Покаяние «Иуды» - Ахмет Хатаев

Ахмет Цуцаевич Хатаев

Покаяние «Иуды»

И вечный бой! Покой нам только снится…

© Хатаев А.Ц., 2012

Часть первая

Схватка в неволе

Глава I

Солнце, окрашивая в пурпурные цвета кроны деревьев на прибрежных склонах ялтинских гор, медленно плыло за бронзовый горизонт, уступая место на сереющем небосклоне только что проявившейся бледной луне. Море стало сердиться, хмурить брови и, не обращая внимания на прощальные ласки солнечных лучей, вздыбилось бурунами свинцовых волн, которые в обнимку с исторгнутой из глубин прохладой, тяжело раскачиваясь и пенясь одна за другой, грозно накатывали на песчаный берег. А он в величавом спокойствии, с игривой улыбкой на золотистых устах встречал и нежно гасил их шумный протест, поскольку знал, что за ночью придет утро, а с ним и неминуемо новая встреча вечных и неповторимых солнца и моря. Так было прежде и так будет всегда, покуда существует установившийся в нашей галактике порядок.

Эди полчаса зачарованно глядел на происходящие прямо на его глазах величественные изменения в природе, по-доброму завидуя ялтинцам, которые постоянно живут в этих райских местах и могут наслаждаться во все времена года проявлениями характера ялтинского моря и сочными красками субтропиков, а потом нехотя направился к лежаку, иногда оглядываясь назад, чтобы вновь и вновь увидеть эту неописуемую картину.

«Даст бог, и завтра, да и в другие дни буду любоваться твоими причудами, грозное море, – мысленно промолвил Эди, натягивая на загорелые ноги белые шорты, а затем, быстро прихватив свои пляжные пожитки, направился в санаторий, где пребывал уже целую неделю: много плавал, загорал и охотился с гарпуном на мелких рыбешек у заросшего мхом волнореза. И прошедший день не был исключением, и потому, ощущая в теле знакомую тяжесть от перенесенной физической нагрузки, он медленно шагал к спальному корпусу. За его мускулистым плечом на изгибе алюминиевой трубки, которую он придерживал правой рукой, висели ласты, маска для подводного плавания и увесистый полиэтиленовый пакет с полотенцами. В такт шага ласты шлепались о спину, но он всего этого не замечал, занятый мыслями о прожитом дне и о том, как отразит его в своем дневнике.

Неожиданно у самого входа он чудом увернулся от столкновения с соседом по столовой Вадимом, выбегавшим из подъезда, будто за ним кто-то гнался.

– Фу, черт, надо же, промахнулся, а то все было бы здорово: я врубаюсь на полном ходу в гору мышц и… одним словом, кому-то сейчас крупно повезло! – воскликнул Вадим, давясь от смеха. Затем, театрально разведя руки, добавил: – А тебя, сосед, сегодня целый день искали, даже от здешнего шефа в столовую заглядывали, спрашивали, где ты и почему не на обеде.

– Двое с носилками, а третий с топором? – отшутился Эди, восприняв слова Вадима за розыгрыш, поскольку из его же рассказов знал, что тот проделывал подобные штучки со своими товарищами по службе.

– Я не шучу, действительно от начсанатория приходили, – добавил Вадим, уловив в словах Эди недоверие.

– Ему что, больше делать нечего, как меня разыскивать? – устало промолвил Эди и шагнул к двери.

– По всему, его кто-то настроил против тебя: к врачам не ходишь, процедуры игнорируешь, отбил ногами все стойки гандбольных ворот, – рассмеялся Вадим. – Вот и решил человек проявить начальственную волю, надавить на тебя, чтобы придерживался здешних правил.

– Ты фантазер, Вадим! Наверно, у сослуживцев в авторитетах ходишь? – добродушно заметил Эди. – А что касается врачей и тому подобное – ерунда все это. Понимаешь, у меня своя программа… Лекарей хватает и на службе, а вот ялтинского моря, к сожалению, не достает.

– Ты к нему все-таки загляни, а то может начальству жалобу настрочить, мол, не дисциплинирован и всякое тому подобное, – уже серьезно посоветовал Вадим.

– Ты словно мать Тереза, отстань, хочу полежать, а то все тело ломит, кажется, сегодня несколько переусердствовал с нырянием за бычками.

– А где улов? – не отставал он.

– Уже на кухне, так что не опаздывай на ужин, – улыбнулся Эди и взялся за ручку двери.

Поднявшись в номер, Эди принял горячий душ и насухо вытерся жестким санаторным полотенцем, вызвав тем самым легкое жжение кожи, огрубевшей под воздействием южного солнца и морской воды. Затем, не торопясь, выпил стакан боржоми из холодильника и лег на кровать поверх одеяла, предварительно обвернув бедра банным полотенцем. Накопившаяся за день усталость тяжелым грузом вдавливала его в кровать, требуя уступить ее натиску и хоть на непродолжительное время уснуть. Он всегда так поступал после тренировки, зная, что сон – лучшее средство для быстрого восстановления сил. Готов был так поступить и в этот раз, но назойливый вопрос: «А зачем я понадобился начсанатория?» – упорно сигнализировал в мозг, не позволяя полностью расслабиться… «Профилактировать из-за того, что на процедуры не хожу, медицинские коктейли не пью – это несерьезно. Хотя кто его знает, у него своя работа… Но все-таки не пойду. Если действительно хочет проявить служебный порыв, то пусть пришлет сюда кого-нибудь из своих многочисленных сотрудников. Я же не пляжный фраер, залетевший сюда в поисках приключений, а целый майор государственной безопасности великой и перестраивающейся в очередной раз, но уже под порывами ветров горбачевских идей, страны, – улыбнулся он своим шаловливым мыслям. – Лучше всего пусть это будет его секретарша, о которой среди отдыхающих молва идет как о спортсменке и красавице. Уж ее я не заставлю ждать, скажу «есть», «так точно» и пойду за ней, пусть только прикажет», – вновь улыбнулся Эди.

Но неожиданный стук в дверь прервал его мысли.

«А вот и она…» – только и успел подумать Эди, как, не дожидаясь ответа, в комнату по-хозяйски вторглась дежурная по этажу и без всяких вступлений выпалила:

– Наконец-то вы объявились. Вас срочно требует к себе начальник санатория полковник Воронов.

– А по какому вопросу, не сказал? Как-никак я в санатории нахожусь, а в данный момент отдыхаю, – учтиво произнес Эди, подтягивая на себя край одеяла и еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, так как все еще продолжал находиться под впечатлением ранее промелькнувших мыслей… Надеялся увидеть у себя красавицу, а притопала обердежурная в туго перепоясанном служебном халате, из-под которого виднеется край домашнего платья. «Так тебе и надо, – внутренне ухмыльнулся он за крамольные мечты. – И надо сказать, тебе, товарищ майор, повезло, что именно она пришла, а не секретарь-милашка, иначе не избежать бы разбора за аморалку».

– Не могу знать, начальник на вахту позвонил и потребовал, чтобы я немедленно сообщила вам о его при-ка-зе, – делая ударение на последнем слове раздраженно произнесла дежурная… И отчего-то неожиданно засмущалась, по ее лицу прошла тень сомнений, мол, не перебарщиваю ли я с этим молодым человеком: вроде в легкомыслии не замечен, обходительный, всегда первым поздоровается, только по вечерам машет руками и ногами, одевшись в какие-то белые японские штаны и куртку, как будто в нашей стране невозможно найти для этого подходящей одежды, но тут же, собравши всю свою волю в кулак, утвердительно добавила:

– Да, именно о приказе, и прошу меня с линии не сбивать.

– Извините, у меня и в мыслях ничего такого не было, просто хочется знать, отчего такая спешка, надеюсь, ничего не произошло из ряда выходящего? – намеренно растягивая слова, спросил Эди.

– Какая вам разница, – отчего-то стала по-настоящему сердиться дежурная, – я довела до вас приказ, а ваша обязанность немедля его исполнить. Может быть, и на самом деле что-то важное произошло, если сам начальник тревогу забил. А вы тут расспросы устроили – сам, не сам… И вообще, какая разница, кто звонил, главное, звонили, искали, а вас нет ни на пляже, ни на обеде. Должна вам сказать, что до этого случая его распоряжений кого-либо разыскивать я не получала. Так что, молодой человек, поторопитесь.

– Хорошо, только оденусь, – теперь уже несколько сухо произнес Эди, потянувшись к стулу, на котором висели спортивные брюки: он сделал вывод, что с этой дамой лучше не продолжать диалог.

– Вот и хорошо, непременно зайдите, а то складывается впечатление, что у вас, да и вообще у современной молодежи, отношение к приказу довольно-таки легкое. В наши годы все было иначе, приказ воспринимался как призыв на великие дела.

Потом, как бы опомнившись, она умолкла и стремительно ушла из комнаты, то ли почувствовав, что своим присутствием она мешает Эди одеться, то ли поняв, что ему неинтересен ее рассказ о былом восприятии магического слова приказ. Но еще некоторое время из коридора доносился прокуренный менторский голос дежурной.

Через полчаса Эди уже был в приемной начальника санатория. Секретарь, которая и на самом деле оказалась очень красивой и внимательной девушкой, еле сдерживая смех, рассказала, что исполнительная дежурная доложила о проведенной ею работе с «неуловимым чекистом», а затем предложила присесть на один из диванов, пока начальник не закончит совещание с персоналом.