Дом вверх дном - Анна Фурман

Анна Фурман

Дом вверх дном

Туман, "Врата" и скрипучая дверь

Дверь подозрительно скрипела. Конечно, в старом доме от старой двери всегда ожидаешь скрипа, но эта дверь была… особенно скрипучей? Слишком скрипучей? Нарочито скрипучей? Рэй и сам не мог объяснить, что же такого странного было в том скрипе.

Обычная дверь, ведущая в необычный подвал. Необычный не тем, что внутри открывался портал в Ад или мерцала червоточина пространства-времени. А тем, что в подобных домах подвалов не делали. Да и зачем? Люди прекрасно обходились небольшим погребом на кухне, чтобы прятать банки с джемом, плесень и всевозможный вонючий хлам.

У дома могли быть гараж, чердак или даже мансарда. Но подвалом щеголял лишь один старый особняк. Построенный в тысяча шестьсот шестьдесят шестом году, названный “Вратами Соломона”, он горделиво возвышался на перекрёстке Вороньей улицы и проспекта Грая, недалеко от кладбища.

Может, поэтому скрип единственной в городе подвальной двери был таким зловещим? Но ведь Рэй сотню раз спускался вниз и не находил ничего подозрительного. Только неработающий котёл да оставленные отцом или отцом отца фантики от конфет, которые никто не удосужился убрать. Вот и Рэй тоже. Он открывал скрипучую дверь, считал ступени, – одна, две, десять, – в свете фонарика разглядывал котёл, фантики, и снова поднимался наверх с пустыми руками. Как если бы нарушить гармонию сырого подвала значило нарушить гармонию самой жизни.

Иногда Рэй казался себе призраком. И если бы кто-то спросил, какую тайну он хранит, Рэй непременно рассказал бы. И о подвале, и о двери, и бог знает, о чём ещё. Только никто не спрашивал. Будто Рэя и вправду не существовало. Будто он становился невидимым, сливался со школьными стенами, ходил сквозь них из класса в класс и порою гремел цепям, вызывая неизменное раздражение: “Чего тебе, долговязый?”.

Единственный друг, Эрни, уже закончил школу и уехал в соседний город – учиться на кондитера. В бакалее "Копоть и гарь", которой владела его семья, был телефон, и Рэю иногда разрешали болтать с приятелем. Но стоило ли тратить драгоценные минуты на трёп о подозрительном скрипе? Едва ли. Поэтому Рэй молчал. И почти убедил себя, что его тревога не стоит выеденного яйца, но…

Рэй возвращался из школы, рисовал странные картины в распухшем блокноте, чтобы заглушить поселившийся в голове фантомный скрип, но это не помогало. И тогда Рэй отправлялся шататься по улицам, разглядывая дома, фонари, живые изгороди. Вокруг шумел город, в котором он родился и провёл всю свою жизнь. Но в привычной суете Рэй никак не мог понять – почему душу скребут невидимыми когтями. Пока однажды с болот не пришёл туман.

Он остановился в городе как останавливаются туристы и принялся бродить вместе с Рэем. День, два, неделю. Туман распаковал чемоданы, разбросал вещи и плюхнулся брюхом на центральную площадь, уставившись прямиком на школу. Он глазел, моргал и точно не собирался уходить.

Рэю с трудом давались задачи по арифметике, но все же он сумел сложить вместе тревожные сны, туман, кладбище, перекрёсток, подвал и дверь. До боли знакомую дверь с облезшей голубой краской. Дверь, к которой Рэя тянуло теперь с удвоенной силой. Но что-то огромное, скользкое и липкое ворочалось в груди каждый раз, когда он проходил мимо. Рэй испытывал то чувство, когда точно знаешь, что ответы непременно найдутся, стоит лишь задать вопрос, но отчего-то никак не можешь решиться.

В один из особенно туманных дней Рэй сказался больным и не пошёл в школу. Он верил, что если действовать, то лучше сейчас, пока окончательно не свихнулся.

Рэй, как обычно, вытащил ключ из ящика внушительного дубового стола в отцовском кабинете. Ключ был ржавым и грубым. Как котëл в подвале, сама дверь и даже отец.

Ключ с трудом поворачивался в скважине, шёл невероятно туго, словно давая понять – Рэй совершает ошибку. Хоть и утешается тем, что это всего лишь дверь во всего лишь подвал, и всё-всё в этот раз будет по-прежнему: ступени, фантики…

Но Рэй справился. Он подпер дверь плечом, и на рубахе осталось несколько голубых чешуек, навалился всем телом, толкнул… Ключ щелкнул, сдаваясь на милость победителя. Древний замочный механизм сработал как часы. Рэй отошел, выдернув ключ, и крепко сжал его в кулаке на случай, если внутри окажется что-то или, не приведи бог, нечто. Старая тяжелая дверь, помолчав пару секунд, насладилась внезапной тишиной, зависшей над “Вратами Соломона” и, может быть, целым городом. А после распахнулась. Сама.

Туман снаружи сжался в комок, словно его настигла желудочная колика. Фонарик в потной ладони Рэя извиняясь мигнул и погас. Холод прошёл вдоль позвоночника до затылка, заставив волосы на нём шевелиться. За дверью не было ничего. Вернее, было ничто. Ступени утопали в прожорливой темноте.

Поток ветра, влетевший в окно, подтолкнул Рэя, и он шагнул вперед. Дверь с подозрительным скрипом закрылась за его спиной.

Эллейн

Вокруг простиралась темнота. Поначалу Рэй ступал осторожно, боясь наткнуться на котел, но никакого котла не было и в помине. Тело не ограничивали стены и даже пол. Рэй шёл в темноте подвала так долго, что стало казаться, будто его самого тоже нет. Он просто точка. Чёрная точка на чёрном полотне. Может, нет и движения, только иллюзия?

Рядом с лицом Рэя копошилось нечто. Он сумел разглядеть это, когда глаза привыкли к темноте. Если бы у неё вдруг выросли пальцы, чтобы хватать всякого, кто пытается пройти насквозь. Никто не прикасался к Рэю, но тьма тянула к нему свои костлявые руки.

Коридор кончился – Рэй вдруг уперся в тупик. Он ощупал стену и обнаружил дверь. Точно такую же, как та, что вела сюда: ржавую, шершавую с острыми чешуйками облезающей краски. Рэй зажмурился, готовясь выйти на свет, обхватил круглую ручку и толкнул её.

Холодный воздух подвала рассеялся, кожу ласково погладило тепло. Под сомкнутыми веками стало чуть светлее, но не настолько, насколько ожидал Рэй. Похоже, он прошагал весь день. На всякий случай прикрыв лицо рукой, Рэй медленно открыл глаза.

Чуть расплываясь в мареве полумрака, взору предстали “Врата Соломона”. Дом стоял тихий и спокойный, как гладь воды перед бурей. Он был пугающе неподвижен. И что-то неестественное мерещилось даже в луче заходящего солнца, который пересекал кухню. Рэй не сразу понял. Пыль. Пыль, раскрашенная золотом, не "плясала" на свету, как и положено пыли. Она замерла, зависла в воздухе, будто всё вокруг было только картиной. Поразительно точным рисунком, копией настоящих “Врат”.

Наверху хлопнула дверца шкафа. Рэй вышел из оцепенения, и “Врата Соломона” ожили месте с ним. Закатный свет изменился, солнечный луч стал чуть длиннее, а пыль, наконец-то, поплыла. Что, если всё это – просто дурной сон? Вдруг Рэй и вправду