Дитя любви - Мэг Александер

Мэг Александер

Дитя любви

Глава первая

1789 год

Бредущая по дороге пара представляла собой жалкое зрелище. Лето и начало осени выдались на редкость холодными, а теперь, в один из последних сентябрьских дней, дождь лил не переставая с самого рассвета. Пруденс оглядела своего спутника, решая, кто из них выглядит хуже — она в потрепанном плаще и штанах, позаимствованных вчера у огородного пугала, или Дэн в тесной одежде с чужого плеча, с грязными огненно-рыжими волосами. Сняв старую молескиновую шляпу, Пруденс протянула ее Дэну, но тот покачал головой.

— Лучше оставь ее себе, — решительно заявил он. — Без шляпы на тебя смотреть страшно — волосы дыбом торчат.

— Сама знаю, — недовольно откликнулась Пруденс. — Но кто бы принял меня за мальчишку, если бы я не подстриглась?

— Да еще от тебя несет лошадьми, — Дэн сморщил нос. — Должно быть, пугало набили соломой из конюшни.

— Если тебе мешает запах, отойди подальше, — откликнулась Пруденс резким тоном и туг же опомнилась, увидев расстроенное выражение на лице мальчика. — Извини, — поспешно добавила она. — Я не хотела тебя обидеть. Просто я устала, и ноги нестерпимо ноют.

— Так давай отдохнем! — предложил Дэн. — Вон под тем деревом t земля наверняка посуше, а рядом есть ручей. Если ты сполоснешь ноги, тебе станет легче.

— Ты думаешь? — с сомнением протянула Пруденс, продолжая ковылять по дороге. — Боюсь, если я сниму ботинки, то не смогу снова надеть их. — Она поморщилась при одной мысли о том, что вскоре ноги вновь окажутся в тисках. Каждый шаг становился для нее пыткой.

Дойдя до дерева, Пруденс с облегчением повалилась на мягкое ложе из прелых листьев. Рядом зазывно журчал ручей, искушение сполоснуть ноги было слишком велико. Она расшнуровала башмаки, сняла их и обнаружила, что натертые грубой кожей мозоли на ступнях лопнули и кровоточат.

От острой боли из глаз Пруденс брызнули слезы, но она поспешила взять себя в руки и погрузила ступни в ледяную воду.

На душе было по-прежнему неспокойно. Как же быть дальше?

За три дня путешествия на юг Пруденс и Дэн выбились из сил. Припрятанные остатки скудного фабричного ужина быстро растаяли. С тех пор во рту у них не было ни крошки, если не считать хлеба с холодным беконом, которым вчера накормил их фермер.

Вспомнив о событиях предыдущего дня, она содрогнулась. Фермер предложил им переночевать в сарае, и Пруденс решила, что он просто пожалел двух озябших и проголодавшихся путников. Но после ужина фермер завел расспросы, внимательно разглядывая стоящую перед ним стройную девушку в коричневом шерстяном платье и опрятном переднике. Волна густых каштановых кудрей, ниспадающая из-под простого белого чепчика, завязанного под подбородком, доходила почти до пояса девушки. Но лучшим ее украшением были глаза — чистые, карие, окаймленные длинными ресницами, они светились искренней благодарностью.

Фермер грубовато облапил гостью за талию, и она испугалась, увидев, как алчно вспыхнули его глаза.

— В уплату я согласен взять поцелуй. — Мясистая багровая физиономия нависла над лицом девушки, опахнув ее зловонным дыханием.

— Отпустите меня! — в панике вскрикнула она и вскинула кухонный нож, которым только что резала хлеб. — Не прикасайтесь!

— Дай-ка сюда нож, плутовка! — Фермер потянулся за ножом. Пруденс вырвалась из его объятий и бросилась наутек.

— Бежим! — крикнула она Дэну, который поспешил за ней. Убедившись, что ему не догнать беглецов, грузный преследователь вскоре прекратил погоню, но Пруденс решилась остановиться лишь после того, как дом фермера остался далеко позади.

Этот случай потряс ее. Пруденс знала, что в пути их подстерегает голод, жажда, усталость. Возможно, их даже найдут и заставят вернуться. Но ей и в голову не приходила мысль об иной опасности. Решение было найдено, когда Пруденс заметила в поле пугало. Сняв с него одежду, в том числе и засаленную шляпу, она переоделась за живой изгородью, изумив Дэна.

— Зачем ты — это сделала? — спросил он.

— Чтобы нас не поймали — ведь искать будут девочку и мальчика, а не двух мальчишек.

К великому ее облегчению, Дэну хватило этого объяснения. Двенадцатилетний мальчик вряд ли смог бы уяснить истинную причину столь странного поступка.

— А теперь, помоги мне отрезать волосы, — попросила она, протягивая Дэну нож.

— Пруденс, я не смогу!

— Сможешь Волосы не влезут под шляпу. Дэн послушно принялся резать густые пряди, которые мягко падали у ног девушки. Покончив со своим делом, Дэн рассмеялся.

— Как не стыдно! — упрекнула его Пруденс. — Я и без тебя знаю, что видок у меня нелепый.

— Видок еще тот: волосы встали торчком и смотрят в разные стороны.

— Хорошо, что у меня нет зеркала. — Пруденс схватила шляпу, нахлобучила ее на голову и подмигнула Дэну.

Он поспешил попросить прощения, и вскоре к девушке вернулось хорошее расположение духа. Подражая попечителям сиротского приюта, она принялась разглагольствовать о греховности тщеславия. Пруденс умела передразнивать людей, ей удалось рассмешить спутника.

Эту ночь они провели под ветхой крышей заброшенного коровника, тесно прижавшись друг к другу, чтобы согреться. С первым лучом солнца, подгоняемые голодом, они двинулись в путь.

Но в этот день им явно не везло: старуха, развешивавшая белье перед домом, услышав просьбу о хлебе, пригрозилась спустить собак. То же самое повторилось на двух следующих фермах, и Пруденс постепенно овладевало отчаяние. Напрасно она не сбежала одна, незачем было подвергать Дэна опасности и мукам голода.

Почувствовав, что она приуныла, Дэн попытался развеселить ее.

— Не вешай нос! Посмотри-ка на меня! Прежде чем Пруденс успела остановить его, он выбежал на середину дороги и прошелся колесом.

— Я стану акробатом, вот увидишь! — крикнул он.

Ни Дэн, ни Пруденс не услышали шум подъезжающего экипажа. Когда из-за поворота внезапно вывернула упряжка скачущих галопом лошадей, Пруденс предостерегающе вскрикнула, и мальчик застыл как вкопанный. От неожиданности он не мог двинуться с места.

Кучер попытался остановить лошадей, но было уже слишком поздно. Пруденс услышала тошнотворный глухой стук и увидела, как Дэн отлетел на обочину. Позабыв о немилосердно ноющих ступнях, девушка бросилась к нему и упала на колени в сырую траву. Дэн лежал неподвижно — казалось, жизнь покинула его.

Тишину нарушало лишь постукивание копыт перепуганных чистокровных коней. Внезапно Пруденс услышала шаги и вскинула голову, вглядываясь сквозь завесу слез в приближающегося незнакомца.