой,

Могильной, миллионы многи,

Как страшные войны итоги,

Лежали жертвою её,-

Кем пировало вороньё,

Кто никогда уж не вернётся

Ни к детям, ни к жене своей.

Казалось, той войны страшней

Увидеть миру не придётся;

Что бог войны, жестокий Марс

Огромной жертвой сыт сейчас,

Что Рейх, который рухнул ныне,

Из праха не восстанет вновь;

И разум больше не покинет

Всё человечество, и кровь

Уже не будет больше литься,

И что Всевышнего десница

На созидание людей

Направит волею своей.

Увы, пора иллюзий эта

Промчалась, пронеслась, прошла;

И снова два своих крыла

Орёл германский на пол-света

Раскинул, требуя реванш,

Войдя опять в войны кураж.

Германский меч ковался снова;

И фюрера их гений злой

Ведёт германцев к бойне новой,

И снова- бойне мировой.

Нет, что-то было в нём от беса,-

И, демоном он не был если,

То бесноватым, точно, был.

Он Рейх создал, — он Рейх сгубил.

Но это- в будущем, а ныне

Он жадно смотрит на Восток;

И вторгнуться в славян чертог

Теперь, конечно, не преминет-

Ведь он своих военных сил

Уже довольно накопил.

И вот, война заполыхала,-

Сентябрьским утром началась;

И, первой жертвой, Польша пала,

И он плодов победы всласть

Вкусил от своего блицкрига.

Немецкое полякам иго

Большой ценою обошлось;

Но вскоре и другим пришлось,

Премногим испытать народам,

Машины Вермахта удар:

Париж, покорный, тоже пал,

И вот утратила свободу

Уже почти Европа вся.

Немецкий ввысь орёл взвился'

Над покорённым континентом

И крылья распростёр над ним.

Но остановится ль на этом?

О, нет, конечно же! За сим

Он подло нападёт на росса;

Не побоится он колосса,

Ведом иллюзией своей,

Что нет Германии сильней,

И, веря, что Союз Советский

Стоит на глинянных ногах,

И что он сразу рухнет в прах,

Когда его солдат немецкий

Штыком или прикладом ткнёт,

Иль сапогом тяжёлым пнёт.

Вотще, ефрейтор бесноватый!

Когда б историю ты знал,

Австрийский выскочка проклятый,

Завету Бисмарка внимал,

Да не страдал бы амнезией,

О том, что воевать с Россией,

Никак Германии нельзя,-

Другая, верно бы, стезя

Тебя ждала. Но ты, не внемля,

Всем вразумительным словам,

И, на беду себе и нам,

На нашу вскоре вторгся землю.

Что ж! Всяк истории урок-

Как правило, увы, — невпрок.

Увы, в то время роковое,

Россия, — в те года- "Союз",-

Братоубийственной войною,

И, я сказать не побоюсь,-

Самоубийственною даже,

Великая Держава наша,-

Хоть сохранить себя смогла,-

Весьма ослаблена была.

Наследие разрухи страшной

Стремились мы преодолеть,

Отстроить заново суметь,

Не проиграть; во дне вчерашнем

Стране фатально не застрять

И безнадёжно не отстать.

Страна все напрягала силы,

Саженным шагом шла вперёд;

Но, времени нам не хватило

И в сорок первый, адский год,

Ещё мы не были готовы

К войне Второй всемирной новой;

И враг, конечно, это знал

И времени он нам не дал,

Чтоб встали на ноги, окрепли;

И вот, в тот, самый длинный день,

Люфтваффе смертоносной тень

Легла уже на нашу землю…

Войны иной явилась новь:

Броня, моторы, бомбы, кровь…

Теперь была война моторов,

Манёвра, — новая война.

Мы в этом убедились скоро,-

Когда, незваная, она,

И смертоносная, грозою,

На нас обрушилась; косою

Своей теперь гуляла смерть…

Германцу удалось суметь,

Удар нам нанеся нежданный,

В воинственный войдя кураж,

Потенциал военный наш

Побить, и не на поле бранном:

Без объявления войны,

Люфтваффе, с неба вышины,

Уже объекты поражало,

Когда Германии посол,

Хоть тем и был смущён немало,

В кремлёвский кабинет вошёл.

Дрожащим голосом, несмело,

И как-то даже неумело,

Граф Молотову зачитал

Тот меморандум, что прислал

Их фюрер, сумасшедший малость.

В нём слова не было "война",

Но что в том проку, коль она

Вовсю в то время полыхала?

Пришла огромная беда:

"— Война?"

"— По-видимому, — да."

Он, Шуленбург, был против этой

Безумной, пагубной войны

С великою "Страной Советов";

Но ведь послы принуждены

Исполнить приказанье свыше,

От гитлеровской власти высшей.

И, забегая чуть вперёд,