Тайна гибели Анжелики - Мариэтта Чудакова

Мариэтта Чудакова

Тайна гибели Анжелики

Евгении Астафьевой с любовью, верой и надеждой

Перед началом событий

– Как дела? – спросила мама, глядя в зеркало и щурясь особенным образом на свое отражение.

– Мама, ты только не волнуйся, но…

– Только без ужасов! Я спрашиваю тебя о том, как у тебя дела, и именно о них – понимаешь? – хотела бы услышать.

Но Женя ничего не могла поделать с тем главным обстоятельством своей жизни, что у нее все шло вперемежку и, как правило, на три дела приходилось не менее одного ужаса.

Когда Жениной маме было десять лет – на три года меньше, чем сейчас Жене, – она сказала своим родителям:

– Кто бы у меня ни родился, когда я вырасту, – мальчик или девочка, – я назову его Женей.

Так и случилось. Но, может быть, имя, годившееся и для мальчика, и для девочки, наложило на Женю свою особую печать, и именно оно было повинно в том, что заставляло папу вопрошать свою дочь с негодованием:

– Скажи мне, пожалуйста, ты – девочка или мальчишка-бандит? Да как ты могла решиться проникнуть в мужскую раздевалку и отрезать у мальчиков пуговицы на рубашках?!

– Но, папа, они нам в рюкзаки петарды засовывают! А они потом взрываются! И еще пакеты с водой! Представляешь?!

– Но это ведь мальчики. А ты – девочка!

Папа продолжал убиваться (почти, добавим мы от себя, по-женски – во всяком случае, сильней, чем мама), а у Жени в дневнике продолжали появляться записи: «По-волчьи выла в классе», «Бегала по подвалу с мальчиками и взрывала пистоны».

– Ты учителей своих поэтами делаешь, – меланхолично заметила мама, расписываясь в дневнике. – В мое время писали просто: «Мешала вести урок» или «Плохо ведет себя на уроках». А ты такое выкомариваешь, что они мучаются в поисках слова.

Но это, конечно, было в детстве, класса до пятого. Женю давно волновали совсем другие вещи.

– Так могу я узнать, как у тебя дела?

– Дело в том, что…

– Так. Начинается!..

И в самом деле – нечто начиналось. Но что именно – ни Женя, ни ее мама, которая отправилась по своим делам, так и не получив ясного ответа на заданный вопрос, еще не знали и даже не подозревали.

Глава 1

Новости

Зазвенел телефон – мама звонила по своему мобильному:

– Ты дома? Я уже у подъезда. Откроешь мне? Опять забыла ключ!

Сейчас это было как раз очень кстати.

Женя сняла ногу со стены, захлопнула книжку, быстро вставила ее на полку – на место, между четвертым и шестым томом.

Она не поняла на последней странице одно слово, но у мамы спрашивать бесполезно. Она всегда отвечала одно:

– В доме не менее двадцати словарей. По крайней мере в трех ты можешь найти ответ на свой вопрос.

Пока мама ехала на лифте до 12-го этажа (Женя точно знала, сколько идет лифт: 55 секунд; за это время она успевала выучить четыре английских или три французских слова; английские слова почему-то запоминались быстрей), Женя думала, почему мама не разрешает ей читать рассказы Бунина. И еще поясняет:

– Пока читать его тебе незачем.

– А когда будет зачем?

– Когда повзрослеешь.

– А когда я повзрослею?

– Все в разное время взрослеют. Может быть, в восемнадцать лет. А может, еще позже.

– Если я не буду читать взрослые книги, я вообще никогда не повзрослею!

Папа был на стороне Жени. При ней он с мамой не спорил – считал, видно, что это не-пе-да-го-гич-но. Но Женя, конечно, все, что ей надо, подслушивала – не такая обширная у них квартира, и вообще, если хотят секретничать, пусть выходят на улицу. И она подслушала, как папа говорил:

– Книг, которые читать рано, не бывает. Бывают только такие, которые читать поздно.

Женя была с ним согласна – однозначно, как любит говорить ее подруга Зиночка.

Это если все книги откладывать до восемнадцати лет, то потом и институте учиться некогда будет! Там ведь задают еще больше, чем в школе.

Женя услышала, как подъехал лифт, и побежала открывать маме дверь.

Были новости – мама через два дня отправляется в байдарочный поход на десять дней.

Родители всегда ходили на байдарке вместе. Женю они брали с собой с четырех лет, но только когда шли одни – или в «семейные» походы, с несколькими детьми. Потом Женя выросла, стала очень спортивной и в прошлом году заправски прошла с родителями по одной из рек Средней Карелии.

Папа только что улетел на две недели на конгресс в Мексику. Тут неожиданно заболел знакомый байдарочник, и получалось, что одна из байдарок пойдет с единственным гребцом, что в тяжелом походе не положено. Друзья уговорили маму присоединиться к ним. Поход предполагался очень трудный, в приполярной тундре, и Женю мама взять не могла.

Вообще-то они с мамой в первую неделю ее отпуска собирались совершить давно задуманное турне по подмосковным музеям-усадьбам. Теперь это дело откладывалась, а отправить Женю куда-нибудь из летней Москвы мама уже явно не успевала. На секунду у Жени мелькнула сумасшедшая мысль, что она останется на две недели одна. Одна!..

У нее мгновенно возникли очень серьезные планы на это время. Молнией пронеслось давнее жгучее желание влезть в Интернет на всю ночь и, во-первых, найти и скачать наконец все, что относится к жизни ее любимого зверька – тушканчика, а потом сходить по давно присмотренному и дважды наспех посещенному адресу ece4co.vis.ne.jp/shockwave8/tamaneco.html. Она хотела посмотреть более внимательно древнюю-древнюю игру, в которую, когда ее еще на свете не было, играли некоторые люди целый день с заходом в ночь. И вообще заглянуть на oldgames.ru – старые игры, как и старые игрушки, Женю всегда интересовали, но днем ей сидеть в Интернете несколько часов подряд никто бы не позволил, а ночью, когда это, как известно, намного дешевле, – тем более. Но главное, главное – Женя враз решила, что вот когда она наконец сделает ремонт в своей комнате– и распишет стены!..

Давно был готов целый альбом эскизов и даже подкоплены небольшие средства. Но когда Женя пыталась представить себе, как говорит родителям: «Итак, дорогие папа и мама, в субботу я начинаю ремонт своей комнаты. Не беспокойтесь, я все сделаю сама – не оторву вас от ваших дел ни на минуточку! Но только сделаю так, как я хочу, – хорошо?» – она сразу видела, как на экране, очень выразительную реакцию родителей, причем обоих (в подобных случаях они всегда были заодно).

И тут на немой вопрос, ясно обозначившийся в округлившихся Жениных глазках, мама, глянув искоса, ответила:

– А к тебе в тот же день приедет тетя Вера. Я с ней уже договорилась. Так что на вольницу не рассчитывай. Я бы и не поехала, если б не Вера. И сними, пожалуйста, ногу со стены, когда я с тобой разговариваю.

Вера, двоюродная мамина сестра, была любимой Жениной родственницей. Она звала ее не тетей, а по имени, и любила выкладывать ей все свои ужасы. Но – что скрывать? – перспектива остаться одной была сейчас гораздо соблазнительней общения с Верой.

Что делать, если обстоятельства, как любит говорить папа, сильнее нас. К тому же начать полукриминальный ремонт своей комнаты можно, пожалуй, и при Вере.

Через два дня рано утром мама стояла у двери в джинсах, в синей футболке, с огромным рюкзаком на спине.

– Мамочка, ну какая же ты стройная! – воскликнула Женя. – И красивая!

– Итак, ты все поняла? – спросила мама. – Вера приезжает сегодня вечером, часов в десять. Не вздумай загулять где-нибудь со своей Зиночкой – у Веры нет ключа. Звонить я в Москву не смогу: там мобильная связь не работает, переговорных пунктов тоже нет – мы пойдем в основном по ненаселенке. Папа, может быть, позвонит раза два из своей Мексики. Деньги ты знаешь где, на две недели вам хватит. НЗ – в ящичке под папиным компьютером. Без дела не бери, сама знаешь, что мы с папой деньги не печатаем – за это в тюрьму сажают. Ну, зверечек, – деловой мамин голос все-таки дрогнул, – будь хорошей девочкой, главное – не простуживайся, не болей!

Она расцеловала Женю в обе щечки и в носик, Женя, в этом году переросшая маму, нарочно сделала вид, что по привычке виснет на ней, и со словами «Спокойной ночи!» мама исчезла за дверью.

Проводить ее в лифте до машины, которая ждала внизу, она не разрешила. Так и на вокзале она не разрешала им с папой стоять до отправления поезда: вид близких, остающихся на отплывающей назад платформе, ее расстраивал. С виду суровая Женина мама была очень даже чувствительной – в отличие от многих с виду очень чувствительных.

А «Спокойной ночи!» ранним утром или средь бела дня, удивлявшее невольных слушателей, – в их семье это была традиционная формула прощания. Пошла она с детства Жениной мамы, когда ее мама, то есть, как поймет сообразительный читатель, Женина бабушка, вечно писавшая свои диссертации и книги по ночам (потому что весь день была на работе), грозно говорила маленькой дочери вечером, после сказок про слонопотамов:

– Я уже сказала тебе – спокойной ночи!