Журнал «Вокруг Света» №01 за 1992 год - Вокруг Света

Бедуины живут в горах

Стоило ли ехать за тридевять земель, чтобы лежать сейчас на пыльной дороге, не в силах даже повернуть голову? Вопрос этот могу обсуждать лишь с луной, которая, в упор глядя на меня, лениво перекатывается по седловине, вырезанной в черном силуэте гор. На дороге никого. Только в нескольких шагах (хотя почему в шагах, если не можешь сделать ни шагу), значит, метрах в трех от меня на фоне ясного неба виден четкий прямоугольник «тойоты», тоже не способной двигателя. Слева, из-под пальм доносятся голоса. Говорят приглушенно, как принято возле спящего или когда хотят скрыть суть разговора. Говорить можно и громче, никто не спит, а язык этот я все равно не знаю. Судя по тому, что в потоке гортанных звуков мелькает мое имя, которое произносится, правда, не привычно — «Владимир», Профессор и Хамис обсуждают, как быть со мной после того, что случилось. А мне не остается ничего другого, как листать дневник, пытаясь в отраженном бумагой сиянии луны разобрать свои записи, и вспоминать...

Э то путешествие началось январским морозным днем в Москве, откуда лежал наш путь в Аден, тогдашнюю столицу Южного Йемена. Уже не первый год мы, бываем в этих отдаленных краях: советско-йеменская комплексная экспедиция, сокращенно именуемая СОЙКЭ, рассчитана на много лет. (О работе экспедиции в журнале рассказывали В. Наумкин «Время Сокотры» — № 12/ 75 и «Остров блаженства» — № 3/85, М. Родионов «В долинах Хадрамаута» — № 12/83, В. Шинкаренко «Первый пациент» — № 8/85.)

Немало еще в истории Йемена неизвестного: событий, фактов, дат, имен и названий. Загадкой остается происхождение целых этнических групп, живущих здесь многие века, в частности на острове Сокотра. Для выяснения множества вопросов, связанных с развитием культуры, обычаев, языка, архитектуры, государственного устройства, связей между населением разных районов страны, их влиянием друг на друга, для доказательства или опровержения многих мифов и легенд, передаваемых из поколения в поколение йеменцев, нужно перекопать тысячи тонн песка и камней, проехать и пройти тысячи километров по горным дорогам и тропам, опросить тысячи людей и провести антропологические исследования, найти и расшифровать тысячи петроглифов, надписей на камнях, переворошить многие тысячи страниц старинных текстов.

Богатая событиями и яркая история Йемена интересна не только сама по себе. Известный египетский исследователь Ахмед Факри говорил: «Ни одна страна на Востоке не сможет внести большего вклада в раскрытие тайн истории древнего мира, чем Йемен, когда начнутся раскопки холмов, под которыми покоятся его руины».

Наша экспедиция состоит из этнографов, лингвистов, археологов. Часть ее отправилась в Хадрамаут, «историческую жемчужину» Йемена, а мы с Профессором (он же Виталий Вячеславович Наумкин) на Сокотру — легендарный остров в Индийском океане. Пока археологи в Хадрамауте извлекают из-под тысячелетних наносов какой-нибудь древний город или храм, мы пытаемся извлечь из-под не менее древних наслоений тайну происхождения народа, населяющего остров.

Профессор ведет этнографические, исторические, лингвистические исследования, моя задача — сбор антропологического материала. В целом — задача как задача, какие постоянно решают ученые в разных уголках Земли. Однако здесь она до сих пор не решена. Хотя Сокотра не обойдена вниманием исследователей, ее изучают еще с прошлого века, да и в нынешнем там побывало несколько английских экспедиций.

...Уже неделя, как мы на острове, в Хадибу — столице Сокотры. Все эти дни с утра до темноты проводили исследования и прием больных. Полезного материала почти не удалось собрать, много времени уходит на сам прием, и, кроме того, приходят в основном жители Хадибу и окрестных прибрежных деревень. А это в большинстве потомки выходцев из Адена или Африки, прибывшие на остров в относительно недавние времена. «Настоящие» сокотрийцы, которые могли сохранить в себе признаки более ранних миграций, живут далеко в горах.

Считается, что сокотрийцы пришли сюда с Аравийского полуострова в очень далекие времена. Но действительно ли это так и когда это произошло, никто точно сказать не может. Большинство исследователей разделяет население Сокотры на две большие группы. Первая — это арабы и выходцы из восточной Африки, которые живут на узких низменных участках побережья, вторая — бедуины, занимающие большую часть внутренних районов. При этом слово «бедуин» употребляется с определенными оговорками, поскольку бедуины Сокотры по образу жизни и некоторым другим признакам отличаются от бедуинов материка. К ним едва ли приложимы и такие названия, как «люди домов из волоса» (намек на их черные шатры из козьей шерсти) или «те, у кого ветер на устах». Так по-разному называют кочевников-арабов.

Много занимавшийся изучением острова англичанин Д.Боттинг и некоторые другие ученые считают, что бедуины Сокотры и есть коренные обитатели острова. Поэтому для нашей экспедиции они представляют наибольший интерес. Но как отыскать племя, кочующее где-то в горах, на земле, где нет ни дорог, ни связи?

...Укладываем вещи, аппаратуру, лекарства — готовимся к выходу в горы. Из Хадибу, с побережья, они кажутся совершенно немыми и безжизненными: отвесные каменные стены с редкими зелеными крапинами деревьев. Трудно представить, что за эти голые громадины может уцепиться жизнь. Сколько я ни всматривался в нагромождения скал, занимающие полнеба, даже с помощью бинокля не смог различить в них никакого движения — ни людей, ни животных. Лишь ночью изредка мелькнет на их черном фоне красноватая точка огня...

Из Хадибу выехали рано утром. Вскоре догнали верблюдов, неторопливо несущих наши баулы, мешки и палатки в сопровождении двух погонщиков. Через полчаса машина останавливается у подножия горы. Дорога продолжается и дальше, но все ее глиняно-каменное полотно изрыто глубокими провалами — следами прошедших некогда ливней. Отсюда до перевала, едва различимого где-то у самого зенита, предстоит добираться своим ходом — по ущелью, закрытому складками каменных склонов.

Не дожидаясь остальных, я отправился вверх по дороге. Прохладный воздух, по-утреннему ласковое солнце. Легко перепрыгивая через промоины, быстро миновал несколько поворотов, торопясь добраться до легендарных «драконовых деревьев»...

Оглянувшись на очередном повороте, вижу, как растянулась наша группа. Впереди Профессор в клетчатой футе, мужской юбке, почти до пят. Мне он тоже предлагал так одеться, здесь все мужчины ходят в футах. Но, примерив синюю с яркими красными и зелеными полосами футу, купленную в Адене, я решил отправиться в путь налегке, в шортах. За Профессором легкой пружинящей походкой шагает Хамис. Хамис — лицо, облеченное административной властью на Сокотре. Ему около сорока. Хамис сам вызвался помочь нам установить контакты с горцами — он местный, хорошо говорит по-арабски, и это вкупе с его должностью и общительным характером нас весьма привлекает.

За Хамисом идет Мухаммед, лаборант местной больницы. Последним неторопливо шагает Фадль Сальмуни, сотрудник Центра йеменских культурных исследований, прилетевший с нами из Адена. Он учился в Москве, окончил Университет дружбы народов и, естественно, говорит по-русски.

Вслед за изгибами дороги, вправо-влево, вправо-влево, мы, как маятники, движемся по склону, проходя по сотне метров для того, чтобы подняться совсем немного. Постепенно сумка с фотоаппаратами, веса которой я поначалу не чувствовал, становится все тяжелее. Замечаю, что Профессор все чаще меняет плечи под висящей на ремне флягой, в которой несет воду. Дождавшись, когда идущий налегке Фадль поравнялся со мной, я предложил ему взять у Профессора флягу, чтобы он немного передохнул. Но Фадль объяснил мне, что не для того учился в университете, чтобы стать носильщиком. Трудно с этим не согласиться.

Из-за разъедавшего глаза пота расплывались стрелки на часах, когда погонщики решили дать отдых верблюдам и сделать привал. Заодно могли отдохнуть и мы.

Развьючив верблюдов, погонщики Абдалла — тот, что постарше, и Али — помоложе, сложили костер из собранного вокруг хвороста и вскипятили чай в большой банке из-под сухого молока с надписью «Dutch Baby», найденной или припрятанной раньше в пещере неподалеку. Немного отдышавшись в тени большого камня, я решил сфотографировать Али, размешивавшего чай в банке над костром. Увидев наведенный на него аппарат, он, закрывшись руками, отвернулся. Это было непонятно, ведь утром он, хотя и без особого удовольствия, но позволил снимать себя, когда они с Абдаллой навьючивали верблюдов. Переговорив с Али, Профессор объяснил, что тот не хочет фотографироваться за занятием, которое недостойно настоящего мужчины.