На пороге Галактики - Юрий Леляков

Юрий Леляков

На пороге Галактики

1

Тупик ученичества

… Однажды по-над временем… В одно из тех прошедших времён, которое жило…

Эволюция Вселенной представляется ей самой таким образом, что космический корабль выглядел бы спиральной галактикой, если бы…

Грохот пылил, и столетия проносились над каменной площадью, пока пространство медленно пополнялось сельской местностью, которая текла с поверхности культурного слоя, как вязкая вата…

Или нет… Проносились нули — и выстраивались вслед за единицей, отмечая 10 во всё большей степени, пока обезьяна отстукивала на пишущей машинке ураган, собравший рибосому из деталей «Боинга» на свалке. А то иначе — откуда и сама обезьяна, и поп, отрицающий происхождение от неё…

Нет… Что это, в самом деле? Нельзя отключаться, нельзя давать волю усталости. Сейчас, когда совсем скоро — экзамен…

Кламонтов встряхнул головой, словно отгоняя наваждение. Мгновенное полузабытьё прошло, беспорядочное течение мыслей и ассоциаций прервалось, но глаза, как бы на мгновение отметив, где он — у окна в коридоре учебного корпуса — тут же снова закрылись вдруг отяжелевшими веками. Как он устал ещё до экзамена… Кламонтов с трудом заставил себя вновь открыть глаза и вернуться к реальности, но взгляд беспомощно скользил по страницам учебника политэкономии, который он, задремав на мгновения, чудом не выпустил из рук.

«Значит, так. Причина возникновения товарного производства — экономическое обособление производителя от потребителя. Так, ладно. Дальше… Дифференциальная земельная рента… Худший участок земли определяет общественно необходимые затраты труда… Что ж, это я помню. Теперь так… 1-е „с+v+m“ + 2-е „с+v+m“… Или нет. 1-е „v+m“ + 2-е „v+m“ = 1-му… Нет, 2-му… Да, вот этого я не помню. Ладно, посмотрю потом. Так, что ещё… Меновая стоимость представляет собой пропорцию, в которой конкретный труд обменивается на абстрактный труд… Или нет. Овеществлённый труд, которым работник переносит потребительную стоимость на стоимость, называется… Опять не то. Абстрактным трудом работник переносит на конкретный труд стоимость потреблённых основных фондов… или нет, общественных фондов потребления и накопления, которые, в свою очередь, формируются из… Ой, да о чём это я?..»

— Хельмут! Кламонтов! Ты помнишь определение, что такое общественно-экономическая формация?

Голос старосты группы ворвался в полусонное сознание Кламонтова, отдаваясь гулким эхом. И в тот же момент страница дрогнула и поплыла перед глазами куда-то в сторону. Кламонтов даже не сразу понял, что сам невольно обернулся на голос. Чувство равновесия не подсказало ему этого — голова равномерно гудела от напряжения. Как же его вымотала подготовка к экзамену! А сам экзамен был ещё впереди…

— Общественно-экономическая формация? — переспросил Кламонтов — услышав свой голос как чужой, незнакомый, и тоже отдающийся эхом внутри головы. — Ты, что, серьёзно не помнишь? Плазма, газ, жидкость и твёрдое тело!

— Не понял… — удивлённо переспросил староста. — Можно ещё раз, только медленнее?

— Подожди! — спохватился Кламонтов, вдруг поняв, какую глупость сказал. И как у него могло так, с ходу, вырваться первое, что пришло на ум? Да и то хорошо, что — не там, на экзамене. А то достаточно одной тройки, всего одной — и прощай надежда на диплом с отличием… — Я сказал не то! На самом деле общественно-экономическая формация — это совокупность всех общественных отношений в системе координат…

— Ты это о чём? — ещё больше удивился староста. — У тебя, что, в учебнике так написано?

— Ой, нет… На самом деле это будет базис, делённый на надстройку… Или наоборот… Базис — он же внизу, потому и базис… Нет, подожди, сейчас вспомню… — стал припоминать Кламонтов, чувствуя, что говорит не то — но не мог сообразить, что именно не то. Понятия и формулировки были знакомые, но то, что нужно, из них не складывалось. — Базис — знаменатель общества, значит, надстройка — его числитель. Базис — основание, значит, надстройка — кислота…

— Какая кислота? — недоуменно переспросил староста. — Ты, что, разве не политэкономию сейчас сдаёшь?

— Нет, ну как же? Политэкономию, как и все. И я же говорю: в обществе есть базис и есть надстройка…

«Или я опять сказал какую-то чушь? — вдруг забеспокоился Кламонтов. — А то и правда — при чём тут кислота? И что со мной происходит? Нет, надо собраться, скоро экзамен… Ну, значит, так: цилиндр, конус и шар… Или нет: окружность, эллипс, парабола, гипербола… Тоже нет. Тогда так: профаза, метафаза, анафаза, телофаза. Опять не то…»

— А, вот и Хельмут, — донёсся голос ещё одного, только что подошедшего студента. Он недавно перевёлся к ним, заочникам, со стационара, и его фамилию Кламонтов не помнил. — Слушай, Хельмут, ты понимаешь, что такое «искусство как форма общественного сознания»? Можешь ты мне это объяснить?

И, казалось бы, к чему сейчас — но, с другой стороны, почему было не ответить? Ведь это он, кажется, помнил…

— Это — совокупность всех общественных отношений… — уверенно начал Кламонтов — и снова спохватился, что уже как бы по инерции своих предыдущих слов говорит не то. — Ой нет, то другой вопрос, а это… Подожди, я сейчас вспомню…

«Искусство как форма… — Кламонтову показалось, что до него наконец дошёл смысл вопроса. — Искусственное формирование… Но чего? Ах да, бактериальных клеток с нужными человеку свойствами. Например, с азиатским способом производства животных и растительных белков. Или нет… Со встроенным животным или растительным геном, кодирующим нужный белковый продукт… — Кламонтову пришлось сделать над собой усилие, чтобы правильно построить фразу. — Так, что там ещё… Гибридомы, моноклональные антитела… Ой, что это я…опять? — уже не на шутку встревожился Кламонтов. — Мы же не генетику сейчас сдаём… Так что он меня спросил? Ах да, азиатский способ производства… И чем он характеризуется? Отсутствием частной собственности у муравьёв и термитов? Нет, опять не то. Да, а что такое вообще способ производства? Это — производительные силы плюс производственные отношения плюс электрификация всех стран соединяйтесь минус суверенизация всех стран разъединяйтесь минус два икс игрек плюс игрек квадрат… Ой. Нет. Как же это…»

Поток мыслей оборвался, и Кламонтов застыл в оцепенении, не понимая, что происходит. Сколько он себя помнил, подобного с ним не случалось. Бессонница, головокружение, головная боль, отключение внимания на уроках, просто забывание отдельных слов в неподходящий момент — да, но не такое… А ведь тут — уже не просто тройка в зачётке. Может дойти до вызова на экзамен психиатра. И что тогда — не только в учёбе, вообще в жизни?

— Что, не помнишь? — разочарованно спросил бывший стационарник. — А мне говорили, что ты отличник. И я даже думал, ты прямо на экзамене что-то подскажешь, если надо…

— Говорил я тебе, не учи так много, переучишься, — пробормотал староста. — А то не хватало ещё, чтобы ты оказался не готов к экзамену. Ты же у нас остался последний отличник на всю группу…

— Что, серьёзно Кламонтов к экзамену не готов? — донёсся сзади eщё чей-то голос — и тоже словно из призрачного далека. — И что теперь будет?

— Нет, подождите… Понимаете, я вообще, когда готовлюсь к экзамену — бывает, что не могу вспомнить всё по порядку, вопрос за вопросом, билет за билетом, как ни стараюсь. А на экзамене возьму билет — и всё сразу всплывает в памяти… — ответил Кламонтов уже больше для собственного успокоения, и даже не очень обращая внимание, слышит ли его кто-нибудь. Хотя… — Нет! — тут же возразил он себе. — Надо вспомнить! Надо! Итак, общественно-экономическая формация… Потребительная стоимость… Деньги-товар-деньги… Купон — не деньги — не товар… Нет, не то… Единичное, общее, особенное… Искусство как форма… Хотя что же тогда как содержание? Или нет… Каждая прямая и каждая плоскость есть не совпадающее с пространством непустое множество точек…

Говоря это, Кламонтов не заметил, как его голос постепенно перешёл в шёпот, а затем во внутреннюю речь, так что хорошо хоть, последних из этих слов однокурсники не слышали. Но что с того — если сам он не мог совладать со своей памятью? Крутились отдельное термины, формулы, обрывки определений, перед внутренним взором плыли, перекрываясь и путаясь, страницы учебников с разными иллюстрациями, таблицами, диаграммами и графиками — но то, что нужно сейчас, не вспоминалось? И хотя он по-прежнему не мог понять, что происходит — вдруг понял: в таком состоянии экзамен не сдать. Если только он не соберётся, не мобилизует силы…

— Ну что, вспомнил? — спросил староста, видно, так и не понявший состояния Кламонтова.

— Загляни в учебник, пока ещё можно, — посоветовал тот же голос сзади. — А то там уже философ зашёл в аудиторию, раскладывает билеты. А он позавчера предупредил, он ждать не будет.