Охота на орков - Виктория Драх

Виктория Драх

Охота на орков

Часть первая — Лесная охотница

Посвящается А.В. - верной подруге, хихикающей над отрывками из моих черновиков и дарящей мне веру в себя. Благодаря тебе эта история продолжается.

Я металась по комнате, собирая походный рюкзак. Ножи, меч, лук, колчан, короткий кинжал — на себя. Запас еды, смену одежды, летнее платье (единственное!), флаконы с зельями — в мешок. Огляделась. Жаль оставлять книги и посуду, но все я не унесу. В последний раз окинув взглядом тесную избу, бывшую мне домом последние десять лет, я без сожалений направилась к двери. Задерживаться и сжигать свидетельства своей жизни не было смысла. Суеверные селяне все сделают сами.

Дверь распахнулась у меня перед носом. Не успела! Я сбросила сумку и вытащила меч, собираясь дорого продать свою жизнь.

Последние годы я прожила на севере, близ небольшой деревеньки в пятьдесят домов у подножия гор - Кривые Холмы. Представившись бывшей наемницей и предъявив в качестве доказательства связку из ушей шести орков, убитых мной на подходе к селению, я предложила жителям договор: я занимаю пустующий дом лесника и выполняю его работу в обмен на еду и некоторые предметы обихода. Со временем, втеревшись к деревенским в доверие, я стала продавать им шкуры убитых мной животных. Тратить деньги в негостеприимном северном краю было не на что, так что я смогла скопить приличную сумму.

Стоит заметить, что работа лесника на севере сильно отличается от таковой в других районах. Здесь лесничий, в первую очередь, охотник — защитник простых крестьян от спускающихся с гор орков. Такая работа требует не только смелости и силы, но и немалой ловкости и способности остаться незамеченной в любом участке леса. Хвала Хозяйке[1], ни с чем из перечисленного у меня проблем не было. Наоборот, некоторые особенности внешности мне сильно помогали. Невысокий рост — в Кривых Холмах все были выше меня минимум на пол головы, и тонкая фигура позволяли ловко пробираться через заросший колючим кустарником лес.

И вот, несколько дней назад я обнаружила орочьи следы в паре часов ходьбы от деревни. Выследить горных тварей оказалось на удивление сложно — складывалось ощущение, что они ходят кругами и не задерживаются на одном месте дольше, чем нужно для короткого перекуса.

Сейчас я сидела на раскидистых ветвях тиса и наблюдала за группой из шести орков. Что можно про них сказать? Сила есть — ума не надо. Грузные двухметровые туши с огромными ручищами и мелкими глазками на уродливых кабаньих рожах. В тишине, нарушаемой лишь тихим потрескиванием костра, они быстро поглощали поздний ужин. Что-то в их повадках не укладывалось в привычную картину, вызывало смутное беспокойство… Что именно, я так и не успела понять. Грубый мешок, валявшийся под моим деревом зашевелился, и оттуда высунулась сначала худенькая ручка, а затем темноволосая макушка. Малика, дочь сельского кузнеца, поняв, где она находится, поступила, как настоящая северная женщина. Не завизжала при виде жутких серо-коричневых рож с выступающими вперед клыками, а, стараясь не шуметь, аккуратно выбралась из мешка и на цыпочках стала красться прочь от поляны. К сожалению, деревенской девчонке негде было учиться ходить бесшумно. Уже на третьем ее шаге под неосторожно поставленной ногой хрустнула ветка. Орки, как один, обернулись на звук. Поняв, что медлить больше нельзя, я потянулась за любимыми метательными ножами.

Первые два получили по «подарку» в глаз. Третий проследил направление полета оружия и задрал голову, за что схлопотал стальное украшение в шею. Четвертому, ближе всех подобравшемуся к Малике, я в прыжке с дерева снесла голову. Осталось двое.

Вместо того, чтобы в слепой ярости наброситься на меня, орки стали осторожно заходить с двух сторон. Размышлять, откуда у дикого полуразумного племени взялась такая организованность, не было времени. Сделав обманный выпад, я кувырком откатилась в сторону, освобождая пространство для маневра. Не успела я встать, как орки одновременно атаковали. Я уклонилась и рассекла одному из нападавших икру. Огромная туша, в полтора раза выше меня, даже не заметила ранения. Следующий удар я блокировала мечом, с трудом удержавшись на ногах — казалось, тонкая сталь не выдержит и сломается, оставив меня беззащитной. Второй орк обошел меня со спины и замахнулся секирой. Уворачиваясь от лезвия, я опять кувырком покатилась по земле. Наконец-то я поняла, что меня насторожило. Они думать научились! Обычно эта раса нападала всем скопом и дралась, мешаясь друг другу. Эти же прекрасно понимали преимущества командной работы. Более того, у них была тактика! И мне приходилось практически летать, уворачиваясь от тяжелых ударов и не давая загнать себя в угол.

К счастью, орки были разумны, но не умны. Очередным обманным выпадом я заставила одного поднять руки для защиты и ударила в открывшийся живот. Судя по хрусту, мне удалось дотянуться до позвоночника.

На этом моя удача закончилась, потому что меч застрял в костях мерзкой твари. Второй орк, довольно лыбясь, направился ко мне. Увернувшись от очередного удара, я вытащила из голенища сапога последнее оружие — изящный кинжал из эльфийского серебра. Кинжал против секиры? Как ни странно, даже при таком раскладе можно победить.

— Наконец-то! Убей его! — с улыбкой крикнула я, выпрямившись во весь рост и глядя за спину орку. Разумеется, там никого не было. Вот только орк понял это спустя секунды, которых хватило на полет клинка.

— Ты… Ты… — испуганно проблеяли у меня за спиной.

Я развернулась, тряхнув волосами. Волосами? Твою ж!… Из-за бесконечных кувырков я потеряла платок, прятавший мою прическу. Именно она была причиной, загнавшей меня на самый край Шаурикума — человеческого королевства, вынуждавшей прятаться ото всех и жить в одиночестве. В мире, долгие столетия раздираемом войной, представителей темных рас не жаловали. Мои же серебряные локоны выдавали во мне дроу. А что кожа светлая… Мало ли способов магически ее изменить? Именно так рассуждали в нескольких предыдущих селениях, пытаясь заколоть меня вилами, утопить, отправить на костер… Похоже, и в Кривых Холмах мне больше не место. Хорошо, что сейчас лето. До зимы можно успеть найти себе новое пристанище.

Запуганную до заикания Малику я проводила до входа в деревню. Сама же, на бегу колдуя и запутывая тропы к своему дому, мысленно составляла будущий маршрут.

Через узкие сени в избу ввалился Ермила — высоченный мужик поперек себя шире с кулаками размером с мою голову. Раньше я точно знала, что ко мне кузнец относится как ко второй дочери, но теперь остановилась в нескольких шагах от него, не зная, чего ожидать. Сражаться с отцом Малики мне не хотелось.

— Ну здравствуй, Лесная, — голосом Иерихонской трубы поприветствовал меня Ермила и сделал еще шаг навстречу. Я осторожно отступила назад и вывела из-за спины руку с оружием. От кузнеца мой маневр не укрылся.

— Правда чтоль, дроу? — хмуро спросил мужик, разглядывая меня с высоты своего роста. Вообще, с его появлением в моем и так не очень просторном доме стало совсем тесно.

Я, не сводя с него глаз, покачала головой:

— Полукровка.

Ермила хмыкнул и неожиданно потребовал:

— Поклянись своим богом, что не причинишь никому вреда ни оружием, ни колдовством.

— Клянусь Хозяйкой Судеб, что не причиню вреда жителям деревни Кривые Холмы, кроме как в целях защиты своей жизни, — тщательно подбирая слова, произнесла я. Кузнец прищурился и согласно кивнул.

— Принимается. Клянусь Светлым Богом[2], что ни я, ни Малика не выдадим твою тайну. Даже хорошо, что ты почти дроу — человек в этом лесу быстро ноги протянет. Малика рассказала, как ты дралась. Без тебя орки совсем распаясаются. Бывай, Лесная. И загляни, когда время будет, в деревню — у Вариши опять кости болят.

- Осень близится, вот и болят, — от удивления выпалила я. Недомогания девяностолетней старухи, матери старосты, служили селянам самым точным предсказателем погоды. Кости Вариши ныли к холодам, живот начинало колоть к потеплению, голова болела к дождю, сердце стучало к снегу, а в ушах звенело к сильному ветру. Я же, занимаясь помимо охоты на орков целительством, слушала ее жалобы по несколько раз в неделю.

— Вот и утешь ее, как умеешь, — усмехнулся Ермила, догадавшись, о чем я думаю. — Ты только не уходи, Лесная.

После ухода кузнеца я долго сидела на полу, пытаясь справиться с истерическим смехом. Человек попросил помощи — у кого? У полукровки дроу! Ермила попросил остаться. Знал ли он, что будь я настоящей темной, Малика лежала бы на той поляне вместе с орками? Или понял, и потому доверился мне, пообещал сохранить мою тайну?