Конец веры. Религия, террор и будущее разума - Сэм Харрис

Сэм Харрис

КОНЕЦ ВЕРЫ

Религия, террор и будущее разума

Посвящается моей матери

– 1 –

Как вера изгоняет разум разум

Бог, рай, вера, грех

Юноша садится в автобус на автовокзале. Он в пальто. Под пальто спрятана бомба. Его карманы наполнены гвоздями, шариками от подшипников и крысиным ядом.

Переполненный автобус устремляется к центру города. Юноша сел позади от пожилой пары. Он ожидает следующей остановки. Сидящие перед ним муж с женой говорят о покупке холодильника. Женщина уже сделала свой выбор, но ее мужу кажется, что это слишком дорогая модель. Он показывает на другой холодильник в рекламном проспекте, лежащем на ее коленях. Автобус останавливается и открывает двери. Здесь женщине приходит в голову, что модель, выбранная ее мужем, не разместится под шкафчиками на кухне. Вошли новые пассажиры, и уже не осталось свободных мест, так что они стоят в проходе. Автобус переполнен. Молодой человек улыбается. Он жмет на кнопку — и уничтожает себя, пожилых супругов и еще около двадцати пассажиров. Гвозди, шарики и крысиный яд также разлетаются во все стороны, поражая прохожих и окружающие машины. Все прошло по плану.

Через какое-то время родители юноши узнают о том, что случилось с их сыном. Несмотря на боль потери, они переполнены гордостью за его поступок. Они знают, что их сын отправился на небо и приготовил путь, по которому они смогут последовать за ним. Кроме того, его жертвы будут вечно мучиться в аду. Это двойная победа. Соседи родителей юноши считают, что это торжественное событие, и, воздавая дань уважения герою, приносят им еду и деньги.

Это голые факты. Мы больше ничего точно не знаем об этом молодом человеке. Можем ли мы делать какие-то выводы о нем на основании его поведения? Пользовался ли он популярностью в школе среди одноклассников? Богат он или беден? Умен или не слишком? Его действия об этом ничего не говорят. Закончил ли он колледж? Был ли он инженером-механиком с блестящим будущим? Его поведение не позволяет ответить на все эти вопросы, как и на множество других[1]. Но почему же при этом мы можем с большой — просто с абсолютной — уверенностью сказать, что этот молодой человек был верующим?[2]

Представления человека подобны рычагу: стоит один раз на него нажать, и все в жизни куда-то сдвигается. Вы ученый? Либерал? Расист? Это просто пример того, как представления претворяются в действия. Ваши представления определяют то, каким вы видите мир, и влияют на все ваши поступки и на то, что вы чувствуете по отношению к другим людям. Если вы в этом сомневаетесь, проделайте мысленный эксперимент. Представьте себе, как изменилась бы ваша жизнь, если бы вы верили, что, например:

• вам осталось жить только две недели;

• вы только что выиграли в лотерее сто миллионов долларов;

• инопланетяне имплантировали вам в мозг датчик, который позволяет им управлять вашими мыслями.

Все это просто слова — пока вы в них не поверите. Как только вы в них поверите, они станут частью самого вашего мыслительного аппарата и начнут определять ваши желания, страхи, ожидания и все поведение, которое из них следует.

Однако некоторые из самых дорогих нам представлений о мире порождают проблему: они неуклонно влекут за собой стремление убивать других людей. Стоит вспомнить историю или пролистать любую газету, и мы увидим, что если какие-то идеи отделяют одну группу от другой и пробуждают в группе желание убивать других, это наверняка идеи, связанные с религией. И похоже, если роду человеческому когда-нибудь удастся избавиться от войны, это случится не потому, что так написано на звездах, но потому, что так написано в наших книгах. То, как мы сегодня обращаемся с такими словами, как «Бог», «рай» и «грех», определяет наше будущее.

Вот в какой ситуации мы живем: большинство людей на земле верит в то, что Творец вселенной написал книгу. К сожалению, таких книг много, и каждая претендует на свою исключительность и непогрешимость. Люди делятся на группы на основании того, какие из этих претензий они принимают, — а не на основании языка, цвета кожи, места обитания или рождения или других вещей, которые создают племена. Каждая такая книга предлагает своим читателям набор верований и практик, среди которых одни хороши, а многие другие нет. Тем не менее, все они единодушно согласны в одном: Бог отнюдь не поддерживает «уважение» к другим вероучениям или взглядам неверующих. Хотя во многих религиях есть отдельные признаки стремления к экуменизму, в сердце любой религиозной традиции содержится убеждение в том, что все другие веры — это собрание ошибочных представлений или, в лучшем случае, что они глубоко неполноценны. Таким образом, нетерпимость глубоко присуща любой вере. Когда человек верит — действительно верит — в то, что определенные представления ведут к блаженству в вечности или к противоположному состоянию, он не может смириться с тем, что другие люди, которых он любит, могут сбиться с пути под воздействием неверующих. Твердая вера в иную жизнь просто несовместима с толерантностью в этой жизни.

Это явление ставит перед нами проблему по той причине, что сегодня наша культура категорически не дозволяет критиковать чью-либо веру. В этом вопросе либералы и консерваторы на удивление единодушны: религиозные представления находятся просто за рамками рационального дискурса. Критиковать чьи-либо представления о Боге и загробной жизни считается неуместным, тогда как все считают себя вправе критиковать его представления о физике или истории. И потому, когда мусульманский террорист взрывает себя на улице Иерусалима, убивая при этом невинных людей, мы неизбежно слишком недооцениваем ту роль, которую в этом сыграла его вера. Мы объясняем это политическими, экономическими или личными причинами. Отчаявшиеся люди, говорим мы, делают ужасные вещи независимо от религии. Таким образом, мы всегда оправдываем веру.

Однако развитие техники порождает новые нравственные императивы. Мы настолько усовершенствовали технику военного искусства, что теперь религиозные различия — а потому и религиозные представления — стали угрозой нашему выживанию. Мы уже не можем отмахиваться от того факта, что миллиарды наших ближних верят в метафизику мученичества, или буквально понимают книгу Откровение, или в какие-то фантастические вещи, пленяющие умы верующих на протяжении тысячелетий, — поскольку наши ближние сегодня могут пользоваться химическим, биологическим и ядерным оружием. Это, несомненно, означает, что нам пора покончить с нашим легковерием. Слова «Бог» или «Аллах» должны занять то же место, что и слова «Аполлон» или «Ваал» — иначе они разрушат наш мир.

Если мы окинем мысленным взором историю ложных идей, которые оказались на свалке, мы поймем, что подобные концептуальные революции возможны. Возьмем алхимию: она будоражила умы людей на протяжении тысячи лет, однако если сегодня кто-нибудь заявит, что занимается алхимией, мало кто доверит такому человеку ответственность за судьбы других людей. Подобное могло бы произойти и с религиозной верой, ее тоже могли бы сдать в архив.

Какая же у нас существует альтернатива религии? Оказывается, этот вопрос просто неверно поставлен. Химия не была «альтернативой» алхимии, она просто вытеснила устаревшее невежество и заменила его подлинным знанием[3]. Мы увидим, что говорить об «альтернативе» религиозной вере столь же неверно, как говорить об альтернативе алхимии.

Разумеется, верующие люди занимают разные места в определенном континууме. Одни, хотя и черпают утешение и вдохновение в какой-то религиозной традиции, все же вполне терпимы к разнообразию мнений, тогда как другие готовы спалить всю землю дотла ради уничтожения ереси. Другими словами, существуют умеренные верующие и религиозные экстремисты, которые отличаются друг от друга своими стремлениями и поступками. Однако в данной книге я хочу показать, что и умеренные верующие несут в себе ужасно неверную догму: они думают, что мы придем к миру, если научимся уважительно относиться к иррациональным верованиям других людей. Я хочу продемонстрировать, что сам идеал религиозной терпимости — рожденный на основе веры в то, что каждый человек свободен верить в Бога так, как он хочет, — это одна из тех сил, что толкают нас в пропасть.

Мы не готовы признать, что вера способствует бесчеловечному отношению к другим людям. Наша слепота естественна, ведь многие из нас привыкли думать, что вера — важная часть жизни человека. Существуют два мифа, которые оберегают веру от разумной критики, причем эти мифы свойственны и умеренным верующим, и экстремистам: (1) большинство из нас думает, что вера вносит в жизнь людей хорошие вещи (например, порождает сплоченные группы, укрепляет нравственность, дает духовный опыт), которые нельзя получить никаким другим путем; (2) многие из нас продолжают думать, что ужасные вещи, которые делаются во имя религии, порождает не сама вера, но испорченность человеческой природы — такие ее проявления, как жадность, ненависть и страх, — испорченность, которая лучше всего лечится верой (или лечится только с ее помощью). Эти два мифа надежно предохраняют веру от ее разумного публичного обсуждения.