Царь Шуйский - Сергей Макаров

Сергей Макаров

Царь Шуйский

Москва, палаты царского дворца в Кремле. Вечер 24-го июня 1610-го года от Р.Х.

Большая палата дворца. Посередине палаты стоит стол, вокруг него скамьи. Сзади — окна.

Входит царь Василий Шуйский, он явно чем-то сильно озабочен.

ШУЙСКИЙ

(с тревогою)

Ну что же целый день нет вестей от брата Дмитрия? Он же со своим войском еще вчера подошёл к Клушину. У него большое войско, и с ним соединилось шведское войско, приглашенное мной, под командой Якуба Делагарди, военачальника известного, опытного. Почему же нет вестей? Они идут освобождать Смоленск, осажденный королем польским, Жигимондом. У них большое войско, они должны победить. Почему же нет вестей?

Шуйский отходит к окну, смотрит в него

ШУЙСКИЙ

(смотря в окно, настороженно)

Ночи сейчас короткие, почти не темнеет, и небо такое умиротворенное — но почему мне так смутно? почему мне так тревожно? Смотрю на Москву — и чувствую, что там что-то замышляется. Неспокойно мне.

(с тревогою)

Смутно у меня на душе.

Шуйский отходит от окна, ходит по палате. Вновь подходит к окну.

ШУЙСКИЙ

(буднично)

Всю жизнь, всю свою жизнь я чего-то опасаюсь, я что-то и кого-то подозреваю. Сейчас я царь Московии, я правлю этой землёй — и все равно чего-то опасаюсь.

(смотря в окно)

Вон, стрельцы несут службу, охраняют мой покой. Тишина. И в Кремле тишина, и в городе тишина. И спокойствие. Но я подозреваю, что где-то там притаились заговорщики, или просто бунтовщики, и что-то злоумышляют.

(с сомнением)

Может быть, я зря беспокоюсь? Может быть, действительно тишина и спокойствие?

(с грустью)

Да нет, по-прежнему неспокойно на Руси, неспокойно в Московском царстве. Восстания подавлены — но новые готовятся, самозванца отогнали от Москвы — но еще жив, и злодействует.

(с сокрушением)

И еще Жигимонд вторгся, хочет Смоленск отвоевать!

Шуйский молча ходит по палате. Вновь подходит к окну, молча смотрит в него.

ШУЙСКИЙ

(тихо)

И как мне не беспокоиться? Я всю жизнь в тревоге и беспокойстве.

(глухо)

Моего деда убили псари, спустив на него собак — когда царь Иоанн велел своим псарям убить его. Его растерзали заживо, и растерзанный труп бросили в дворовой грязи. Его убийство подавило всех, ибо царь Иоанн приказал растерзать знатнейшего боярина, правителя государства, князя Шуйского.

(обращаясь в сторону зрителей, поднимая указательный палец, многозначительно)

Князя Шуйского!

(смотря в пол, буднично)

Моего отца, маленького мальчика, спас верный слуга — после убийства его отца он увез его тайно из Москвы, спрятал, а потом сам пришел к царю Иоанну и вымолил ему прощение. Всю жизнь мой отец жил при дворе, и хотя царь Иоанн ни разу даже опалу на него не наложил — он всю жизнь боялся, что царь разгневается за что-то и прикажет как-нибудь изуверски убить его. Он всю свою жизнь боялся этого. И этот страх передался мне и моим братьям. Уж царя Иоанна Васильевича не было, умер он, наконец-то, и кроткий царь Феодор Иоаннович правил — а мы все боялись — как бы чего лишнего не сказать. И потому мы, князья Шуйские, трепетали перед безродным Годуновым, который был всевластным правителем при царе Феодоре как его шурин, брат царицы Ирины, всем управлял и распоряжался жизнью и смертью всех.

(глухо)

Мы, знатные бояре, попробовали убедить царя Феодора развестись с царицей Ириной Годуновой из-за ее бесплодности, отправить ее в монастырь и жениться на знатной невесте, княжне Ирине Мстиславской, как ему и отец его, царь Иоанн, предписал. И все мы, и Шуйские, и Мстиславские, и Воротынские, все знатнейшие бояре, объединились и упрашивали царя Феодора ради блага государства развестись с его женой и жениться вновь и дать наследника царству. Но царь Феодор впервые в жизни проявил твердость и отказался разводиться с Ириной Годуновой. Так ее брат Борис переиграл всех нас, остался при власти, и только больше усилился, постепенно избавившись от всех других регентов. А потом всех нас, Шуйских, он сослал — самого старшего, главу нашего рода, князя Ивана Петровича, в Кирилло-Белоозерский монастырь, и там его уморили дымом. Меня сослали в Галич, моих младших братьев Дмитрия и Ивана — в Шую, нашу бывшую родовую удельную вотчину — это Борис Годунов так унизил нас, отправив нас, Шуйских, в ссылку в Шую.

(со скорбью)

А нашего старшего брата Андрея он сослал в Каргополь, и там его убили.

Шуйский некоторое время молчит.

ШУЙСКИЙ

Через четыре долгих года Годунов вернул нас в Москву — мы уже не были опасны для его властвования. Мы смирились и служили при дворе. Но мы всегда боялись.

(хмурея)

А потом погиб царевич Димитрий, младший сын царя Иоанна, брат царя Феодора.

Шуйский молча ходит по палате. Потом подходит к окну.

ШУЙСКИЙ

(показывая рукою в окно)

Вон там, в том дворе, я последний раз видел его живым — когда он, еще мальчик, со своей матерью и родней уезжал в Углич, определенный ему уделом, и царь Феодор вышел провожать его, а я как боярин сопровождал царя. Димитрию тогда два года было, маленький мальчик. Не знаю, каким он рос. Одни говорили, что он страдал падучей болезнью и был жесток, другие говорили, что он был светлым ребёнком. Не знаю, как было.

Шуйский молчит, молча смотрит в окно.

ШУЙСКИЙ

(приглушенно)

Не знаю, что там случилось, в Угличе, когда погиб царевич. Царь Борис доверил мне провести расследование, я приехал в Углич, всех, кого смог опросил, но тех, кто был в тот день рядом с царевичем и кто видел, как он погиб, угличане растерзали. Мать его, царица Мария, твердила мне только одно — что ее сына ненаглядного приказал убить Годунов. Понимал ее — она единственного сына потеряла, единственную надежду. Братья ее, Нагие, тоже твердили про убийство.

Шуйский поворачивается к зрителям, но смотрит как бы слегка в сторону от них.

ШУЙСКИЙ

(недоуверенно)

Я не знаю, что там тогда случилось.

Шуйский, смотря прямо, но себе под ноги, не на зрителей, идет к краю сцены

ШУЙСКИЙ

(спокойно, смотря себе под ноги)

Я не знаю,