Виталий Обедин Слотеры. Песнь крови. - Виталий Обедин

Виталий Обедин

Слотеры. Песнь крови

Глава I

ДУЭЛЬ

Бабах!

Фигура молодого графа Роберта дин Риота скрылась в облачке порохового дыма. В ту же секунду я почувствовал, как по щеке словно мазнуло кончиком раскаленного железного прута. Пуля лишь оцарапала кожу, но боль оказалась неожиданно пронзительной, она даже заставила скрипнуть зубами.

Надо же, граф почти попал! А ведь руки тряслись, как у пьянчуги…

Дожидаясь, пока дымка развеется, я поднял руку и прикоснулся к лицу. На пальцах жирно заблестела кровь — густая, темная, слабо пахнущая серой.

Древняя.

Кровь истинного Слотера.

Доктор Тавик Шу, почтенный бакалавр медицины, в смятении мялся рядом, не зная, стоит ли ему пытаться прийти на помощь. С одной стороны, врачевать всех, пострадавших на дуэли, его прямая обязанность, затем и позвали, а с другой — и рана пустяковая (делов-то, платок приложить), и кто знает, как Выродок на непрошеную заботу целителя из числа смертных отреагирует.

Себе на беду, доктор Шу приходился мне соседом уже не первый год. Мы делили апартаменты в одном доме на улице Аракан. По моему приглашению он даже иной раз заглядывал на вечерок: сыграть в шахматы, выпить вина или просто заштопать во мне пару свежих дырок, оставленных чужими шпагами, а иногда и клыками. Однако привыкнуть к обществу Слотера ему никак не удавалось. Я слышал, у доктора когда-то были свои неприятности с такими, как я, — носителями Древней крови. Пострадал близкий ему человек. И пусть это были не мои родичи, особой разницы нет. Рядовому жителю Ура, города равно Блистательного и Проклятого все равно, какую фамилию носит Выродок. Что не все равно, так это расстояние, которое от него отделяет.

Чем оно больше, тем спокойнее.

Поймав нерешительный взгляд толстячка, я покачал головой: помощь не требуется.

— Ваш выстрел, лорд Слотер, — бесцветным, механическим голосом произнес секундант.

Он тоже из этих — из уранийских графьев. Только герб я припомнить никак не мог.

В последнее время нуворишей-выскочек среди высокородных нобилей Ура развелось просто несчетное количество. Самая захудалая аристократическая семейка нынче считает долгом оставить поместье управляющему потолковее, а самим перебраться в Ур, «поближе к цивилизации». Со временем до каждого, конечно, доходит, что за человеческую помойку представляет собой Блистательный и Проклятый. Только уезжать уже поздно.

При всей своей жестокости и мрачности Ур, величественный древний город, вольно раскинувшийся на Симорианском поле — равнине, что тянется от Пепельных Холмов до бухты Сильверхэвен, — умеет запускать пальцы в душу.

Не только голос, но и взгляд секунданта сделался невыразительно тусклым: он понял, чем все закончится. Да все уже поняли.

Граф дин Риот все еще держал дымящийся пистолет в вытянутой руке, словно не мог поверить, что промахнулся. Красивое, породистое лицо молодого нобиля сделалось белым и неживым, похожим на посмертную гипсовую маску. Даже глаза будто ввалились внутрь черепа, превратившись в черные дыры, веющие отчаянием.

Я его понимал. Роберту дин Риоту выпал один-единственный шанс убить дьявола, а он использовал его вхолостую…

Я посмотрел на свои окровавленные пальцы.

…Ладно, почти вхолостую.

— Прострели ему колено, Сет, — посоветовал Джад с несвойственным Слотеру великодушием.

Племянник любезно вызвался исполнять роль моего секунданта на этом представлении, которое дин Риот искренне считал честной дуэлью.

— Можно, конечно, плечо, но лучше колено, — подумав, добавил Джад. — Это ужасно больно и многому учит.

Я не отреагировал на его слова. Просто поднял пистолет, прищурил глаз и плавно спустил курок.

Грохнул выстрел, кислый дым от сгоревшего пороха заклубился в воздухе, крохотными частицами оседая на коже. Сквозь быстро истончавшуюся дымку я увидел, как молодого аристократа тяжело качнуло в сторону. Он медленно повернулся на одной ноге, словно выполняя некое танцевальное па, а затем набитым кулем рухнул на землю.

Тут уж доктор Шу не колебался: поспешно поскакал к молодому дин Риоту, припадая на изукрашенный серебряными насечками протез.

Лишняя суета. Одного взгляда на графа хватило, чтобы убедиться — мертвее не бывает. С половиной черепа не живут даже анимированные мертвяки.

Стоя над телом юного нобиля, Тавик Шу промокнул платком взмокший, несмотря на осеннюю прохладу, лоб, обернулся ко мне и Джаду и сказал:

— Граф Роберт дин Риот получил свою сатисфакцию. Он мертв. Смерть засвидетельствована.

В голосе бакалавра звучала неподдельная горечь. Добряк Шу жалел этого молодого болвана, но, испытывая страх перед Древней кровью, не мог позволить себе большего, нежели эти нейтральные слова.

Секундант графа уныло опустил голову и повернулся к нам спиной.

— Надеюсь, вы позаботитесь о теле, доктор Шу? И, конечно же, вы, граф… э… — Я так и не вспомнил родовой герб секунданта, — Полагаю, мое присутствие здесь больше не требуется. Можете передать лорду дин Риоту-старшему мои соболезнования по поводу безвременной кончины сына. Мое почтение, господа!

Джад криво улыбнулся, возвращая мне перевязь с оружием, плащ и шляпу.

Исход дуэли, кажется, и его не слишком порадовал.

— Ты мог бы не убивать юнца, — сказал племянник.

— И кто это говорит? — буркнул в ответ я. — Самый заядлый дуэлянт Блистательного и Проклятого? Разве не у тебя было сказано:

Достоинство, гордыня — тот товар,Где злато-серебро в расчет не пригодится;Фут стали, унция свинца,Вот чем за честь пристало расплатиться…

— Это не мои стихи. Молва, приписывает, но точно не мои, — ответил как огрызнулся Джад, — И потом, ты прекрасно знаешь, я давно не убиваю без нужды. Надоело. И ты мог поступить так же: прострелил бы ему колено или плечо — и дело с концом. Кровопускание хорошо себя зарекомендовало не только в медицинских целях, оно прочищает мозги и остужает самые горячие головы… но для этого пуля должна попадать ниже!

— Джад, не знай я тебя так близко, сказал бы: общение со смертными не идет тебе на пользу. Мол, привыкаешь к ним, проникаешься симпатией и все такое прочее, — медленно проговорил я, набрасывая ремни перевязи на плечи. — Но из всего клана только мы с тобой с людьми и общаемся… Я имею в виду, нормально, без скальпеля в руках или мясницкого ножа.

— Не утрируй, Сет. Всегда можно вспомнить и других: Люка, Джакса, Витара… Если кто-то из нас и похож на нормальных людей, то только они. Да и остальные ведут себя достаточно терпимо, когда живут вне Замка, — с серьезным видом возразил племянник, — Однако все это не объясняет, почему ты прихлопнул молодого идиота, вместо того чтобы просто продырявить ему ляжку? Я знаю, как ты стреляешь. Паршиво, конечно, но с такого расстояния промахнуться трудно.

— Ты видел глаза графа? — слегка раздражаясь от его нападок, спросил я. — Нет? А я заглянул в них. Это были глаза настоящего фанатика, Джад. Роберт очень любил своего старшего брата и всем существом жаждал отмщения за его смерть. Не убей я его сейчас, в следующий раз получил бы не дуэль по всем правилам, а выстрел в спину из-за угла. Или встречу с шайкой наемников в темном переулке. Опять же, оставшиеся дин Риоты подумали бы себе невесть что. Например, будто смертный может бросить вызов Слотеру и, чего доброго, уцелеть…

Между словами я проворно застегивал ремни, проверил, как держатся ножны шпаги, хорошо ли закреплены пистолетные подсумки, удобно ли расположена за спиной дага. Внушительный колюще-режуще-стреляющий арсенал негромко бряцал, привычно распределяясь по телу. Мне нравился этот процесс. В нем было что-то от ритуала, который я всякий раз проделывал с тщанием и любовью.

— …А так у старика-графа остался только один сын. Самый младшенький. Старик будет им дорожить и научит не совершать ошибок — вроде тех, что делал Роберт.

— Погоди. Так старшего сына, брата этого Роберта, тоже ты ухлопал? — Джад сокрушенно покачал головой, — На кой?!

Я раздраженно дернул отворот перчатки, никак не желавшей натягиваться на руку.

Убийство обоих молодых графьев не доставило мне никакого удовольствия, что бы там себе ни думал племянник. Но что сделано, то сделано.

— Я был вынужден.

Взгляд Джада остался вопросительным, так что все равно пришлось пускаться в объяснения.

— Рольф был оборотнем. Разорвал уже несколько слуг, а дин Риоты все пытались как-то обуздать его звериную натуру. Заминали скандалы, нанимали новую прислугу, поили сына овечьей кровью, приковывали по ночам на цепь, цепляли серебряные ошейники. Да только разве оборотня удержишь?

— Я как-то пробовал, — неожиданно посмурнел племянник, — У меня как-то жила одна… нуты понимаешь… Месяца четыре продержалась. Потом как-то зачахла. Но поначалу была настоящая дикая волчица! До сих пор на спине шрамы.