Сквозь тернии - Александр Юрин

Александр Юрин

СКВОЗЬ ТЕРНИИ

«Не только Человек смотрит в Бездну, но и Бездна смотрит в Человека…»

«К сожалению, мы утратили разницу между озвученной правдой и осознанной истиной».

«Если ваш ребёнок открыл на кухне все газовые конфорки, это ещё ничего не значит; возможно, Они пришли именно за вами…»

«Сон разума рождает чудовищ» (дословно).

КНИГА ПЕРВАЯ

Трагедии и судьбы.

Девочки играли на берегу моря. Они бросали гальку в воду и пристально наблюдали за волнующейся стихией. Правила были простыми: та, чей камешек первым укроет зеленоватая волна, может ринуться в тёплый прибой, стараясь как можно скорее оторваться от завистливых взглядов подружек! Ведь те лишь поджидают момента, чтобы сорваться, в свою очередь, и устремиться в погоню! Звонко смеясь, перепрыгивая через ракушки, поднимая снопы переливчатых брызг, тыча пальцами в блестящие спины дельфинов — таково озорное детство и не важно, где именно оно протекает!

Пульс стучит в висках от стремительной гонки, а сознание застилает волна истинного восторга — ещё бы, ведь момент ожидания отнял столько жизненных сил… и не важно, что ты просто сидела на горячем песке, упершись взором в обточенный волнами голыш! Теперь необходимо догнать мелькающую впереди соперницу и повалить её в радужную воду! Затем дождаться дельфинов, обхватить руками их гладкие бока и унестись к полукруглому горизонту — туда, где солёная волна соприкасается с бескрайним небом! Игра продолжается и дальше — изменились лишь правила… И так снова и снова, пока светлая дочь Нюкты не скроется за вратами Олимпа, оставив притихший мир на покровительство своей тёмной матери.

Сегодня волны были больше обычного… и, такое ощущение, гуще. Они не спеша накатывали на сонный берег, будто сочный нектар на грань стакана. Пестрели рыбьи спины, мерно стучали друг о друга многочисленные ракушки, дыбилась косматая пена… а ещё не было дельфинов… Свинцовая серость волн распугала их, заставив позабыть о недавней игре. С юга надвигался шторм. Небо вспарывали вспышки молний, низкие тучи чертили по воде, запасаясь леденящим дождём, злобный ветер налетел на прибрежные деревца, силясь растрепать их распущенные косы. Донеслись первые раскаты грома.

— Фарида, похоже, кто-то вновь прогневал владыку! Он ниспослал нам свой огненный гнев! Нужно всех предупредить!

Фарида закусила нижнюю губу.

— Нет-нет, это вовсе не гнев.

— Нет?.. Тогда что же это?

— Он задумал исполнить волю.

— Волю? Но чью?

— Конечно же свою.

— Но…

— Юнона, помолчи!

Девочки замерли. Со стороны моря налетела стайка встревоженных чаек. Они галдели наперебой:

— Он идёт сам! Мы видели, как он спустился с небес в огненной колеснице! В его перстах сверкала молния, а следом пикировал чёрный орёл! Многие из наших пропали в его беспощадных когтях!

Фарида поднялась на ноги. Её гибкая фигурка тут же содрогнулась от сильнейшего порыва ветра, метившего в грудь. Однако девочка устояла, силясь совладать с непокорными волосами.

— О чём это вы?

Одна из чаек спикировала ей на ладонь. Фарида тут же укрыла отважную птичку от наскоков злобного ветра.

— Это была вовсе не птица. Это был демон, наделённый плотью. Он просто убивал, чтобы показать свою власть. Уходите, иначе и вы можете угодить в его немилость!

Чайка скакнула в усилившийся вихрь и тут же исчезла.

Фарида попыталась отыскать её взглядом — тщетно, всё вокруг заслонилось мглой.

Рядом возникла Юнона — она указывала на прибрежную воду.

— Европа, твой камешек в воде! Слышишь?! Волны накрыли твой камешек первым! Беги же!

Европа вздрогнула, совершила неуверенный шаг в сторону бушующего моря… Тут же попятилась. Она хотела было обернуться на подруг, но внезапно увидела в волнах… быка? Глаза девочки округлились. Над головой что-то промелькнуло.

«Орёл. Огромный орёл, коему не страшен даже морской вихрь!»

Европа заставила дрожащие коленки успокоиться. Она глубоко вдохнула и побежала навстречу буре.

— Европа, нет! — Фарида вскинула руку, но ветер тут же швырнул в глаза изрядную долю прибрежного песка. Веки обожгло. Девочка застонала и почувствовала, что падает — ветер помог и тут.

Когда Фарида прочистила глаза — рядом с ней никого не оказалось. Фигурка беспечной Юноны мелькала у самой воды — она гналась за ускользающей Европой!

— Нет! — Фарида кинулась за подругами, но снова наткнулась на непреступную стену, что выстроил ветер, — дыхание перехватило, и девочка безвольно осела на саднящие колени.

Европа сильно забрала вправо — она неслась на закат гибкой ланью, стараясь перепрыгивать высокие волны и, по возможности, не упускать из виду странного зверя, что так некстати возник на её пути из морской пучины. Сил было ещё предостаточно — она могла бы так бежать целую вечность, — но девочка чувствовала, что её нагоняют. С каждым новым прыжком преследователь оказывался всё ближе, а это значило лишь одно.

Европа оглядела горизонт, силясь высмотреть в свинцовых волнах знакомого дельфина. Правая нога подвернулась. Девочка вскрикнула, не в силах снести боль, и полетела в тёплую воду.

Юнона не сдержала радостного возгласа — ещё бы, так повезло! Но ей не повезло. Сверху что-то налетело и вцепилось в волосы. Юнона взвизгнула, попыталась отбиться. Вроде как вышло, однако лишь на какое-то время, после чего невидимый враг вновь решительно заявил о себе — он просто дёрнул за волосы, и Юнона полетела в пенящиеся волны вслед за подругой.

Фарида молча наблюдала страшную картину: огромный орёл сбил Юнону с ног, вцепился в волосы и поволок девочку обратно к берегу.

Из морской пучины возник белый бык: он натужно сопел, отхаркивал зелёную пену, и решительно скользил в сторону замершей Европы.

— Европа, беги, это же Он! — Фарида почувствовала, как и её саму тащит вглубь берега какая-то могучая сила, с которой она просто не в силах совладать. — Европа, просто оглянись!

В прибрежные скалы вонзилась жёлтая молния. В небесах недовольно зарокотало. Вспышка повторилась. Снова, снова… и снова…

Фарида почувствовала, как в ушах поселился медный звон. Тем не менее, она продолжала что-то кричать, стараясь предупредить ничего не подозревающую подругу о том, что на неё надвигается серьёзная опасность. Налетел очередной вихрь, и Фарида снова ослепла.