Эльванор (СИ) - "A. Achell"

====== Прибытие ======

Сладкий, удушающий парфюм обволок все пространство. Казалось, она способна увидеть его: приторно-розовый, густой, он забивался в ноздри, заполнял ее изнутри. Никс закашлялась, тщетно пытаясь вдохнуть хотя бы один крохотный глоток свежего воздуха, однако гадкий цветочный запах продолжал ее душить, обжигать горло и глаза. Хотя как это — цветочный? Нет, цветы не могут столь отвратительно пахнуть. Тяжелый, приторный парфюм полностью ее пропитал. Никс в ужасе глядела на то, как он простирает к ней свои розовые лапы, смыкая на шее, и душит, душит, душит…

— Миледи?

Она распахнула глаза, испуганно озираясь. Слева от нее сидел встревоженный водитель.

— С вами все в порядке? Кажется, вы уснули, пока мы ехали. — Д-да, все хорошо… — Никс потерла глаза, силясь отогнать призрачный запах парфюма. Взгляд упал на вид за окном машины. — Разве мы уже приехали?

Машина припарковалась у обочины дороги, посреди густого сине-изумрудного леса. Деревья покачивались, нашептывая друг другу секреты, а в нескольких хвосстах[1] от них стоял дорожный знак с надписью: «Эльванор».

— Вы забыли, миледи? — сокрушенно покачал головой водитель. — Еще у порта я сказал вам, что Эльванор являет собой независимую территорию, на которую услуги моей компании не распространяются. Боюсь, вам придется добираться пешком или вызвать такси, работающее непосредственно в пределах города. Тут расстояние небольшое, каких-то два лесса[2].

Никс не ответила, отделавшись тяжелым вздохом. Конечно, стоило бы возразить и договориться с водителем, чтоб он довез ее хотя бы до первых застроек, однако Никс не выносила споров и препирательств. Ей было намного проще преодолеть злополучное расстояние пешком с двумя тяжелыми чемоданами, нежели спорить с таксистом о добросовестности его работы.

Молча расплатившись, она вышла из машины. Пока водитель доставал ее багаж, Никс рассеяно водила взглядом вдоль шепчущихся крон. Свежий запах хвои и прелой листвы очистил разум, вытесняя недавний кошмар, позволяя собой насытиться. Девушка блаженно прикрыла веки.

— Ваш багаж, миледи.

Никс раздраженно обернулась, но встретив непонимающий взгляд водителя, тут же опустила глаза.

— Спасибо...

Несколько взмахов[3] спустя серебряная машина спешно удалилась в обратном направлении, оставив ее наедине с таинственным лесом и двумя чемоданами в придачу. С трудом подавив еще один вздох, Никс вцепившись в оба чемодана, неспешно зашагала вдоль обочины.

Птицы сопровождали ее пением, деревья озорно шелестели за спиной. Спустя пару десятков взмахов Никс перестала замечать красоту вокруг, монотонно бредя вперед. Ремешки больно давили на грудь, рюкзак оттягивал плечи. В определенный момент она поняла, что больше не выдержит и нуждается в передышке, пускай и короткой. Никс устало поставила на землю рюкзак и опустилась на большой чемодан. Взгляд ее вновь обратился к лесу. Что-то было в нем такое, чарующее и старинное, чего она не встречала прежде.

Похоже, правду говорили, что Эльванор был самым необычным среди прочих городов-государств. Богатый историей, легендами и сказками, сумевший сохранить отголоски прошлого, превратившись при этом не в тихую глушь, а в процветающий город. Совмещая несовместимое, Эльванор процветал, хоть и попасть в этот город-легенду было непросто. Он слыл «пристанищем для творцов», как любили говаривать зазнавшиеся журналы. Издательство одного из них как раз располагалось в сердце города.

Журнал моды «Обелиск» являлся, по сути своей, новшеством. Просуществовав не дольше пяти лет, он сумел покорить сердца читателей не только в пределах родного города, но и в остальных частях мира. «Обелиск» перенес на страницы саму суть Эльванора: древние сказки, горделивый винтаж, размеренная жизнь. Читатели обожали журнал за то, как он передает отголоски той самой «магии», которая хоть и существовала исключительно в вымыслах, но в которую каждый готов был уверовать, лишь бы вырваться из хватки однообразных будней. Издание представляло своей аудитории современные веяния моды, пропуская их под призмой практичности, придавая новые значения и постоянно откликаясь к чему-то затаенному, древнему и таинственному, что так манило каждого.

Никс обожала этот журнал, поражаясь феномену его популярности, и восхищалась той, что положила всему начало — нынче главной редакторке «Обелиска» — за то, что сумела перекроить ничем не примечательный журнал о моде «Виньетт» в нечто совершенно иное, открыв второе дыхание культуре Эльванора, демонстрируя ее миру и позволив окунуться в эстетику города обывателям других городов-государств.

Как же ей удалось это сделать? Подробностей не знал никто — сколько Никс не искала книгу с автобиографией основательницы «Обелиска», все попытки потерпели крах. Достоверного «пути к успеху» не знал никто, множество фактов не были правдивы и противоречили друг другу, окутывая личность главной леди издательства тайной.

Никс встрепенулась и уже более осмысленно огляделась. Ни живой души, ни машин, проезжающих мимо. Впрочем, неудивительно, ведь только-только начинался полдень рабочего дня: все уже либо сидели на работе, либо прохлаждались вне города.

Стоял разгар сезона палых листьев, на улице было зябко, ветрено и печально. Однообразный пейзаж вдоль дороги: сине-зеленые деревья, а также соседствующие с ними голые и озябшие собратья, усыпавшие землю огненно-рыжей листвой, что расстилалась подобно пламени.

Поймав наконец ускользающую от нее деталь, Никс подтащила рюкзак и достала громоздкую камеру. Лениво подкрутив шестеренки и окуляр, она принялась неторопливо искать нужный кадр. Теперь ее глаз видел все через объектив, выискивая ту величавую загадочность, которую источал лес. Картинка скользила вдоль деревьев, пока наконец не остановилась на нужном образе. Прозвучало несколько отточенных щелчков.

Оставшись довольной результатом, Никс снова прилипла к фотоаппарату и теперь уже смотрела через него вглубь леса, выкрутив окуляр до упора. Там, прямиком из кустов ежевики, на нее уставились два желтых глаза. Вздрогнув, она опустила камеру, решив, что ей показалось. Пару мгновений Никс до боли в глазах всматривалась в кусты, пытаясь понять: привиделось или нет?

Ответ нашелся сам собой, когда цепкие колючки зашевелились, а из них выскочила бурая кошка с черными кисточками на ушах. Она казалась слишком крупной для своего вида, с благородными бакенбардами и густой шерстью. Вдоль левого бока тянулся отвратительный шрам — старый, но оттого не менее устрашающий. Еще раз сверкнув в сторону Никс янтарными глазами, кошка неспешно потрусила вдоль обочины.

Девушка спохватилась, схватилась за поклажу и поспешила вперед, стараясь поспеть за зверем. Она и сама не знала, зачем это ей. Возможно потому, что кошка оказалась первым живым существом, повстречавшимся ей в Эльваноре, и Никс ощутила жгучую потребность остаться в ее компании.

Отставая на пару хвосстов от шустрого зверька, она на время позабыла о тяжести сумок и расстоянии, которое следовало преодолеть на пути в город. Глядя на то, как уверенно кошка перепрыгивает через бревна, Никс перебирала догадки одну за другой: откуда та могла взяться? От размышлений ее отвлек телефон, зазвонивший из самых недр рюкзака. Раздраженно заворчав, Никс остановилась и принялась искать гудящий аппарат. Высветившийся контакт заставил ее вздрогнуть: звонила мать.

— Да, мама? — более высоким голосом, нежели обычно, ответила девушка.

Из трубки раздался недовольный голос.

— Я только прибыла, еще не успела тебя набрать, — вяло возразила Никс. — Позвоню, как только доберусь до города…

«Как?? Ты еще не в городе??!» — прокричал телефон.

— Все еще еду до него на такси, — возразила она, прикрыв глаза и мысленно коря себя за оплошность.

Вновь накатила тошнота, на языке почудился запах приторно-сладкого парфюма…

Постояв так еще пару взмахов, выслушивая резкий голос матери и изредка ей поддакивая, в конце концов Никс опустила телефон и шумно выдохнула. Обведя взглядом край леса, с грустью подметила, что кошки уже и след простыл. Еще раз вздохнув, девушка побрела дальше, ничего не видя перед собой. Мыслями она вернулась к разговору с матерью.